Золотая клетка для синей птицы - Антон Леонтьев

Светлана, которой отец помог освободиться от пут, мельком глянула на распластавшееся на полу тело Винокурова. Крови практически не было. Отец привлек ее к себе:

– Света, я очень испугался! Мне показалось, что повторяется кошмар тридцатилетней давности – и на этот раз я потеряю не жену, а дочь. Я не мог допустить, чтобы он причинил тебе вред. Мне пришлось убить его.

– Папа, как же я тебе благодарна, – сказала Светлана. – Но сейчас самое время вызвать милицию. Разбирательство будет долгим.

– Я сам это сделаю, – заявил Геннадий Петрович. – Тебе требуется медицинская помощь. Впервые в жизни я пошел на убийство, причем совершил его сознательно, но ничуть не сожалею о случившемся. Он заслуживает этого!

Светлана опять посмотрела в зеркало и убедилась, что выглядит прекрасно. До начала ток-шоу оставалось всего двенадцать минут.

После попытки Вячеслава Винокурова убить ее прошло шесть недель. Против ее отца не было возбуждено дело, признали, что он действовал в пределах необходимой самообороны.

Винокуровы напрочь отмели собственную причастность к преступлениям, заявив, что их сын, страдавший серьезным психическим заболеванием, жил в мире кровавых фантазий, за которые они не ответственны.

Светлана в который раз стала героиней дня. Ей наперебой предлагали участие в ток-шоу, и она, взвесив все «за» и «против», приняла одно из предложений. Ее соблазнило то, что в прямом эфире она получит возможность изложить не только всю историю Владимира Стаховского, но и проекта «Фарма-Стикс».

Она толком не говорила с Павлом все эти дни. Резниченко навещал ее в больнице, однако Светлана не захотела его видеть. Однажды им довелось сказать друг другу несколько слов.

В ответ на ее упреки Павел возразил:

– Света, ты думаешь, я намеренно пытался сблизиться с тобой, чтобы распутать дело Стаховского? Ты в чем-то права… Но тебе неизвестна вся правда.

– Я все знаю, – отрезала Светлана. – Твоим отцом является Стаховский, именно поэтому ты и решил расследовать его гибель. Скажи мне честно, ты имеешь к ней отношение?

Павел тогда медленно произнес, не глядя ей в глаза:

– Света, ты ошибаешься, обвиняя меня в убийстве Стаховского. Клянусь тебе, я к этому непричастен.

– Но ведь твоя мать, Галина Одинцова, была какое-то время подругой Стаховского и родила от него сына – тебя? – с уверенностью заявила Светлана.

Павел сказал:

– Ты ошибаешься, я же говорю, что тебе неизвестна вся правда. И думаю…

– Это ты ошибаешься, Паша, если решил, что я позволю своей дочери поверить твоим сказкам, – произнес Геннадий Петрович, входя в палату. – Тебе лучше уйти!

– Света! – попытался воззвать к ней Резниченко, но Светлана не пожелала слушать его объяснения. Что он может ей сказать? Не станет же он отрицать очевидное – Стаховский являлся его отцом, и Павел, движимый чувством наживы, взялся за расследование его смерти.

Выписавшись из больницы, Ухтомина жила дома под усиленной охраной. Теперь, как заявил ей Геннадий Петрович, нужно опасаться мести со стороны Деканозова. Крушение химической империи продолжалось. Могущественные друзья отвернулись от Деканозова, его концерн лишили лицензии на выпуск всех товаров. Против него было подано около сорока судебных исков.

– Но ему повезло, – сказал Геннадий Петрович. – Единственное преступление, к которому он, по всей видимости, непричастен, это смерть Стаховского.

– Как же так? – изумилась Ухтомина, которая на несколько недель выпала из череды политических и криминальных событий в стране. – Ведь именно он был самым многообещающим подозреваемым, а теперь…

– А теперь выясняется, что Деканозова обманывали, и кто, по твоему мнению? Его аналитический отдел, который занимался заказными преступлениями для своего шефа. Деканозов в самом деле как-то обронил, что хочет видеть Стаховского мертвым, и его киллеры готовились к этому. Но их кто-то опередил. Однако начальник этого самого аналитического отдела, не будь дураком, приписал все заслуги по устранению строптивого и опасного журналиста себе. Во всяком случае, так утверждают молодчики, которых допрашивают в настоящий момент в прокуратуре.

– Но ведь они могут так говорить, чтобы выгородить себя, – сказала Светлана. – И ты этому веришь?

– Я не знаю, чему верить, – ответил Геннадий Петрович. – Правда перемешалась с ложью до такой степени, что уже невозможно отделить одно от другого. Света, я прошу тебя – оставь это дело! Оно стало слишком опасным. Я боюсь думать, что случилось бы с тобой, если бы я тогда не вернулся ночевать в Москву.

– Папа, я чувствую, что до разгадки причин смерти Стаховского осталось совсем немного. Я должна… – ответила Ухтомина.

– Никому ты ничего не должна, – отрезал Геннадий Петрович. – Супруга этого журналиста подала на тебя в суд, обвиняя в распространении лжи. Я не хочу, чтобы мою единственную дочь привлекли за клевету.

– И не станут, – заверила его Светлана. Именно после этого разговора она твердо решила принять участие в прямом эфире. Друзья ей сообщили, что Кристина также намерена выступить, чтобы скрестить шпаги в дуэли со Светланой.

И вот настал день эфира. Светлана сидела перед зеркалом, ее волосы уже привели в порядок, наложили слой пудры, чтобы лицо не блестело. Кристина находилась где-то в другой гримерной. Она изъявила желание не встречаться со Светланой.

Зрителям была анонсирована сенсация в прямом эфире. Кристина в рекламе передачи дала понять, что знает, кто является убийцей ее мужа, и готова доказать это у всех на глазах. Что ж, Светлана могла только поздравить вдову с раскрытием убийства Стаховского.

– У нас до эфира всего десять минут, – в гримерную вошел знаменитый ведущий политического ток-шоу. – Света, не хотите пройти в зал?

Ухтомина последовала за ним. Кристина уже сидела в кресле за полукруглым столом. Она сделала вид, что не знает Светлану, намеренно отвернувшись, когда та села напротив нее. Одетая в темно-синий костюм, Стаховская выглядела собранной, от нее веяло чувством победы.

Светлана бросила взгляд на ряды публики. Ее узнают, на нее показывают пальцем, о ней судачат. Вот она, цена известности и успеха. Светлана перебросилась несколькими фразами с ведущим, который просматривал бумаги на столе, наконец объявили двухминутную готовность.

– Дамы и господа, рад приветствовать вас. Сегодня мы будем говорить о двух скандалах, которые потрясли наше воображение в течение последних месяцев. Дело Владимира Стаховского и дело Константина Деканозова. Рад приветствовать в нашей студии двух очаровательных гостий – Светлану Ухтомину и Кристину Стаховскую. Они по очереди изложат нам свои версии произошедших событий, причем Кристина Стаховская обещала предоставить вашему вниманию сенсационную и совершенно новую версию гибели ее супруга. Итак, мы начинаем пятьдесят восьмой выпуск нашего ток-шоу…

– В который раз я повторяю вопрос: где мой сын?! – проревел Константин Деканозов, тряся за плечи Анжелику. – Черт возьми, ты же моя жена, ты обязана за ним следить! Куда он делся, не мог же он уехать из Константинова в инвалидном кресле!

Анжелика, вырвавшись и отбежав в сторону, сказала:

– Понятия не имею, Костя, ты сам должен следить за своим чадом! Мне он сказал, что едет заниматься в фитнес-студию «Олимп».

– Я проверил, – мрачно произнес Деканозов, – его там нет. Его давно в клубе не видели.

– Не может быть, – произнесла с удивлением Анжелика, – он ведь ездил туда два раза в неделю, по средам и пятницам…

Деканозов прокричал:

– Дмитрий уезжал из поместья, но где он был на самом деле? Я уже поговорил с шофером, этот олух высаживал его около «Олимпа», помогал пройти внутрь, а сам отправлялся в кафе. Видите ли, Дмитрий Константинович не нуждался более в его помощи и велел ждать себя снаружи!

Константин Деканозов ощущал неимоверную боль. Еще бы, сын предал его второй раз. Он поверил ему сначала, поверил и простил. И вот теперь Дима исчез! Он оставил небольшое письмо, в котором просил отца не искать его и заявлял, что не желает больше иметь с ним ничего общего.

– Костя, забудь о Диме, захочет есть, сам притащится обратно, – сказала Анжелика. – А как быть нам? Мы что, будем вынуждены продать этот дом? А мои драгоценности, мой стиль жизни, друзья, наконец?

– Какие друзья? – выругался Деканозов. – Вокруг сплошные предатели и мародеры. Все меня бросили, все удрали в тот самый момент, когда поняли, что власть, чтобы выгородить себя, решила сдать меня.

Деканозов в течение последних недель был вынужден беспомощно созерцать, как его детище, концерн «Парацельс», рушится под ударами прикладов молодчиков в шерстяных масках. Константину Константиновичу прозрачно намекнули, что не нужно было допускать публикации тайного соглашения по проекту «Фарма-Стикс». А теперь он – необходимая жертва.