Шарады любви - Джейн Фэйзер

Джастин на несколько мгновений остановился у настежь открытых дверей террасы. Ему вдруг захотелось издали чуть-чуть понаблюдать за женой, которая в ту минуту искренне смеялась над какой-то шуткой стоявшего рядом Джулиана. Джастин вдруг поймал себя на мысли, что по-новому смотрит на лицо Даниэль. Это было лицо красивой, молодой, но уже вполне зрелой и искушенной женщины. Женщины, познавшей боль и радость любви…

Ее ненапудренные волосы были собраны на затылке в мягкий узел, а оставленные на висках локоны аккуратно падали вниз, оставляя открытыми уши. Отказ Даниэль напудриться сначала удивил Джастина, но позже подобный протест против светских условностей привел его в восторг: ее волосы пшеничного цвета с земляничным оттенком выгодно отличались своей естественностью от искусственных нагромождений на головах сверстниц. От услуг месье Артура, знаменитого мастера женских причесок, Данни отказалась, заочно наградив кумира светских дам весьма нелестными эпитетами. Вместо него был найден молодой французский парикмахер-эмигрант, с большим энтузиазмом воплощавший в прическах Даниэль свои чуждые условностей идеи. На молодого мастера тут же посыпались заказы от дальновидных мамаш, желавших, чтобы их дочери повторили успех юной графини Линтон.

В этот вечер на Даниэль было декольтированное платье из атласа бронзового цвета с огромным кринолином. Ее дерзко открытая грудь возвышалась двумя полушариями безукоризненно правильной формы, поддерживаемая изнутри корсетом. Белую, с чуть заметным кремовым оттенком кожу подчеркивал цвет бального наряда.

Джастин почувствовал невольное раздражение, когда один молодой повеса слишком низко, как показалось графу, наклонился к Даниэль, бросив восторженный взгляд на ее великолепную грудь. Решив, что настала пора подойти, Линтон сделал шаг вперед и очутился на террасе, ярко освещенной канделябрами со множеством свечей, установленными на низком парапете.

— Развлекаетесь, миледи? — любезно спросил он.

Даниэль стремительно обернулась. И если у Джастина были бы хоть малейшие сомнения в ее чувствах к нему, они бы тут же рассеялись. Любовь, радость встречи, предвкушение скорого неземного блаженства — все это граф прочел в глазах жены.

А Даниэль всеми силами боролась с непреодолимым желанием броситься к нему в объятия. Какое впечатление может произвести подобная демонстрация супружеских чувств, ее мало интересовало. Единственным, что удерживало леди Линтон от подобного порыва, было нежелание раздражать мужа.

— Боже мой, вот так сюрприз, милорд! — воскликнула Даниэль. — Я, признаться, ждала вас не раньше чем через неделю.

Она вышла из крута поклонников и протянула графу руку.

— Мадам, вы все-таки невыносимы, — пробурчал Джастин, поднося пальцы жены к губам. — Вам же отлично известно, что я никогда не рискну ослушаться приказаний дражайшей супруги! Особенно после того, как они стали носить характер ультиматумов.

— Не рискнете ослушаться, сэр? Вот как! Заявляю протест! Никогда не думала, что я до такой степени сурова!

Даниэль смеялась и с восхищением смотрела на мужа. Вид у него действительно был весьма представительный. Джастин был в черном бархатном камзоле с окаймленными дрезденскими кружевами манжетами,

бриджах того же цвета с серебряными, инкрустированными бриллиантами застежками и в белых шелковых чулках. На фоне расфуфыренной, отягощенной золотом и бриллиантами толпы этот наряд казался воплощением элегантности.

— Если вы думаете, мадам, что ваше вольное поведение останется безнаказанным, то глубоко ошибаетесь. Я приехал сюда затем, чтобы забрать вас домой.

Шум и смех кругом сразу же стихли. Даниэль взглянула в темные глаза Джастина и прочла в них сладострастный призыв. В этот момент они оба, казалось, существовали только друг для друга в невидимом для других мире взаимного обожания и чувственности. Весь остальной мир вдруг куда-то исчез, и только чье-то нарочитое покашливание вернуло их к действительности.

— Пощадите, сэр! — опомнившись, воскликнула Даниэль и тихо засмеялась. — Я только что приехала и не могу сразу же покинуть бал. Посмотрите, моя карточка для танцев заполнена до конца.

— Что ж, уважаемая супруга, вам придется принести извинения несостоявшимся партнерам.

В голосе графа звенел металл. Даниэль поняла, что играть сейчас не время, и со вздохом произнесла:

— Как прикажет мой господин.

Низко склонив голову, она присела в реверансе. Губы Линтона нервно вздрогнули. Казалось, более покорную жену он не мог бы себе найти.

— Клянусь, Линтон, вы — тиран! — проговорил кто-то дребезжащим голосом и неестественно засмеялся.

Джастин, удивленно приподняв брови, обернулся. Перед ним стоял худой человек в камзоле, рассчитанном почти на осиную талию, и с донельзя запудренным огромным коком надо лбом. На его одежде было такое количество кармашков и всяческих застежек, что ее стиль и даже материал просто не поддавались определению.

— Вы так уверены в этом, Лейтон? — добродушно спросил Джастин, вдевая в глаз монокль.

— Никакой он не тиран, — бросилась Даниэль защищать своего мужа. — И говорить так просто неприлично! В следующий раз постарайтесь не затягивать так туго корсет. Тогда ваш юмор, может быть…

И замолчала, почувствовав, как лорд Джулиан крепко сжал ее руку. Даниэль поняла, что дала маху, поэтому, вместо того чтобы обидеться на кузена за столь бесцеремонное вмешательство, с благодарностью посмотрела на него. И, желая загладить неловкость, стала быстро прощаться:

— Желаю вам доброй ночи, джентльмены. Милорд только что вернулся из Дейнсбери и, вероятно, очень устал. Я права? Она бросила озорной взгляд на Джастина.

— Абсолютно правы, любовь моя, — спокойно ответил он, беря супругу под руку. — И если вы готовы, то…

Даниэль сделала прощальный реверанс, улыбнулась поклонникам и вместе с мужем направилась к дверям.

— Вы негодница, Данни, — сказал ей Джастин, когда их никто уже не мог слышать. — Неужели еще до сих пор не поняли, что мне куда приятнее выглядеть тираном, нежели молокососом, смертельно уставшим всего за день путешествия?

— Но, милорд, я же должна была что-то сказать! — со смехом сказала Даниэль.

— Вы уже и так достаточно наговорили. Как можно было в подобной манере отозваться о корсете Лейтона!

— Согласитесь, Джастин, что он выглядел в нем просто смешно!

— Я не спорю, и сам хотел было мягко намекнуть Лейтону на это. Но тут вмешались вы, причем самым бесцеремонным образом.

— Не притворяйтесь рассерженным. Я же отлично знаю, что это не так! А теперь скажите, как мне уйти, не обидев своих партнеров по танцам?