Проклятие теней и шипов - Л. Дж. Эндрюс

– Прости, что? Халвар?

Он улыбнулся, почти как обычно, и кивнул.

– Тор и Халвар помнили свои имена, но мое после проклятия не вспомнил никто. Мы не знаем, кем были раньше. Халвару показалось, что Легион звучит гордо, ну и…

Я поправила ткань у него на спине, промокая кожу целебными травами. Он был теплым и умиротворенным, и я хотела, чтобы Легион всегда оставался таким. Чтобы у него никогда не было ночей, подобных прошлой.

– Тогда я не понимаю. Ты рассказывал о своем детстве в доме для беспризорников, так что ты должен знать свой возраст или хоть что-то о своем прошлом. Если, конечно, это была не выдумка.

– Я никогда не лгал тебе о своем прошлом. Я помню дом для беспризорников, но не знаю, правда это или нет. Если это и выдумка, то моего разума, а не моя. Тор не помнит вообще ничего. Халвар настаивает, что детьми мы плавали по океану Судьбы. И где правда?

– Как это возможно?

– Мы подумали, что это проклятие не позволило нам знать, кто мы. Просто мы знаем, что всегда были вместе.

Я недоуменно улыбнулась, положила ткань на другое плечо и придвинулась к нему так близко, что колени касались его бока.

– Должно быть, ты представлял опасность для трона.

– Скажешь тоже. Может, я был преступником и убийцей, а проклятие только все усугубило.

Я фыркнула от смеха.

– Не подумай, что я отношусь к этому несерьезно, но я ни за что не поверю, что ты был злодеем.

– Ты так уверена? – на губах у него заиграла едва заметная улыбка.

– Да, – запросто ответила я. – Злодеи не сидят часами в библиотеке с глупыми девочками и не язвят богатым и влиятельным женихам при каждой встрече. Не думаю, что герр Гурст когда-нибудь тебя простит.

Легион засмеялся. Кожа возле ран натянулась, и он застонал, сжав кулаки.

– Ну, – сказал он сквозь зубы, – он скорее боров, чем человек.

Я улыбнулась, капнула на его раны еще отвара и стала медленно массировать кожу, втирая травы. Его дыхание выровнялось.

– Ты помнишь, как тебя прокляли?

– Да. – Он поднял голову и посмотрел на меня. – Я зову ее чародейкой. У себя в голове я вижу ее фигуру, но никогда – лицо. Слышу ее голос, читающий заклинание, которое описывает, что со мной станет. – Легион запустил руку под грудь и вытянул черный камень, который носил на шее. – Она дала мне это. Провидческий камень, внутри – какой-то странный хаос. Наверное, он должен помочь понять, как снять проклятие, но он не так просто выдает свои секреты. И все-таки он далеко завел меня в этой игре.

– Игре?

– Для меня это всегда была игра с троном Нового Тимора. Цепочка загадок, охота за ответами. А в конце мы узнаем, повезет ли мне, или я останусь зверем, проклятием этой земли.

Голова разболелась, и я потерла виски. Легион, поморщившись, перевернулся на бок, лицом ко мне. Мы лежали близко-близко, только руку протяни. И он был так похож на того мужчину, что я поцеловала в школе эттанских королей. Я с трудом могла поверить во все, что случилось после той ночи.

– Так ты выяснил, как снять проклятие?

– Да. – Он снова положил голову на руки. Взгляд отяжелел. – Мы нашли ответ много лет назад.

– Ты сказал, я могу помочь. Значит, я часть этого ответа, да?

– Да.

– Зачем ты вторгся в мою жизнь? – наконец задала я вопрос, стеной стоявший между нами.

Легион опустил глаза и снова сжал камень провидца.

– Он привел меня. В основном он показывал свитки, книги или заклинания Ночного народа, из которых я мог что-то понять. Мы узнали о месте, где хранятся все предания и легенды, хаос, способный разрушить любую магию. Даже наложенную волшебниками из других королевств. Но мы не смогли добраться туда.

– Почему?

Легион подергал сухие травинки.

– Только тот, в ком течет королевская кровь, может открыть врата. У хаоса, что охраняет это место, свои условия. Оно называется Черная Гробница.

Я вспомнила о маленькой ведьме королевы Анники и о гробнице, которую она упомянула. Смысл жуткого предзнаменования поразил меня в самое сердце, и оно бешено заколотилось. Имела ли она в виду это место? Я не стала ничего говорить Легиону и обнадеживать его, когда на самом деле ничего не знала.

– Значит, ты выбрал меня, потому что я королевского рода.

– Не все так просто, – тяжелым голосом произнес он. – Особа королевской крови должна хотеть открыть Гробницу и ничего не взять для себя.

Он улегся на бок, и его рука легла на землю между нами. Я хотела взять ее, но побоялась помешать заживлению ногтей, с которых слезали острые, как бритва, когти.

– Ты чего-то недоговариваешь.

Легион прочистил горло и потер одну из красных отметин на руке.

– Есть еще кое-что. Между мной и королевской особой должны быть полное доверие и преданность. С обеих сторон. Это должен быть обоюдный свободный выбор. Он или она должны сами выбрать помочь мне. Как ты понимаешь, нелегко найти человека в королевском доме Тимора, который захотел бы освободить монстра, открыв Гробницу, где таится всесильный хаос, и не соблазниться забрать эту мощь себе.

– Так, значит, никаких имен. Почему именно я?

Он приподнял провидческий камень.

– Я увидел поместье Лисандер. Прости, если обижу тебя, но не так уж сложно было найти в твоей семье самого добросердечного человека.

Щеки запылали. Было почти смешно думать, что мои родители или Руна могли заботиться о ком-то, кто не принадлежал к благородным тиморским кругам, настолько сильно и искренне, что отказались бы от великой силы для самих себя. Я смотрела на Легиона. Легион смотрел на траву. Могла ли я? Мне не нужно было даже заканчивать эту мысль в голове. Я могла, и я заботилась. Достаточно было вспомнить, как я, увидев ужасное существо, в которое он превращался, все равно хотела остаться здесь. С ним.

– И ты спланировал все, чтобы мы сблизились.

– Я сделал себе имя в Мелланстраде, – кивнул он. – Я сильнее, чем когда-либо, поверил в судьбу, узнав, что тебе понадобится выкупной распорядитель. И сделал все, чтобы добиться этого поста. Но ничего из того, что я говорил, не было ложью. Я никогда не лгал тебе, Элиза. Думал, что буду. Думал, что буду презирать тебя. Я вообще слабо надеялся, что моя затея выгорит. Как я мог доверять тиморским королям, когда один из них и сотворил это со мной?

– А теперь? – прошептала я. Он посмотрел