Ожерелье вечности - Марина Волкова

Когда корабль пролетал мимо большего осколка, вдруг обнаружилось зияющее отверстие, освещённое изнутри. Там явно что-то происходило. После недолгих колебаний и совещаний с ЦУПом, Виктор отправился на челноке к обнаруженной пещере. Пока они добирались, свет в пещере потух, поэтому пришлось что-то срочно придумывать для освещения. Когда и эта проблема общими усилиями была, наконец, решена, Виктор во главе отряда из трёх добровольцев, среди которых была и Злата, торопливо направился к отверстию, неся с собой мощные прожектора. Открывшаяся перед ними картина была ужасающе простой, — два мёртвых тела сплелись в последней конвульсии, — практически сожжённый Сеятель и огромный дракон, напоминающий сороконожку, без видимых повреждений. Злата попыталась найти признаки жизни у обгоревшего Сеятеля, но всё тщетно. Дракон тоже был мёртв, его широко открытые глаза выражали ужас.

Угробил- таки, гад! Сам-то тоже ушёл, так, кто же победил? Это неправильно! Ещё ни один Драк не смог со мной справиться, а здесь какой-то дряхлый Сеятель угробил? Что-то здесь не так, ему помогали! Да, впрочем, что теперь об этом? Ужасно то, что мне теперь добираться до своего мира, чтобы упокоиться или возродиться, тысячи лет. Если только попробовать попасть на звездолёт, который должен был нас забрать с Кристаллом? Э-э-эх, прощай, моё красивое могучее тело, тебе, как и мне, ещё вечно странствовать…

Когда люди попытались сдвинуть дракона, чтобы освободить от него погибшего Сеятеля, чувство необъяснимого страха овладело ими. Казалось, кто-то смотрит им в спину тяжёлым, до мурашек, взглядом. Причём, стоящая по другую сторону Злата ничего такого не ощущала. Когда они обменивались этими своими впечатлениями, вдруг что-то сильно ухнуло, и сильный ветер забился по стенам пещеры, что было невероятно, учитывая, что всё это происходит в космосе. Видимо, найдя всё-таки выход, этот злой ветер умчался из пещеры, оставив людей стоять с вытянутыми лицами. Придя в себя, ежесекундно ожидая повторения неприятного события, люди всё же освободили тело Сеятеля от дракона. Возможности перенести на корабль его не было, — уж слишком большой был бы по размерам груз, поэтому, немного посовещавшись, решили взять его на буксир, надеясь, что на орбите Земли найдут способ опустить его на поверхность. Почему-то оставить его в пещере вместе с поверженным врагом показалось всем чем-то кощунственным, недопустимым. Понималось, что, похоронив его на Земле, ради которой он отдал свою жизнь, люди смогут отдать достойную его подвига дань уважения…

…Люда открыла глаза с ощущением, что свершилось что-то очень важное для неё. Она чувствовала себя обессиленной навязчивой идеей жертвы ради Матрейи и невозможностью это совершить. В клинике за ней был постоянный контроль, что её до крайности раздражало. Мечта о жертве стала навязчивой идеей. Люда, конечно, помнила своего возлюбленного Кирилла, но эти отношения остались как-то за кадром, как будто в другой жизни. Она и вспоминала об этом, как о событиях с другими, до боли знакомыми людьми. Видя Кирилла на экране во время сеанса связи, она раздражалась от его участливого тона и нескрываемой заботы и любви. Ей казалось, что он посягает на что-то, что ему не принадлежит, как и ей тоже. Она потом долго не могла уснуть после этих разговоров, вспоминая его интонации и надежду на её выздоровление. Глупый, он не понимал, что она здорова и в своём уме. Просто обаятельный Матрейя показал ей её путь, далёкий от земной суеты, и душа её томилась ожиданием чего-то несбывшегося, какой-то высокой мечты. Но сегодня, проснувшись после обеда, она почувствовала, что постоянная спутница её в последнее время — скука ушла вслед за сном. Она попыталась вспомнить, что же такое хорошее ей приснилось, отчего на душе стало легче. Ах, да! Ей снилась малышка, она точно знала во сне, что это её доченька. Такая маленькая, с блаженной, полной таинственного смысла улыбкой, она тянула свои ручонки к ней, что-то бессвязно лепеча. Счастье было в этих глазах такое откровенное, что она во сне тоже невольно поддалась под его влияние, и рванулась прижать к груди своё сокровище. Эта светлая нотка до сих пор ещё дрожала в душе и Люда снова и снова вызывала её вибрации, наслаждаясь таким теперь не доступным для неё чувством. Хотя почему недоступным? Эта мысль её ошеломила, привычные рассуждения сбились с наезженного круга. Вдруг почему-то все её стремления к Матрейе потеряли для неё значимость, важнее и приятнее было воспоминание о виденном во сне малыше. Именно это вдруг показалось важнее всего на свете. Люда ещё полежала, собираясь с мыслями, и осознала, что она хочет, во-первых, кушать, во-вторых, ей нужно было с кем-то поговорить. Изменения в её мыслях требовали обсуждения. Ей вдруг стало невыносимо оставаться одной, и Кирилл именно тот человек, кто выслушает её и поймёт. Именно ему будет интересно, прежде всего, от кого она хочет иметь такого прекрасного малыша.

Выйдя в коридор, она была ошеломлена радостной атмосферой, царящей здесь. Люди обнимали, с чем-то поздравляли друг друга, слёзы счастья заливали их лица, смешиваясь в едином порыве. Еле добившись от окружающих причины таких бурных проявлений эмоций, Люда поняла, что открытая ей Ворона преподнесла ещё один неожиданный сюрприз, правда, на этот раз приятный. Не совсем понятна была причина, заставившая небесную странницу замедлить свой полёт, но факт остаётся фактом — она пролетит мимо Земли. Облегчение, которое испытала при этом известии Люда, было ни с чем не сравнимо. То, что именно она увидела угрозу Земле первой, наложило на неё какую-то надуманную моральную ответственность и, как она теперь понимала, отравило её существование. Слава Богу, всё позади. Угроза, ужас ожидания, нездоровая тяга к жертве — всё это позади. Люда плакала, оплакивая себя, такую молодую и цветущую, чуть не ушедшую на зов лже-пророка, миллионы людей, погибших по его вине и в катаклизмах, оплакивала родителей Кирилла, ушедших за лучшей долей в поисках спасения. Слёзы очистили её душу, смыв всё наносное и ненастоящее и вернув ей ощущение жизни. В последний раз, судорожно вздохнув, она бросилась в комнату связи, трясущимися пальцами стала лихорадочно набирать номер Кирилла, боясь, что с ним что-нибудь случилось с момента последней связи. О, счастье! Измученное лицо любимого высветилось на экране, и она с истеричными нотками в голосе, неприятно поразившими Кирилла, воскликнула:

— Кирилл, любимый! С тобой всё в порядке? Я жутко соскучилась по тебе!

— Люда, что-то случилось? Ты плакала? Что тебя расстроило?

— Нет-нет, всё хорошо, всё по-настоящему хорошо, Кирилл. Я хочу тебя видеть, немедленно. Я больше не могу здесь находиться. Я хочу быть с тобой. Я вернулась, Кирилл.