Сердце ангела - Мила Бояджиева

— Я имею основание полагать, что полиция не задержит ваших преследователей, — вздохнул Лесников.

— Мы не в России, товарищ Игорь. Так или иначе, я надеюсь на то, что наши пути больше не пересекутся.

— Не могу обещать. — Игорь высадил «попутчиков». — Передайте поклон мисс Джордан. Я хотел помочь ей.

— Вите будет приятно узнать, что её «переводчик» в отличной боевой форме. — Усмехнулся Крис. — Но не слишком ли навязчиво ваше участие? Прощайте. — Он захлопнул дверцу и, подхватив спутницу, быстро зашагал прочь.

Выехав на скоростную трассу, Лесников надеялся, что сумеет за рулем сосредоточиться и все обдумать. Но мысли текли вяло, картина не складывалась. Он так и не встретился с Витой — это главный провал. Все остальное — внезапная апатия, усталость и тупая злость — лишь вытекающие из этого пункта последствия.

Уже начало светать, когда развернув автомобиль, Лесников помчался назад, в Дублин.

Таксист доставил Виту к отелю «Глобус», расположенному неподалеку от привокзальной площади. Господин Кинсбрюкен, действительно, снял здесь комнату для себя и супруги, но до сих пор не явился. Взяв ключи, Вита поднялась в номер, пахнущий сигаретным дымом и лимонным экстрактом от недавней уборки. На ковролине большой, застеленной пестрым покрывалом кровати чернели выжженные кружочки, мебель выглядела далеко не новой. Но проводящих здесь короткие свидания парочек обстановка, очевидно, не слишком волновала. Выключив свет, Вита присела в потертое кресло и стала ждать. За окном мелькала неоновая реклама, изображавшая несущийся поезд, в соседнем номере кто-то смотрел по телевизору хоккейный матч. Вите показалось, что она путешествует очень давно — где-то далеко, в нереальном прошлом, остался шикарный московский «Метрополь» и вся рекламно-витринная суета. Баржа в Хельсингере, яхта, несущаяся по волнам Эгейского моря, цветущий остров, дом Кэтлин Флавинос — вот действительность, составляющая подлинную жизнь Виты. А ещё Павильон Грез, украшенный для неё Рисконти. Теперь великолепие королевского двора карликового государства будет принадлежать другой более достойной производить на свет родовитых наследников. «А ведь я здорово разочаровала его. И, наверно, даже оскорбила в лучших чувствах, подумала Вита, перестав вдруг злиться на заносчивого короля. — Он многое не может позволить себе, даже жениться на любимой женщине. Он думал, что перехитрил судьбу, отыскав в моей родословной аристократические ветви, но был обманут. Бедняга Эл…»

Вита подумала о том, как порадовал бы рассказ о визите к Рисконти Бранта, не упускавшего случая поехидничать насчет короля. Хью явно симпатизирует Флавину, если согласился подыграть в затеянном им спектакле. А может, нет? Возможно, Крису пришлось здорово надавить на старика, чтобы заставить его принять свою сторону. Нет… — Вита вспомнила, как уговаривал её Брант отправиться в путешествие с Флавином. Он ни за что не передал Виту в чужие руки, если бы хоть капельку сомневался в их надежности.

«Ты прав, Хью, Крис надежный и преданный друг. С ним я чувствую себя защищенной даже в самых рискованных ситуациях, — мысленно убеждала Хью Вита. — Хотя, знаешь, мы ошиблись с тобой, старикан. Крис очень скрытный. Он не хотел, чтобы кто-нибудь догадался о его подлинных чувствах ко мне. А ведь он влюблен — влюблен вдохновенно и жертвенно. Он возвел капризную девчонку со всеми её грехами в центр своей удивительной Вселенной и теперь бросает к её ногам бесценное сокровище… Разве это не настоящее чудо, подаренное мне судьбой?

Видишь ли, Хью… Я поняла кое-что важное про себя. Наверно, ты давно догадался об этом? Догадался, что маг не безразличен мне? Он запал мне в душу ещё тогда — ранним утром на набережной Малаги. Помнишь, я приехала туда специально на юбилейный банкет испанского двора, куда был приглашен Рисконти? Какой-то смуглый атлет заговорил со мной, называя «милой девушкой». Но я-то сразу узнала его — портреты Великого Мага красовались на каждой афишной тумбе, о нем обожали сплетничать дамы, и каждая третья уверяла, что побывала его любовницей. Флавина называли волшебником и колдуном, приписывая ему фантастические возможности… Наверно, он околдовал меня.

В тот же вечер мы увиделись во дворце и Крис обещал, что никогда не забудет меня. Он ни на что не рассчитывал, да и я считала, что мое сердце принадлежит другому. Мы стояли на балконе, а с моря доносилась музыка мимо проплывала сверкающая огнями яхта. Я ушла танцевать с Элом, посмеиваясь над словами мага.

Но потом были Египет, Таиланд, Италия… Я купалась в волнах восторга и преклонения, исходивших от Флавина, каждая клетка в моем теле ощущала его скрытую страсть. Но я называла его другом, а переполнявшую меня радость и жажду жизни, ту энергию влюбленности, которой заряжалась от Криса, преподносила Элу… Не поняла, что он сиял отраженным светом, исходившим от Флавина…

Ты помнишь, Хью, как сдержанно вел себя Крис, хотя всем и казалось, что мы ослеплены любовью, как счастливые новобрачные? Я полагала, это другая любовь — не житейская, не земная… Крис не притязал на близость, отойдя в тень, а я даже не захотела понять, как трудно ему было находиться рядом, оставаясь чужим…

Хью… все изменилось после ночи на барже. Но я не хотела признавать этого, испугавшись неведомых ранее чувств. Я просто не поняла, что именно так, властно и безоговорочно, заявляет о себе настоящая любовь, даруемая избранным.

… О, Боже, Хью! — Вита вскочила, пораженная жуткой догадкой, — она давно любила Флавина, но поняла это лишь сейчас, когда, возможно, потеряла его!

Что за опасная затея — разыграть собственную смерть… Злые силы захотят отомстить насмешникам. Недаром знакомые Вите актеры, отличавшиеся суеверием, отказывались даже от ролей персонажей, лежащих в гробу или передвигающихся в инвалидном кресле. Люди, ставшие любимцами Фортуны, вознесенные ею на вершину жизненного благополучия, панически боятся потерять благорасположение высших сил. Голливудские знаменитости запасались талисманами, оберегающими от сглаза, происков конкурентов и всевозможных несчастий. В Лос-Анджелесе шли нарасхват древние амулеты ацтеков, а люди с фантазией придумывали свои заморочки. Все знали, что на самые ответственные показы своих коллекций Джанфранко Ферре являлся только в синем блейзере, а Валентино в красном пиджаке.

Почему же так рискованно играет с высшими силами Кристос Флавинос, не потому ли, что состоит с ними в сговоре?»

Вита улыбнулась, вспомнив фотографии в альбоме Кэт. В хмуром взгляде длинновязого мальчишки, в его зажатости, желании спрятаться от объектива, ощущалась притягательность инородности. Он был не от мира сего, он витал над ним, смутно осознавая тайное могущество…

Вита стояла у окна, заставляя себя не думать о том, что происходит сейчас на заснеженном шоссе. В звездную ночь на яхте Крис боялся обнять её, пряча жаждущие объятий руки. Но он не сумел скрыть правду — та рождественская ночь навсегда останется самым значительным событием в его жизни.

В его жизни? — Виту бросило в холод. — Неужели Крис так и не узнает о её любви?

На круглых часах привокзальной башни, едва различимых из окна, медленно ползли стрелки. «Я буду с тобой, с тобой навсегда. Только вернись», — повторяла Вита снова и снова, как заклинание, не отрывая взгляд от светящегося круга.

В четыре утра дверь распахнулась — на пороге стоял Крис. Они замерли, наслаждаясь мгновением чуда: в дебрях огромного мира, полного нелепых ошибок и жестокой неразберихи встретились двое, предназначенные друг другу. Вита видела, как светлело лицо Криса и засияли прозрачные глаза.

— Ты здесь! Я так боялся, девочка. — Он шагнул к ней, держа руки в карманах. Казалось, его связали, чтобы не позволить совершить глупость. Но в голосе звенела настоящая радость. И Вита ответила:

— Я ждала тебя… Мне было страшно. — Она прижалась щекой к его плечу и тихо всхлипнула, сдерживая слезы.

— Надо что-нибудь перекусить и немного поспать. Утром мы уезжаем. Тихонько отстранив Виту, Крис сбросил куртку и сел на кровать. — Устал. Но все обошлось.

— У меня тоже. Сэндвичи устроят? — Вита попыталась дозвониться в сервис, но в этой гостинице круглосуточного обслуживания не было. Она взглянула на Флавина, виня себя в том, что и не подумала позаботиться о еде. Размышляя о высоких чувствах, забыла, что любимого надо кормить. Он не понял, подбадривающе подмигнул:

— Из твоих рук я съем что угодно, несравненная! Но прежде мне надо принять душ. Жаркое вышло дельце. — Крис поднялся и открыл свою сумку в поисках чистого белья. — Ты можешь занимать наиболее удобную часть кровати, нам придется, как говорят, «делить ложе».

Дождавшись, когда Крис скрылся в ванной комнате, Вита тихо выскользнула из номера. Купив салат, сок и сэндвичи в баре, она опрометью бросилась назад, надеясь, что успеет занять место у стола раньше Криса. Он ни за что не отпустил бы её в такое время и может здорово запаниковать, заметив пропажу.