Пророк - Анатолий Юркин

— Лестью меня не возьмешь. Отгадывайте камень. Лориан и Напролик задумались.

— Волшебный перстень поможет мне, и я разрушу Огромный Оплот. Тогда мое племя завладеет миром. Но для начала Огромный Оплот будет уничтожен. Я вижу его в руинах. Перстень расчистит дорогу к власти. Кто со мной, тот будет рядом с перстнем.

— Нефрит? Или, может, яшома? Это самые древние камни Перуники, — пытался угадать Напролик, с виноватым видом поглядывая на Лориана. — Говорят, в Ми-лазии у племени золотарей яшома ценится выше прочих камней. За нее золотари обещают отдать любую красивую девушку и разрешают чужаку жить сколько он захочет, ничего не делая и пользуясь богатствами всех родов. Лимата, там у тебя яшома-камень.

Когда Лимата сказал «нет», мураявр тихонько заскулил от любопытства. Оставалась последняя попытка, и Лориан, чуть помедлив, склонил голову набок и стал рассуждать вслух:

— Перстень у Кикура сделан из сплошного камня черного цвета. Хоболам известны черный алмаз, гогат, гоматит, турмолин и шипон. Шипон состоит из неправильных зерен, имеет много примесей и светлеет на солнце. Я видел перстень на мизинце Кикура — он не из шипона. И не из черного алмаза, который очень трудно поддается обработке. От гоматита я тоже отказываюсь.

— Почему?

— Гоматит ты упоминал. Зачем тебе открываться? Умный хобол не стал бы случайно упоминать в разговоре искомое слово.

— Думаем или сразу отвечаем? — запальчиво спросил Напролик.

— У тебя в мешочке черный камень турмолин.

Напролик взвыл от восторга еще до того, как Лимата согласно закивал и развязал мешочек. Огромный кикуровский перстень лежал на ладони у Лиматы.

— Какой огромный, — прошептал Напролик. — Небось напился человеческой кровушки.

— Посмотрели — и довольно.

Лимата завернул перстень в истрепанный кусок лоновой ткани и стал укладываться ко сну. Утром Лориан, у которого от бессонницы синели круги под глазами, пожал на прощание руку молодому хоболу.

— Вижу, не передумал, — отозвался Лимата на прощальное рукопожатие. Не отпуская руки Лориана, он предложил: — Три года странствуешь со мной, помогаешь искать остальные перстни Ондрона. Через три года я отдаю тебе перстень из турмолина. Отдаю насовсем. Он поможет тебе разыскать Страну Зверей, и тогда ты не будешь самым глупым перестарком в школах Язочи. Ну?

Лориан ответил рукопожатием, но молчал.

— Если пойдешь со мной, обещаю, что первый же перстень подскажет, где искать Страну Живых Зверей. Слышишь? Живых, а не каменных! Второй перстень обучит тебя грамоте. Третий поможет объединить племена Ойкумены, если эта мечта не дает тебе спать по ночам. Идем, Лориан?

Лориан отрицательно покачал головой.

— Ты упрямый, — огорчился Лимата. — Все знают, что внутри Огромного Оплота обитают чудища. Твой путь лежит к Оплоту, а меня ждут Облачные горы. Но я не советовал бы тебе засовывать голову под Огромный Оплот. Прощай.

Лимата не пожал руки Напролику. Не без иронии в голосе он повторил свое предложение мураявру, с которым прошел в связке не по одной ложбине и не одну ночь спал спина к спине.

Мураявр в ответ наморщил остренькое личико.

— Не любите вы камни, так и не видать вам Ондроновых перстней! То-то у хоболов все речные племена принято считать недоумками. Нет, лучше быть охотником за волшебными перстнями, чем жертвой Великой Охоты. Потому добра вам не желаю. Прощайте.

Лимата уходил пошатываясь и часто спотыкаясь. У Напролика сердце кровью обливалось, когда он глядел ему вслед.

— Давай отберем у этого гаденыша вещь, которой он не сможет толком воспользоваться! — вдруг воскликнул он с возмущением. — Что он нас всю ночь дурачил? Догоним и отберем волшебный камень.

Лориан строгим взглядом осадил мураявра. Они затушили костер, зарыли золу и угли под толстый слой дерна. Надежно заложили яму камнями и двинулись дальше на запад, но еще долго Напролик оборачивался и задумчиво смотрел в южном направлении, как будто ожидал увидеть возвращающегося хобола или, на худой конец, гонца от конанов с сообщением о том, что вредный хобол взят в полон.

Шагая рядом с мураявром, Лориан старался запомнить все, что услышал от Лиматы. Племена, подвластные Китов ласу, не только участвовали в Великой Охоте, но и охраняли подступы к месторождениям драгоценных камней. Конаны сторожили залежи алмазов, перумы оберегали северные месторождения опала, хоболы пытались предотвратить распространение изумрудов и сердолика по Перунике, лорсы вставали на пути каждого, кто спускался с Огромного Оплота с целью прорваться к пещерам с синим сапфиром или занимался поисками топаза в прибрежных районах Соленого океана. Все это следовало запомнить и обдумать, так же как и сведения о тех или иных камнях, об их свойствах и местах, где они чаще всего встречаются. Вот, например, в наносах из смолы хвойных деревьев, захороненных в толще отложений янтарного леса, погребены россыпи янтора. Янтор — древняя смола. Божество по имени Гимагенос выкидывает в морскую пену прибрежной полосы куски янтора неправильной формы. Божество ювелирного дела покровительствует племени камнеделов, которые враждуют с золотарями из Милазии. Немало любителей приключений, забредавших в земли хобо лов из страны воров, попали к ним в рабство или вовсе не сносили голов. Любимый камень Гимагеноса хрупок, используется людьми под большие украшения и столовую утварь. Конаны за кубок из янтора отдают хоболам целую дюжину молодых крепких колотов. Янтор собирают на южных берегах Соленого океана пленники, каждому из которых обещана свобода, если он найдет кусок размером с кулак ребенка. В Школе Мооса умели красить камень в красный цвет, после чего перстень из янтора получал большую ценность. Все эти знания могли ему впоследствии пригодиться.

Кроме участия в Великой Охоте племена Китовласа охраняли подступы к месторождениям драгоценных камней. Конаны сторожили залежи алмазов, перумы оберегали северные месторождения опала, хоболы пытались предотвратить распространение изумрудов и сердолика по Перунике, лорсы вставали на пути каждого, кто спускался с Огромного Оплота с целью прорваться к пещерам с синим сапфиром или занимался поисками топаза в прибрежных районах Соленого океана. В каждом конкретном случае, чтобы пробиться к залежам драгоценных камней, предстояло вступить в конфликт со стражами сокровищ и неведомым образом преодолеть живое заграждение из цепочки родов агрессивного племени.

Сознание отказывалось примириться с фактом сосуществования Китовласа и беспомощных людей, находящихся от него в зависимости. Лориан сделал выбор и отныне получил право называться пророком. От примирения пророк и Китовлас были далеки, как Илобис далек от сердца аскета. После отказа Лориана участвовать в диалоге с нечистой силой Китовлас вознамерился принести пророку серьезные неприятности. В наказание для начала враг человеческий лишил пророка возможности читать чужие мысли. Иного объяснения, почему им была утрачена способность ясновидения, не было. Чем опасен Кикур оседлым и сильным людям?