Шарады любви - Джейн Фэйзер

Задавая свой вопрос, Линтон имел в виду как раз таких эмигрантов. Даниэль с некоторой растерянностью посмотрела на него:

— Вы что-то имеете против?

— Ни в коем случае. Но меня так и подмывает начать играть роль взбешенного мужа, когда я вижу на жене платье с декольте, не оставляющим никакого простора воображению.

Лениво протянув руку, Джастин пальцем подцепил левую грудь Даниэль и вытащил ее наружу.

— На будущее, любовь моя, я попросил бы уменьшить этот пикантный вырез. Если, конечно, вы не возражаете.

Даниэль промолчала и лишь вздохнула, когда пальцы супруга коснулись ее оголенного соска. В этот момент экипаж остановился, и граф поспешно водворил грудь супруги на место.

— Вы теперь замужняя дама, Данни, но все же мне не нравится столь свободная демонстрация женских прелестей. Будьте любезны, поговорите об этом с вашей новой портнихой.

— Будет сделано, милорд, — пробормотала Даниэль, бросив на Линтона хитроватый взгляд из-под пушистых ресниц.

Дверца экипажа открылась, и молодая графиня, опираясь на поспешно предложенную руку слуги, спустилась на булыжную мостовую и на несколько мгновений задержалась у ступеней парадного входа. Казалось, прошла целая вечность с того дня, когда она, еще будучи сорванцом Данни, впервые входила в этот дом бледной тенью его знатного владельца. Как много с тех пор изменилось! Она носит фамилию Линтон, является полновластной хозяйкой всего этого роскошного особняка. Как, впрочем, и его владельца…

Даниэль поднялась по ступеням к двери, которую в хлынувшем из холла ярком свете с поклоном распахнул перед ней дворецкий.

— Спасибо, Бедфорд. Вас не удивляет, что милорд так быстро успел закончить все свои дела в Дейнсбери?

— Да, миледи.

Бедфорд взглянул через голову хозяйки на нового слугу, который еще не привык к простоте обращения господ и слуг, ставшей в последнее время нормой в доме Линтонов. Затем дворецкий повернулся к двери и отвесил низкий поклон Джастину.

— Вы приятно провели вечер, милорд? — спросил он и еще раз поклонился.

— Спасибо, Бедфорд. Все было как нельзя лучше. Можете отправить прислугу спать.

— Слушаюсь, милорд.

Дворецкий оглянулся и подошел вплотную к графу.

— Вам пришло письмо, милорд, — проговорил он заговорщицким тоном. — Оно лежит на столе в библиотеке.

Джастин бросил на Бедфорда быстрый взгляд и слегка кивнул головой.

От Даниэль не укрылись ни приглушенный голос дворецкого, ни быстрый взгляд Линтона. Но она промолчала и направилась в библиотеку, небрежно бросив через плечо супругу:

— Прежде чем лечь спать, нам неплохо бы выпить по бокалу портвейна.

Джастин поспешил за женой. Даниэль мельком взглянула на лежавшее на серебряном подносе послание и как ни в чем не бывало взяла со стола графин.

— Где ваш бокал, сэр? — спросила она безразличным тоном.

Линтон, уже издали узнавший почерк на конверте, сделал вид, что не заметил письма. Он подошел к Даниэль и взял у нее из рук графин.

— Вы меня очень обяжете, Даниэль, если пойдете в свою спальню и скажете Молли, что она может быть свободна. — Джастин наклонился к жене, и Даниэль почувствовала на шее прикосновение его губ. — Я хотел бы сегодня сам вас раздеть.

— Вы не хотите прочесть письмо, милорд?

Он протянул руки и хотел положить ладони ей на грудь, но Даниэль тут же отстранилась:

— Оно очень срочное, не так ли? Недаром же курьер принес его так поздно.

Джастин вздохнул. Острый глаз Даниэль редко ошибался.

— Распечатайте конверт и прочтите письмо сами, Даниэль, — сказал он со вздохом, — если вы так уж хотите знать содержание.

Джастин взял со стола конверт и протянул жене вместе с серебряным ножичком для разрезания бумаги. Угрызений совести Линтон не чувствовал, поскольку автором письма была Маргарет Мейнеринг, о существовании которой Даниэль прекрасно знала. Это была старая история, закончившаяся задолго до их женитьбы.

Но Даниэль отрицательно покачала головой:

— У меня нет никакого желания читать вашу личную переписку, Джастин. Лучше обменяемся секретами завтра утром. Я расскажу вам, как ужасно оскорбила вашу матушку, а вы всю правду о той женщине, которая присылает вам по ночам загадочные письма. Заметьте, что вы сейчас должны находиться в отъезде и вернуться не раньше чем через неделю. И все же письмо принесли. Согласитесь, что это выглядит по меньшей мере странным?

— Согласен, дорогая. А теперь не будете ли вы так добры отпустить Молли?

— Может, вы разрешите мне заодно отпустить и Питершама? Я ведь тоже хотела бы сама развернуть предназначенный на сегодня подарок.

«Несмотря на свои вечные причуды, она, без сомнения, очаровательна», — подумал Джастин. Наполовину — Данни, наполовину — Даниэль. Сорванец под маской элегантности. Горячая кровь и чувственное тело под благопристойной, хотя и не всегда, одеждой. Наверное, поэтому он и хотел свою жену так, как до того не желал ни одной женщины в мире. Линтон посмотрел на Даниэль и сказал тоном приказа:

— Идите. Я задержусь на пять минут.

Она весело рассмеялась и, шелестя юбками, выскользнула из библиотеки. Даниэль была довольна: женщина, пишущая фиолетовыми чернилами письма ее мужу, очевидно, не представляла угрозы счастью графини Линтон.

— Вы можете ложиться спать, Молли, — пропела Даниэль, входя и закрывая за собой дверь Голубой комнаты.

Первоначально Джастин хотел поселить супругу в бывших апартаментах старой графини, но это предложение было решительно и с возмущением отвергнуто. Даниэль не могла согласиться, чтобы она и муж спали в противоположных концах дома. Линтон, в душе очень довольный подобным бунтом, распорядился перевести свою спальню в комнату, смежную с Голубой, которую немедленно перекрасили в белый и золотой цвета. Поблизости расположилась и маленькая личная гостиная молодой графини. Однако она редко ею пользовалась, предпочитая проводить свободное время за чтением какой-нибудь книги в кабинете супруга. Питершам скоро привык к присутствию в кабинете молодой хозяйки и почти не обращал внимания на вечно открытую дверь между спальнями супругов, когда приносил Линтону его вечерний костюм. Его уже не шокировало и то, что в самый ответственный момент завязывания галстука на шее графа на пороге непременно появлялась фигурка хозяйки. Ее, по-видимому, очень забавлял этот процесс…

Молли преспокойно дремала в обитом парчой кресле у догоравшего камина. Увидев хозяйку, она проворно вскочила:

— Извините, миледи, но я не ожидала вас так рано!

— Ничего страшного. Можете идти спать. — Даниэль сбросила туфли-лодочки и, зевнув, добавила: — Милорд уже дома.