Конец режима: Как закончились три европейские диктатуры - Александр Баунов

Результат получается обратный. Воспитанная при диктатуре полиция не умеет наводить порядок, не применяя насилие без разбора. Во время массовых беспорядков в баскском городе Витории убиты пятеро рабочих и около сотни ранены. В городе строят баррикады. Только что испанская номенклатура гордилась мирной сменой главы государства, и вдруг все видят картины «как в Португалии».

Во время расстрела демонстрации в Витории министр Фрага находится в деловой поездке в Германии. Адольфо Суарес как министр — генеральный секретарь Национального движения в критический момент исполняет обязанности главы МВД. Ему удается настоять на мягком варианте действий: он убеждает правительство вместо объявления очередного военного положения с жандармами на улицах ввести дополнительные полицейские силы из соседних городов. Для них жители Витории не чужие.

Разрастание протеста удается предотвратить. Фрага приезжает в город и навещает раненых. Убитых отпевают сразу 18 священников, за гробами идут на кладбище 100 000 человек со всей Страны Басков. Велик риск, что толпа набросится на вооруженных полицейских и на гражданских гвардейцев, мимо которых проходит. Становится ясно, насколько верным было решение Суареса, чтобы полицейские были максимально своими, здешними.

Гибель протестующих в Витории подрывает веру в то, что первое правительство Хуана Карлоса — действительно правительство перемен: говорят о демократии, а практикуют методы диктатуры. Придумывают «объединения», чтобы не произносить слово «партии», а легализации реальных партий — социалистов, не говоря о коммунистах — не видно. События в Витории ослабляют аппаратные позиции Фраги, ведь это он как глава МВД создал серьезный репутационный кризис для нового главы государства, и укрепляют позиции Суареса, помогавшего его разрешить.

Возвращение коммуниста. Объединение оппозиции

В соседней Португалии коммунисты легализованы в первые же недели революции. После выхода из подполья их партия оказалась самой многочисленной, а сеть отделений — самой обширной в стране. Благодаря этой сети они взяли под контроль множество сельских и городских муниципалитетов, откуда изгнаны представители свергнутого режима. За полтора года коммунисты создали самую сильную федерацию профсоюзов и успели поработать во всех шести временных правительствах. Они запустили процессы передела земли и коллективизации в деревнях, были вдохновителями национализации и установления рабочего контроля на предприятиях. Они попытались отдалить страну от НАТО и сблизить с советским блоком.

Коммунисты изрядно напугали церковь, бизнес, португальского обывателя и даже интеллигенцию. После провалившегося в ноябре левого армейского мятежа компартию спасли от запрета ее высокопоставленные противники в Революционном совете, высказавшиеся в том духе, что без легальной коммунистической партии настоящей демократии в Португалии не будет. В самом деле, сложно объявить страну свободной и при этом запрещать партию, которая была нелегальной при диктатуре. Над этим задумываются и испанские реформаторы: переход к демократии окажется бесспорным, если те, кого запрещали при диктатуре, будут легализованы.

Главный нелегал Испании, генсек компартии Сантьяго Каррильо, при переходе к демократии мечтает о роли не менее важной, чем у португальских соратников, но без их ошибок. Его партия — самая гонимая при диктатуре, на этом держится ее морально-политический авторитет: наиболее пострадавшие должны иметь решающее слово при переходе от несвободы к свободе. Его главный конкурент, молодой лидер Социалистической рабочей партии Фелипе Гонсалес, сместил эмигрантское партийное руководство и живет в стране.

Франко умер, грядут важные события, и Каррильо решается тайно приехать в Испанию, чтобы готовить к ним партию. При Франко это могло стоить ему если не жизни, то свободы, но и сейчас это опасная авантюра. Каррильо въезжает по подложным документам. Он рискует вдвойне: его могут не только арестовать полицейские, но и узнать и убить ультраправые, возможно, по наводке реакционно настроенных силовиков. Рискует и бизнесмен Теодульфо Лагунеро, который везет его на своей машине из Франции.

7 февраля 1976 г. Каррильо впервые почти за 40 лет пересекает испанскую границу. Все проходит неожиданно легко. Границы западноевропейских диктатур, в отличие от большинства коммунистических на востоке Европы, открыты, испанскую пересекают тысячи машин ежедневно. Через несколько километров подпольщики натыкаются на пост гражданской гвардии. Жандармы останавливают машину, чтобы проверить, нет ли в ней контрабандных сигарет, которые испанцы часто везут из Франции. Всех просят выйти. Каррильо держится за голову, изображая, что у него мигрень, чтобы на сильном ветру не слетел парик.

Его не узнали. Большинство испанцев вообще знают своего главного коммуниста только по имени. Каррильо бежал из Испании в 1939 г. и въезжает в Барселону в 1976 г., он видит изменившуюся страну, мало отличающуюся от благополучной демократической Франции, в которой он дольше всего жил в эмиграции.

Даже коммунисты не знают, что он тайно поселился в Мадриде. Зато Клаудио Санчес-Альборнос, престарелый глава правительства Испанской республики в изгнании, после 40 лет эмиграции возвращается в Испанию открыто. В молодости он дружил с отцом Адольфо Суареса, нынешнего главы правящей партии. Сама по себе смерть Франко для многих бывших республиканцев — повод вернуться. Но самые осторожные и принципиальные остаются за пределами страны, ожидая падения режима.

То, что Каррильо видит в Испании, заставляет его отказаться от планов устроить революцию. Человеку свойственно не замечать того, что не вписывается в его картину мира, особенно если этот человек — политик, оппозиционер и строит свою карьеру на критике существующей власти. Но Каррильо достаточно умен, а перемены слишком разительны, чтобы их не замечать. Он никогда ничем кроме политики не занимался, и инстинкт политика подсказывает ему, что пора меняться самому.

Много лет назад компартия отказалась от насильственного свержения режима, понимая, что народ не желает новой гражданской войны. Политическая программа мирной смены власти выглядит так: всеобщая забастовка под руководством компартии и других прогрессивных сил парализует страну, наследники Франко теряют контроль над ситуацией и передают власть временному правительству, состоящему из авторитетных оппозиционеров, а оно проводит первые свободные выборы. Чем дольше Каррильо нелегально живет в Мадриде, тем яснее он понимает, что и такая мирная революция может оказаться утопией. Компартия и в целом оппозиция сильны, но не настолько, чтобы опрокинуть режим, который, конечно, слаб, но не собирается сдаваться.

Две силы могут разрушить королевский план мирной демократизации: реакционные военные справа и коммунисты слева. Хуан Карлос хочет объясниться с Каррильо, выведать его намерения и по возможности на них повлиять. Король ищет посредника и находит его в лице румынского коммунистического диктатора Николае Чаушеску, того же, через которого оппозиция и сам Каррильо пытались два года назад узнать, не согласится ли генерал Диес-Алегриа после смены режима стать испанским Спинолой, просвещенным военным во главе временного правительства. Хуан