Золотая клетка для синей птицы - Антон Леонтьев

Но Деканозов не привык ощущать себя в качестве жертвы. Все началось со статьи этой Ухтоминой. Он готов разорвать ее на клочки, но сейчас ему выгоднее, чтобы Светлана осталась живой и невредимой.

Банки и финансовые партнеры, почуяв, что Деканозова подминает под себя власть, оставили его одного – и без денег. В прокуратуре активно и весьма результативно допрашивали работников его аналитического отдела. Деканозов скрипел зубами, узнав, что Стаховский, смертью которого он гордился как персональным подвигом, на самом деле был убит не по его приказу. Глава аналитического отдела просто солгал ему и, присвоив крупное вознаграждение, выдал взрыв самолета за собственную акцию.

Однако на совести аналитического отдела была масса других преступлений, в причастности его к которым сомневаться не приходилось. И каждый, стараясь спасти свою шкуру, валил грехи на одного человека – на Константина Деканозова.

Магнат дознался до истинных причин собственной опалы – кое-кто из конкурентов, близкий к власти, выпросил право на дележ его химической империи. Они решили уничтожить Деканозова, а потом присвоить себе всю его собственность.

– Мне плевать, что будет с нами, – сказал Константин жене. – У меня достаточно денег за рубежом, чтобы ты могла покупать себе тоннами тряпки и украшения. Если мне не дают жить в России, уедем куда угодно – в Англию, Швейцарию, Монако…

– Костя, ты что, не в курсе? – спросила тихим голосом Анжелика. – Сегодня утром передали в новостях – генеральная прокуратура попросила Интерпол о содействии в расследовании твоих преступлений, все твои счета, в том числе иностранные, заморожены.

Деканозов уже перестал следить за последними событиями. Он и так знал: ему не дадут уйти живым. Его хотят уничтожить и финансово, и физически. Но он не позволит этого сделать, не дастся им в руки! Он, Константин Деканозов, основатель и президент концерна «Парацельс», не станет просить о пощаде. Если ему суждено погибнуть, то он утянет с собой на дно как можно больше соучастников.

У него имелся компромат, масса секретных документов, многие из которых будут похлеще проекта «Фарма-Стикс». И под рядом из этих документов стоят подписи важных лиц, тех самых, которые совсем недавно считали за честь быть с ним на короткой ноге, а сейчас забыли его имя. Он опубликует все, что у него есть.

– Константин Константинович, – робко произнес один из телохранителей, заглядывая в спальню, где происходил разговор между супругами.

– Ну что тебе? – рявкнул Деканозов. – Не видишь разве, меня нельзя беспокоить!

– Константин Константинович, около ворот поместья целая армия из джипов. Следователи из прокуратуры. Вроде бы с обыском в Константиново…

– Что?! – закричал Деканозов. – Обыск в моем доме? Этого не может быть!

Через десять минут ему пришлось убедиться, что это не страшный сон, а ужасная явь. Ему предъявили ордер на обыск, подписанный заместителем Генерального прокурора, и Деканозов, пылая от ненависти, был вынужден наблюдать, как дюжина юрких следователей заполоняют его особняк, простукивая чуть ли не каждый миллиметр.

– Господин Деканозов, прошу ключи от этой комнаты…

– Мы конфискуем все компьютеры…

– Если вы откажетесь сообщить код сейфа, то мы взрежем дверцу…

Деканозов понял: его влиятельные сотоварищи, зная, что он способен отомстить им публикациями компрометирующих документов, опередили его. Небось они выгребли все счета, списки и договора из тайников и увезли их в неизвестном направлении.

– Почему вы забираете мои драгоценности! – кричала Анжелика, хватаясь за сверкающие побрякушки. – Оставьте их, умоляю!

Деканозов, поручив наблюдать за обыском трем своим адвокатам, которые по его требованию примчались в Константиново, покинул поместье. У него было дело поважнее. Жаль, что оружие, которое хранится в сейфе, конфисковали следователи, но он сумеет сделать все и без пистолета.

Дима – он должен найти его. Он знал, где следует его искать. Сын никак не мог забыть эту старую алкоголичку, которая являлась его матерью. Если бы Деканозов с самого начала не обманывал сына… Тогда все могло быть по-другому!

Дима – его у него никто не заберет. Он принадлежит только ему! Государство и жадные конкуренты могут отобрать у него концерн, деньги, власть и влияние, даже свободу, но они не в состоянии лишить его Димы. Он заберет сына, и они уедут куда-нибудь далеко-далеко…

Деканозов сам вел серебристый «Мерседес». Он остановился около неприметной элитной клиники, в которой содержались больные, страдающие психическими заболеваниями. Богатые родственнички, проявляя о несчастных заботу (или желали избавиться от надоевших членов семьи), помещали их в тихий пансионат, цены в котором были, как в отеле «Ритц», а безопасность, как в Кремле. Деканозов, отстегнув приличную сумму, устроил Любу именно сюда. Ему пообещали, что она никогда не выйдет за ворота психиатрической лечебницы.

Оттолкнув охранника, сметая на своем пути врачей и медсестер, он ринулся прямо к кабинету начальства, влетел к главному врачу, которому лично заплатил пятьдесят тысяч долларов наличными, без стука.

– Константин Константинович, – протянул тот, глядя на низвергнутого химического короля сквозь тонкие очки в никелевой оправе. – Чем обязан вашему визиту?

– Ты, чесоточная вошь, – Деканозов схватил медика за лацканы белоснежного халата, – отвечай мне, она здесь? Она все еще у тебя?

Главный врач, оторвав руки Деканозова от лацканов халата, с отвращением процедил:

– Господин Деканозов, не забывайтесь, вы не у себя в конторе.

– Когда ты брал мои деньги, то пел другое, – сказал Деканозов, чуть успокоившись. – Что, думаешь, если меня травят со всех сторон, то я утратил свое могущество? Ошибаешься!

Он вытащил из кармана дорогого пальто пистолет и направил его на онемевшего главного врача. Тот, побелев, пытался делать малопонятные знаки заглядывавшим в кабинет сотрудникам. Деканозов обернулся, и тех как ветром сдуло.

– Константин Константинович, – проблеял главный врач. – Разумеется, я скажу все, что мне известно. Вы ведь интересуетесь вашей супругой… прошу прощения, пациенткой Любовью Викторовной Деканозовой?

– Не английской же королевой! – рявкнул Деканозов и смел со стола врача раздражавший его золоченый крошечный метроном.

– Она уже не пребывает на территории моего учреждения, – сказал врач. – Сегодня утром… примерно в десять часов появился ваш сын, Дмитрий Константинович, приятный молодой человек, к сожалению, прикованный к инвалидной коляске. Он заверил меня, что действует по вашему поручению и с вашего согласия. Он сказал, что вы хотите забрать вашу бывшую… то есть пациентку Деканозову, домой. Ваш сын утряс все формальности, и я не имел ничего против того, чтобы он вместе с Любовью Викторовной покинул стены нашего пансиона…

– Сколько же он тебе заплатил? – спросил Деканозов. – Если бы не этот скандал, ты бы ни за что не пошел на поводу у мальчишки, но ты знал, что я уже не тот всемогущий Деканозов, которым был раньше. Решил заработать…

Врач промямлил что-то невразумительное, в этот момент в кабинет влетел охранник, который, нацелив на Деканозова пистолет, вежливо попросил его положить свое оружие.

– Это, что ли? – спросил Деканозов и, поднеся пистолет к голове главного врача, нажал на курок. Раздался щелчок, из дула метнулось пламя. Главврач пронзительно заорал тонким бабьим голоском.

– Дарю его тебе, это презент голландского премьера. – Магнат швырнул на стол пистолет-зажигалку, которую нашел в бардачке автомобиля, и, отодвинув, охранника, ушел прочь.

Итак, Дмитрий был здесь и выкупил Любу. На что рассчитывает мальчишка? Наверняка на побег. Из сейфа исчезло около семидесяти тысяч долларов, их прикарманил Дима. У него есть деньги, чтобы увезти Любу из Москвы в любой город России и даже мира. Но Деканозов не даст им уйти.

Он рванул на «Мерседесе» в отдаленный трущобный район, где проживала его бывшая жена. Константин был здесь всего один раз, давно, несколько лет назад. Он надеялся, что беглецы не настолько умны, чтобы сразу поехать в аэропорт или на вокзал.

Деканозов остановился около замызганной пятиэтажки. Темнело. Люба жила то ли во втором, то ли в третьем подъезде. Едва он вышел из «Мерседеса», как вокруг автомобиля возникли тени обитателей местного квартала.

– Подай, Христа ради, – вцепился в штанину Деканозову безногий пьяница.

Тот оттолкнул его и прошел в пропахший мочой и «травкой» подъезд, поднялся по грязной лестнице, на которой валялись разбитые бутылки и раздавленные шприцы, на последний этаж. Зеленая дверь без замка. Зачем этой алкоголичке запор, у нее и красть-то нечего.

Он толкнул дверь и оказался в маленькой загаженной прихожей, заставленной бутылками и пивными банками. Деканозов прислушался.

– Мама, прошу тебя, побыстрее, – говорил Дима. – Это не надо брать, я же сказал, только документы…