Конец режима: Как закончились три европейские диктатуры - Александр Баунов

обещал Франко, но восстановленной на условиях умершего диктатора. Визит европейских лидеров — аванс и одновременно сигнал: они приехали в Испанию Хуана Карлоса, потому что надеются, что он будет править иначе, чем Франко. Хуан Карлос понимает: Европа согласится считать его легитимным монархом, а не преемником диктатора, только в том случае, если он пойдет по пути демократических реформ. От этого зависит судьба монархии и династии Бурбонов в Испании. Зато консервативное большинство в кортесах, правительстве и Национальном движении видит в Хуане Карлосе не полновластного наследника, имеющего право распоряжаться наследством, а символического преемника, который будет следить за его сохранностью под их надзором.

Во времена, когда Хуан Карлос был вероятным, а потом и официальным преемником, он часто спрашивал Франко, как поступить в той или иной ситуации. Франко любил отвечать, что его советы бесполезны, ведь преемник не сможет править так же, как он, да и люди к тому времени сильно изменятся. Этот уклончивый ответ консерваторы и реформаторы толкуют по-разному, как и мандат молодого короля.

Сторонники статус-кво считают, что речь идет об объеме полномочий: сменивший национального лидера король не сможет и близко подойти к обладанию той полнотой власти, какой пользовался Франко, и призван выполнять скорее представительские функции, в то время как реальная власть должна остаться в руках грандов режима. Реформаторы полагают, что даже сам Франко понимал, что управлять старыми методами будет невозможно, и какая-то либерализация при Хуане Карлосе неизбежна. С этим согласны и многие консерваторы. Маркиз де ла Флорида, заместитель главы реакционной «Конфедерации ветеранов», сообщает в личной беседе американскому послу, что поддержит постепенную либерализацию при условии, что радикальная оппозиция — прежде всего коммунисты — останется вне закона.

Впрочем, объединение «Новая сила» другого вождя «бункера» Бласа Пиньяра собирается сопротивляться либерализации в любой форме. Это пугает даже руководство партии власти, которое безуспешно пытается распустить «Новую силу». Первую аудиенцию у взошедшего на трон короля получает Хосе Антонио Хирон, глава «Конфедерации ветеранов». Он понимает, что важно попытаться завоевать сердца и успокоить нервы лидеров «бункера», прежде чем затевать любые перемены.

Крайне левые и баскские боевики отказываются видеть разницу между Хуаном Карлосом и Франко и не собираются сворачивать борьбу. Для нелегальной оппозиции в лице коммунистов и социалистов молодой король тоже пока еще последователь Франко. Негласно ему готовы дать шанс, но публично главный лозунг оппозиционеров — «Нет франкистскому королю!». Коммунисты пытаются с ходу начать жизнь после Франко всеобщей забастовкой. У мадридской тюрьмы Карабанчель, построенной руками узников-республиканцев, во время коронации проходит внушительная демонстрация с требованием амнистии. Ее разгоняют, чтобы протесты не портили торжество, и первый же день нового правителя Испании омрачен репрессиями.

Неконституционный монарх. Советские дипломаты, оппозиция и король

Настал тот момент, ради которого Москва отправила своих дипломатов в Мадрид разбираться, что на самом деле происходит в Испании. То, что они увидели, противоречило представлениям, сложившимся в Москве. «Когда мы стали постепенно готовить Москву к тому, что возможно восстановление монархии, там это было принято очень негативно», — рассказывает Игорь Иванов. Против были и международный отдел ЦК КПСС, и испанские политические эмигранты. Последние даже опубликовали статью в газете Mundo Obrero о том, что советские дипломаты в Мадриде не вникли в ситуацию и вообще не сильны в понимании испанских политических процессов.

Коммунистическая и Социалистическая рабочая партии Испании были республиканскими, как и значительная часть буржуазной демократической оппозиции и либеральной общественности. Восстановление монархии руками диктатора представлялось им нелепостью, и в Москве разделяли этот взгляд: «Какое может быть восстановление монархии в конце ХХ в.? Монархии — анахронизм, они должны отмирать, а не восстанавливаться. Невозможно, чтобы монарх получил из рук диктатора трон, а общество, тем более оппозиция, это приняло». В Москве власти убеждали себя, что восстановление монархии невозможно или такая попытка будет обречена на скорый конец, ведь она расколет, а не примирит общество.

Постепенно советским дипломатам в Мадриде удалось доказать центру, что восстановление монархии в Испании возможно и оно не противоречит интересам Москвы, а, напротив, может стать оптимальным вариантом перехода к демократии. Одновременно меняется отношение к восстановлению монархии и у испанской оппозиции.

Вслед за советскими дипломатами и испанскими оппозиционерами партийные функционеры в Москве принимают монархию как меньшее зло и наиболее мирный способ для Испании перейти от франкистского прошлого к иному будущему. И когда монархия в Испании восстановлена, советская пресса не усердствует с обличениями.

Способствует этому и дальновидное поведение двора и монархических кругов. Сам Хуан Карлос до и после восшествия на престол, его отец дон Хуан, представители монархического истеблишмента, часто презрев разницу в возрасте и положении, устанавливают хорошие личные отношения с советскими представителями и объясняют им свою позицию.

Почти для всех новый король, раньше молчаливой тенью сопровождавший Франко на официальных мероприятиях, политическая загадка. Даже для ближнего круга и самого себя. Он точно знает, что хочет перемен, но как именно их проводить, ему не вполне ясно. В похожем положении оказался Марселу Каэтану, сменивший Салазара в Португалии за семь лет до этого. Двигаться слишком быстро — значит восстановить против себя консерваторов и спровоцировать реакцию правых. Действовать слишком медленно — разочаровать оппозицию, настроенных на перемены сограждан и ту часть бюрократии, которая видит рецепт выживания в политических реформах, а это может привести к революционному сценарию, в котором чересчур медлительному реформатору не останется места.

Из зарубежных поездок в качестве преемника в США и Европу Хуан Карлос вынес, что от него ждут либерализации и демократизации Испании, хотя готовы проявить понимание, если процесс займет какое-то время и будет иметь национальные особенности — например, пройдет поначалу без легализации коммунистов. Молодому королю очевидно, что монарх, посаженный на трон одной из сторон гражданского конфликта, не может по примеру современных конституционных монархов быть арбитром в схватке и общенациональным авторитетом, стоящим выше текущей политики. В проповеди, произнесенной на коронации, непослушный глава мадридской церкви кардинал Энрике-и-Таранкон призывает Хуана Карлоса стать королем всех испанцев.

Сам Хуан Карлос говорил о том же в своей тронной речи в кортесах. При этом ему было ясно, что восстановление демократии не должно выглядеть как реванш проигравшей стороны и сопровождаться местью бывшим победителям, находящимся у власти. Идея Хуана Карлоса состоит в том, чтобы вырастить демократию из существующего режима, не нарушая его законы, а используя их. Об этом он думал, пока молчал на торжественных мероприятиях, стоя рядом с Франко, под эту задачу подбирал союзников и даже составлял их список — свой кадровый резерв.

В первый период его властвования ближайшие союзники преемника