Последняя черта - Семен Кожанов

Заседатели «карточного» клуба в течение двух часов обсуждали возможные варианты своих действий. Практически сразу «картежники» разделились на два неравных клана: первые — оба армейца и четверо «ментов» — выступали за оборону города всеми возможными силами, вторые — предприниматели и чиновники — считали, что необходимо немедленно бежать из города. Криминалитет свою позицию не объявил — как всегда, выжидали и осторожничали, желая понять, куда повернется настроение остальных.

В такой расстановке мнений не было ничего удивительного: вояки и менты «кормились» исключительно со своих должностей, и если они их лишались, то и полноводный финансовый ручей иссекал. Предприниматели и чиновники могли легко найти способ добычи денег на новом месте, тем более что по характеру своей деятельности и те, и другие имели денежные «заначки» за пределами страны. Оба «бандоса», как и все представители криминального мира, были очень хитрыми и изворотливыми, такие могли выжить в любой обстановке, как бы она не изменилась. Они могли с равным успехом выжить в охваченном войной городе и за его пределами, в другой стране.

Ближе к полуночи все «картежники» разъехались по домам. Хорошо бы вернуться в сауну и забрать «пуговицу» подслушивающего устройства, иначе утром, когда в зале будут проводить уборку, ее найдут. Но, честно говоря, я даже не представлял, как это сделать. Ну и ладно, найдут и найдут, не велика потеря.

Когда я вернулся в интернат, то застал в нем много посторонних людей. Здесь были бывшие и нынешние воспитанники интерната, их друзья, знакомые и родственники, было много представителей казачества. Хотя, конечно, керченские казаки — те еще клоуны — ряженые, но их было много, держались они организованно и были относительно хорошо подготовлены.

Я осторожно прокрался через двор интерната, стараясь, чтобы никто меня не заметил. Возле дверей мастерской, в которой содержался Кружевников, стоял конвой. Двое парней, вооруженных «ксюхами», молча пропустили меня внутрь.

Сева висел на цепи, подвешенный к потолку. Цепь была пропущена под мышками таким образом, что его ноги лишь слегка касались пола. Выдернув стопор, который фиксировал цепь, я отпустил Кружевникова на пол. Задержав дыхание, подтащил Севу к дальней стене, которая была оббита фанерой. Приподняв Кружевникова, я усадил его, облокотив на стену. Чтобы тело не сползало вниз, я с помощью строительного степлера пригвоздил одежду Севы к стене. Кружевников все это время находился без сознания. Он полусидел, пригвожденный к стене, его голова была склонена на грудь. Выглядел Сева очень плохо: бледная кожа, темные круги под глазами и вокруг рта, искусанные губы синюшного цвета и ужасный запах нечистот — все это создавало впечатление того, что Кружевников получил сполна за свое предательство. Хотя нет — сполна будет, когда его кости сгниют в придорожной канаве.

Вколов в плечо Севе очередную порцию самодельной «химии», я наполнил ведро водой и выплеснул ее на лицо Кружевникову.

Сева дернулся всем телом и медленно открыл глаза.

— Что надо? — еле слышно прошептал Кружевников.

— Я буду задавать тебе вопросы, я ты отвечай.

— Пошел в жопу! — голос Севы срывался на хрип. — Ничего я тебе не скажу.

— Скажешь, еще как скажешь! — спокойно произнес я. — Даже, если не захочешь, все равно скажешь. Если не мне, то очередной порции «сыворотки правды», правда, после этого твои мозги будут больше похоже на манную кашу, а ты сам станешь вечно улыбающимся дебилом. Но кого это волнует, твоя жизнь сейчас стоит ровно столько, сколько ты можешь мне сказать.

— А если я отвечу на все твои вопросы, то ты сохранишь мне жизнь? — голос Кружевникова заметно окреп, да и сам он выглядел немного лучше — снадобье, которое я ему вколол, начало действовать.

— Я позволю тебе выкупить свою жизнь!

— Выкупить?! Это как?

— Ты ответишь на все мои вопросы, я проверю все твои слова, и если ты не соврал, то мы с тобой договоримся, сколько ты готов заплатить за свою жизнь.

— А может, сразу оговорим сумму? Возможно, обойдемся без расспросов?

— У тебя денег не хватит от меня откупиться без ответов на мои вопросы.

— Ну а все-таки, о какой сумме идет речь, — хитро прищурившись, спросил Сева.

— Миллион долларов! — кажется, это входит в привычку — требовать от Севы миллион долларов.

— СКОЛЬКО?! Ты шутишь?

— Нет, не шучу. Что, нет у тебя такой суммы? Ну вот и отлично, так что придется рассказывать. Постарайся говорить быстро, действие возбуждающего препарата, который я тебе вколол, продлится еще минут двадцать, не больше. Если я не получу ответы на все мои вопросы, то мне придется тебя пытать, чтобы поддерживать твое тело в тонусе, иначе ты опять впадешь в беспамятство. Поэтому, если ты не хочешь лишиться пальцев на ногах и приобрести парочку подпалин, то отвечай быстро и правдиво!

— Дашь воды, отвечу на твои вопросы.

— Имя, фамилия и отчество, только настоящие? — спросил я, включая диктофон на мобильном телефоне. — Где родился, как стал наемником, кто тебе за это платит?

— Вальчук Степан Федорович, восьмидесятого года рождения. Родился в Днепропетровске, но с трех лет жил в Ивано-Франковске. Как стал наемником, не важно. А платят мне сейчас татары и их покровители — турки.

— Братья Серовы и пацаны из интерната тебе нужны были только для того, чтобы их подставить и дать повод для резни?

— Да.

— Кто координирует твои действия и отдает приказы?

— Татарин, зовут — Руслан. Живет в селе Чистополье, номер его телефона записан, как — «ремонт холодильников».

— Сколько ваших команд в городе?

— Не знаю. Я работал в одиночку. Ни с кем больше не общался.

Хрясь! Острие ножа воткнулось в деревянные доски пола, всего в нескольких миллиметрах от ноги Севы. Кружевников, испугавшись, хотел было отдернуть ногу, но сталь ножа надежно зафиксировала ткань штанины.

— Еще раз соврешь, и нож попадет туда, куда надо!

— Ну я, правда, никого не знаю! — испуганно выпучив глаза, зашептал Сева. — Там конспирация, похлеще, чем в Хамасе.

Я выдернул нож и, коротко замахнувшись, вонзил его в икру левой ноги Кожевникова. Нож, пробив мышцы на ноге, застрял в доске. Прокрутив нож в ране, я выдернул его.

— Больно! А-ааа!!! Ы-ыыы!!! — заорал во все горло Сева.

— Если сейчас же не заткнешься, то я этот нож тебе в мошонку воткну! Понял? — окровавленный клинок оказался возле самого лица Кружевникова, показывая, что я с ним не шучу.

В дверь осторожно постучали.

— Алексей Иванович, у вас все в порядке? — парни, стоявшие с той стороны двери, решили проверить, чем вызваны крики.