Враг стоит на Востоке. Гитлеровские планы войны против СССР в 1939 году - Рольф-Дитер Мюллер

Приказ в 23 экземплярах был передан армейскому командованию. В нем уже содержались конкретные распоряжения отдельным корпусам, в соответствии с которыми следовало проверить способы переправы через водные преграды по обе стороны границы, подготовить соответствующие средства, а также распорядиться о предмете дополнительных исследований, командно-штабных учений и обсуждения характера местности. На август Кюхлер назначил «военную игру с участием фюрера» с целью проверки стратегического сосредоточения и развертывания войск с точки зрения командного управления. Времени было в обрез, и это указывало на то, что ему, возможно, еще в августе-сентябре 1940 г. предстояло реализовать план Гальдера. С точки зрения сезонных условий времени для нанесения запланированных ограниченных «ударов» вполне бы хватило. В октябре-ноябре из-за плохой погоды серьезную операцию осуществить уже было бы невозможно. Это показал опыт Первой мировой войны. Завершившаяся не так давно победоносная кампания против трусливого противника — Франции заняла всего четыре недели. Поэтому на Россию, которая расценивалась как слабый противник, должно было потребоваться не намного больше времени. (Даже спустя год германское командование исходило из того, что на всю кампанию, т. е. на решительные сражения, потребуется от четырех до шести недель.) Если бы наступление началось в августе 1940 г., то в октябре как раз вовремя могла наступить оперативная пауза, которую можно было бы использовать для начала переговоров с советским правительством, как это было в начале 1918 г. в Брест-Литовске. Мы не можем исключать, что Гальдер мыслил в том же направлении.

13 июля 1940 г. Гитлер собрал в Бергхофе совещание, на котором хотел ознакомиться с информацией о подготовке нападения на Англию. Это была одновременно своеобразная консультация по его запланированной «мирной речи», на которую он возлагал большие надежды. Гальдер подготовился к совещанию наилучшим образом. Гитлер одобрил представленные им материалы, и они были оформлены в виде официального распоряжения. В дискуссии по вопросам политического и стратегического положения Гитлер изложил командованию вермахта целый ряд идей, которые позволили бы оказать давление на Англию, но при этом он не сомневался в том, что ему будет трудно справиться с англичанами одними только военными средствами. Развал Британской мировой империи не принес бы Германии никакой пользы{445}.

Записи в дневнике Гальдера не позволяют сомневаться в том, что он и Браухич поддерживали предположение Гитлера о надеждах Англии на военное вмешательство России, которое побуждало Лондон к сопротивлению. Браухич предложил не расформировывать полностью 20 из 35 определенных для этого дивизий и отправить их личный состав «в отпуск», чтобы использовать этих солдат в качестве рабочей силы для форсирования военного производства. Эти 20 дивизий оставались бы всегда под рукой. Кроме того, они могли рассматриваться и в качестве резерва для кампании на Востоке, если основная масса сухопутных войск все еще будет связана на Западе. 

В эти дни Гитлера, очевидно, мучила мысль о том, что британское руководство цеплялось за возможность возникновения германо-советского конфликта, в результате которого можно было бы втянуть рейх в войну на два фронта, как это случилось в Первую мировую войну. Поэтому 19 июня 1940 г., выступая с официальной речью в рейхстаге, он подчеркнул, что вера в разобщение Германии и России лишена всякого реализма.

Выдержка из речи Гитлера в рейхстаге 19 июля 1940 г.:

«Германо-советские отношения определены окончательно. Причина этого в том, что Англия и Франция, поддерживаемые определенными малыми государствами, постоянно подталкивали Германию к агрессии в тех регионах, которые находятся вне зоны каких бы то ни было германских интересов. То они говорили о том, что Германия стремится завоевать Украину, то — войти в Финляндию. Иной раз они утверждали, что мы угрожаем Румынии, или начинали пугать нами Турцию. Поэтому в таких условиях я посчитал правильным трезво определить наши интересы именно с русскими, чтобы раз и навсегда внести ясность в понимание вопроса, что хочет видеть Германия в будущем в качестве своей зоны интересов и, наоборот, что считает Россия важным, для ее существования.

На основании таких четких разграничений обоюдных сфер интересов произошло переустройство германо-советских отношений. И всякие надежды на то, что в результате этого между нами может возникнуть напряженность — просто детские фантазии. Ни Германия не сделала ни одного шага, который бы выходил за пределы сферы ее интересов, ни Россия»{446}.

В последующие дни вопрос Англии занимал главное место в работе Гальдера, так как постоянно следовали настоятельные указания фюрера. Когда его «предложение о мире» не нашло положительного отклика у адресата, командующих сухопутными войсками и военно-морским флотом вызвали 21 июля на совещание, целью которого было обсуждение сложившейся ситуации. Гитлер не мог позволить вырвать из его рук военно-политическую инициативу{447}. Он стоял перед принятием решения по операции «Морской лев»: начинать ее уже этой осенью или перенести на весну следующего года. Нанесение запланированного на ближайшее время удара силами флота подвергалось большому риску. Это вызывало большой страх у адмирала Редера и заставляло его настаивать на переносе операции на предстоящую весну. А вот самого Гитлера в высшей степени интересовал вопрос, почему Англия не пошла на уступки. Вполне возможно, что в качестве объяснения на совещании была упомянута и «надежда англичан на русских». Лондон мог подталкивать русских к атаке на топливную базу рейха. Правда, по словам самого Гитлера, очевидных признаков этого не наблюдалось. Поэтому он настаивал на продолжении военных приготовлений против Англии. Тем не менее для Гитлера было вполне естественно отдать распоряжение: «Полностью обратиться к русской проблеме. Продумать все подготовительные вопросы». И в этот момент оказалось, что Гальдер уже давно предпринял определенные меры.

Из дневника генерал-полковника Гальдера, запись от 22 июля 1940 г.:

«Доложено фюреру:

a) стратегическое сосредоточение и развертывание займет 4–6 недель.

b) разбить русские сухопутные силы или, по крайней мере, занять столько территории, сколько необходимо для предотвращения авиационных налетов противника на Берлин и промышленный район Силезии.

Желательно продвинуться вглубь территории противника настолько, чтобы наша авиация смогла уничтожить основные районы России.

c) Политические цели:

- Украинское государство.

- Союз прибалтийских государств.

- Белоруссия.

- Финляндия.

Прибалтика — «червь, точащий изнутри».

d) Требуется 80–100 див.: у России 50–70 хороших див.

Если нападение на Россию произойдет этой осенью, то налеты на Англию отпадают. Америка может начать поставки Англии и России.

e) Операции: Какие мы можем определить цели? Какими силами? Время и место занятия исходных позиций?

Основные операционные направления: Прибалтика, Финляндия, Украина.

Защита Берлина и района Силезии.

Защита румынских нефтепромыслов»{448}.

После 1945 г. Гальдеру удалось по-своему интерпретировать и эту запись в дневнике и толковать ее как инициативу Гитлера по развязыванию войны на Востоке{449}. Причем он твердо настаивает на том, что это был «доклад» Браухича, вызванный требованием Гитлера «продумать все подготовительные вопросы» по «русской проблеме». По всей вероятности, Гитлер был очень озабочен мыслью, что если летчики Геринга будут и дальше связаны атаками на Британию, то от советских ВВС может исходить реальная угроза жизненным интересам рейха. А все то, что докладывалось по вопросам стратегического развертывания и сосредоточения, политических целей и операционных направлений, — все это можно однозначно считать словами Браухича. Это соответствовало и плану Гальдера по ведению ограниченной войны на Востоке, т. е. тому сценарию, который сложился уже значительно раньше. Если обратить внимание на политические цели, то становится абсолютно понятно, что речь идет о старых представлениях военных, а не о программе Гитлера по завоеванию жизненного пространства. «Союз прибалтийских государств» как «червь, точащий изнутри» Россию?