Ночная катастрофа - Нелсон Демилл

Потом у меня зазвонил мобильный. Это была Кейт.

— Я уже отправляюсь на посадку и звоню, чтобы еще раз сказать, что люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, дорогая, — ответил я.

— Ты не сердишься на меня за то, что я тебя во все это втянула?

— Во что? Ах в это! Не волнуйся. Это лишь пойдет на пользу легендарному образу детектива Джона Кори.

Секунду помолчав, она спросила:

— С делом рейса восемьсот покончено, да?

— Конечно. Кстати, Кейт, если ты меня слышишь, теперь я абсолютно уверен в том, что произошел взрыв паров топлива в центральном баке.

Кейт опять немного помолчала, потом сказала:

— Не забудь написать мне по электронной почте, когда доберешься до места.

— Ты тоже.

Мы обменялись еще одним признанием в любви, после чего я отключил мобильный.

Через несколько часов, когда Кейт еще летела над Атлантическим океаном, на электронном табло появилось сообщение о том, что наш самолет совершил посадку в Лондоне, и я направился к выходу.

Прошла всего неделя со дня мемориальной службы, посвященной памяти жертв рейса № 800 компании ТВА. За эти семь дней я узнал много нового, но радости мне это не принесло. И пользы тоже. По крайней мере на данный момент.

Но в такого рода играх надо быть марафонцем, а не спринтером. Если тебе дали по носу, ты на какое-то время опять заползаешь в свою раковину: обедаешь, ходишь на работу, разговариваешь — короче, живешь привычной жизнью. И продолжаешь жить ею, пока это дело снова не забирает тебя целиком. И тогда все начинается сначала.

На этом свете нет тайн, которые нельзя было бы разгадать.

Главное — прожить достаточно долго, чтобы успеть это сделать.

Книга третья

Дома

Сентябрь

Заключение: аналитики ЦРУ пришли к выводу, что борт номер 800 компании «Транс уорлд эйрлайнз» не был сбит ракетой… Нет абсолютно никаких свидетельств, в том числе материальных, того, что этот инцидент был связан с запуском боевой ракеты.

Глава 32

Я дома…

Пробыв в Йемене в общей сложности сорок дней и сорок ночей, я не был взят в заложники, похищен, зарезан, не погиб от малярии или какой-то другой тропической болезни и в следующий четверг после Дня труда, в 16.05 прилетел в аэропорт Кеннеди на самолете авиакомпании «Дельта».

Ну и мерзкое же это место, доложу я вам.

Кейт все еще находилась в Дар-эс-Саламе, но собиралась вернуться в Нью-Йорк максимум через неделю. Похоже, Танзания пришлась ей по душе: в своих письмах она не уставала восхвалять местное население, местную еду и красоту местной природы. Вот так-то…

То, что мы пробыли в ссылке так недолго, было более странным, чем то, что нас вообще туда отправили. Скорее всего Джек Кениг и его коллеги решили, что, как и в случае тюремного заключения, краткосрочная ссылка — это полезный урок, а длительная порождает ненависть и мысли о мести.

Но, если честно, я был очень зол и не испытывал никакой благодарности за столь быстрое возвращение.

Я быстро прошел паспортный, иммиграционный и таможенный контроль, так как не имел при себе ничего, кроме дипломатического паспорта, портфеля и огромного зуба на своих боссов. Свой костюм хаки я оставил в Йемене, где ему самое место, что же касается моей пушки системы «Глок», то она следовала в Штаты с дипломатической почтой. На мне были бежевые слаксы, синий блейзер и спортивная рубашка, которые день назад, когда я садился в самолет, выглядели очень неплохо.

Было очень необычно вновь оказаться в цивилизованном мире, если, конечно, такое определение применимо к аэропорту Кеннеди.

Меня, как провинциала, приехавшего из глухой деревни штата Аризона, сейчас ослепляло и оглушало буквально все — яркое освещение, реклама, даже сделанное по радио объявление.

Аден, как выяснилось, вовсе не был столицей Йемена — его столицей была еще худшая дыра под названием Сана, куда мне несколько раз пришлось съездить по делу. Там я познакомился с послом мадам Боудин, которой отрекомендовался как друг О'Нейла, хотя, честно говоря, видел этого парня всего несколько раз в жизни. Из Йемена меня, правда, не выгнали, на что я втайне рассчитывал, но и на обед в посольскую резиденцию не пригласили.

Аден, в котором я обосновался, был крупнейшим йеменским портом, где был взорван стоявший на рейде новейший эсминец США «Коул». Хорошо хоть в местном отеле «Шератон», ставшем временным пристанищем членов экипажа, имелись спортивный зал и бассейн, пользуясь которыми я сумел набрать хорошую спортивную форму — лучшую с тех пор, как четыре года назад меня продырявили тремя пулями на Вашингтонских холмах. Поскольку из-за действующих суровых мусульманских законов я и пить стал гораздо меньше, то довольно скоро почувствовал себя совсем другим человеком: ведь традиционалисту, придерживающемуся истинно американских ценностей, в первую очередь требуются виски, гамбургеры и секс.

Но стоило мне войти в здание аэропорта Кеннеди, как я сразу же направился в ближайший бар, где заказал себе пива и гамбургеров.

После этого я протянул свой безжизненный мобильник бармену и попросил его подзарядить аккумулятор. Тот с готовностью согласился это сделать, услышав, что последние несколько месяцев я провел в арабской пустыне.

— Вы здорово загорели, — польстил он мне.

— Жил в месте под названием Йемен, — ответил я. — Чертовски дешево. Обязательно туда съездите. Да и люди там удивительные.

— Ну что ж, добро пожаловать домой.

— Благодарю.

В Адене у меня была возможность пользоваться электронной почтой, и я отправил в колледж Джона Джея письмо, в котором сообщил, что в связи с особыми обстоятельствами мог задержаться на несколько дней или несколько лет, и предложил им начинать занятия без меня.

По установленному над баром телевизору шел выпуск новостей, и на мгновение мне показалось, что я вообще никуда не уезжал. Вспоминая Йемен, я все думал, как люди могут жить в таких малоприспособленных для жизни местах.

Заказав вторую кружку пива, я стал от нечего делать просматривать лежавшую на стойке «Дейли ньюс». Новостей в ней было немного, и я принялся за чтение гороскопа. Там говорилось следующее: «Не удивляйтесь, если вдруг экстаз, злоба, зависть и ревность охватят вас одновременно». Ну уж это вряд ли могло бы меня удивить.

В Адене я работал вместе с шестью агентами ФБР, среди которых оказались две женщины. Там было еще четверо парней из ОАС, бывшие сотрудники Департамента полиции Нью-Йорка. Двух я неплохо знал лично. Помимо этого в рабочую группу входили двадцать вооруженных до зубов морских пехотинцев и восемь человек из группы особого назначения СВАТ — силового подразделения ФБР. Эти люди охраняли отель «Шератон», в котором, помимо нас, находились еще несколько постояльцев, делая неплохую рекламу отелю.

К рабочей группе было приписано не менее десяти сотрудников службы безопасности посольства и несколько офицеров военно-воздушных сил и военно-морского флота. В эту компанию входили, разумеется, и агенты ЦРУ. Не знаю, сколько их было на самом деле, лично я сумел вычислить четверых. Все американцы неплохо между собой ладили — должно быть, по той причине, что, кроме соотечественников, общаться в этом Богом забытом месте было не с кем.

В мои обязанности входило взаимодействие с удивительно тупыми и насквозь коррумпированными парнями из местных органов безопасности. Предполагалось, что с их помощью мы сможем выйти на след ублюдков, подорвавших «Коул». Большинство этих людей говорили на некоем подобии английского языка. Этот навык сохранился у них с колониальных времен. Однако когда я или мои коллеги становились слишком настойчивыми, все они, как по команде, забывали свой второй язык.

Время от времени представители йеменских спецслужб арестовывали так называемых «подозреваемых», чтобы мы могли собственными глазами убедиться в том, что расследование идет семимильными шагами.

Примерно раз в неделю пять или шесть наших следователей получали возможность съездить в местный полицейский участок, чтобы лично допросить этих несчастных при посредничестве переводчиков, которые, я уверен, либо искажали наши слова из-за плохого знания английского языка, либо просто врали, причем совершенно сознательно. Допросы проходили в крохотных, лишенных окон комнатках, а рукоприкладство со стороны местных блюстителей порядка было самым обычным делом.

После демонстрации таких актов доброй воли нам говорилось, что арест «иностранных террористов», подорвавших эсминец «Коул», — дело самого ближайшего будущего.

Я лично считал, что этих «подозреваемых» просто нанимали на улице за поденную плату. Но сама техника ведения допроса, практиковавшаяся местной полицией, мне понравилась. Шутка.