Секрет виллы «Серена» - Доменика де Роза
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эмили стоит у зеркала, собираясь на новогоднюю вечеринку у Антонеллы. Кажется, прошло много времени с тех пор, как она себя рассматривала, если не считать испуганных взглядов на свое отражение в витринах магазинов: растрепанные волосы, юбка неправильной длины. Сейчас она рассматривает себя почти с научным интересом. Ее волосы все еще не тронуты сединой – она считает, что в сорок один год это неплохо, – но они лохматые и давно требуют стрижки. К тому же ее темные кудри невыгодно контрастируют с белым тревожным лицом. Когда она успела стать такой бледной? Летом она была очень загорелой (Эмили старомодно считает, что загар – это очень красиво). Но сейчас она похожа на привидение. Глаза слишком темные, как, к сожалению, и круги под ними. Откуда они взялись? Она всегда гордилась своим свежим, здоровым лицом, которому почти не нужен был макияж, только тушь и помада. Теперь, кажется, ей понадобятся вся косметика Elizabeth Arden и целый чан масла OLAY. Кожа выглядит сухой и похожей на мел, вокруг рта и в уголках глаз появились новые морщины. «О господи, – думает она, рассматривая себя ближе, – я наконец превратилась в свою мать».
Она делает шаг назад, и отражение в зеркале шокирует ее еще больше. Как, черт побери, она умудрилась так растолстеть? Она смутно понимала уже какое-то время, что пора сесть на диету, но в отсутствие весов ей удавалось закрывать глаза на ужасную действительность. Вокруг живота собрались настоящие складки жира. Настоящие складки! И с рук свисает кожа. Грудь, которая всегда была ее главным достоинством, все еще красивая, но теперь не просто мило округлая, она кажется огромной. Чудовищно. Для такой понадобится лифчик с косточками из закаленной стали. Она позирует перед зеркалом, как модель Playboy. Нелепая женщина средних лет ухмыляется ей в ответ.
– Маму-у-у-уль! – зовет Чарли снизу. Эмили кидается одеваться. В конце концов, она же не хочет, чтобы Чарли потом всю жизнь питал отвращение к женщинам. Как она вообще могла переспать с Чедом? Более того, как Чед мог с ней переспать? (К своему удивлению, Эмили получила несколько электронных писем от Чеда после их встречи в Болонье. Он даже отправил ей рождественскую открытку, написав, что надеется скоро увидеться. Она не ответила.) Возможно, стоит уже навсегда отказаться от мужчин и просто толстеть и толстеть, пока ее не придется вытаскивать из виллы «Серена» старым фермерским подъемником. Эмили подходит к зеркалу и начинает тщательно краситься. К такому она пока не готова.
Маскируя темные круги под глазами, она думает о вечеринке Антонеллы. Она надела серьги (крошечные янтарные гвоздики), которые Антонелла подарила ей на Рождество. Эмили испытывает чувство вины за то, что ее благодарность омрачается чем-то, что, хоть она и не хочет этого признавать, похоже на ревность. Совершенно естественно, что Рафаэля привлекает Антонелла – красивая свободная женщина из его родного города.
Будем честны, в его фантазиях нет места толстой англичанке с тремя неуправляемыми детьми. Он явно был обходительным просто потому, что хотел заполучить останки этрусков. «Приходи посмотреть на мои гравюры» и все такое. «Ну, – произносит упрямый голос в ее голове, – а как же столик на день рождения Сиены? А как же то, что он помог Пэрис начать есть?» «Да ладно, – отвечает другой голос (отдаленно напоминающий Петру), – он просто проявил дружелюбие, вот и все. Друзья всегда делают подобное друг для друга. Надо признать, он ни разу не выказал ни малейших признаков симпатии, разве нет?» «Нет, – грустно говорит Эмили сама себе, нанося румяна на скулы, – не выказал». Она так давно никому не нравилась, что ей кажется, она бы этого даже не поняла. Чед не считается.
В День подарков ей позвонила Петра с неожиданными и немного выбивающими из колеи новостями.
– Угадай что, – Петра затаила дыхание, и ее голос звучал неуместно посреди печальных остатков Рождества (пакетов с оберточной бумагой, потрепанной мишуры, тарелок с остатками еды). – Я сделала это!
– Сделала что?
– Переспала с Дарреном. Помнишь – Джордж Клуни?
– Да ладно?
– Да, – торжествующе произнесла Петра, – на брайтонском пляже. Мы пошли гулять в ночь перед Рождеством, пили шампанское, разговаривали, он поцеловал меня, и вот.
– Что значит «и вот»?
– Ну, ты понимаешь, – засмеялась Петра. – Это было невероятно. Знаешь, такой секс, который бывает, когда ты подросток! Страстный и даже опасный. Это было потрясающе.
Эмили постаралась изобразить энтузиазм, но на самом деле это ее пошатнуло. У нее не было страстного, опасного секса, когда она была подростком. Майкл был первым мужчиной, с которым она переспала, а к тому времени она была девятнадцатилетней – уже не подростком. И секс с Майклом, конечно, был чудесным, но не страстным. Она была слишком неопытной, и ей почему-то никогда не хватало смелости прерывать его виртуозные действия своими просьбами. С Полом… что ж, с Полом секс с самого начала был страстным. Она вспоминает, как ее поразило чувство одиночества, появляющееся в постели с человеком, которого не любишь по-настоящему. А потом, когда она его полюбила, секс стал менее интересным. К тому времени как родились дети, он стал чем-то вроде домашнего тенниса: веселый, полезный, но не потрясающий. Она представить не может, чтобы даже в свои дни разврата после расставания с Майклом она занялась сексом на брайтонском пляже.
Эмили вздыхает и начинает одеваться. Она слишком опечалена для чего-то нарядного, поэтому останавливает выбор на любимых черных брюках и рубашке с оборками. По крайней мере, брюки стройнят, а рубашка открывает декольте, единственное место, где лишний жирок смотрится уместно. Она опрыскивается духами и снова оглядывает себя в зеркале. Нормально, если не подходить близко. «Как, скорее всего, и будет», – мрачно думает она, спускаясь вниз за Пэрис и Чарли. Сиена ушла гулять с друзьями, но Пэрис и Чарли идут на вечеринку вместе с ней. Антонелла сказала, что будет много молодежи. Эмили должна признать, что Пэрис восприняла приглашение довольно сносно: она почти не жаловалась.
Пэрис тоже смотрит в зеркало. Она делает это так редко, что в ее спальне даже нет зеркала. Пришлось пойти в комнату Сиены (жуткая мешанина из пушистых подушек и дурацких фотографий Сиены с друзьями из фотобудок). Сейчас она смотрит на себя в зеркало на туалетном столике сестры (туалетный столик – как это печально). Короткие каштановые волосы, бледная кожа, голубые глаза. Она
