Информатор - Гришэм Джон

Оставалось сидеть и ждать. Лейси поболтала с Гюнтером, у которого не оказалось планов на уик-энд, кроме его обычных «неоконченных сделок», в связи с чем он не исключил прилета на субботний ужин. Лейси пообещала ему перезвонить.

Джо-Хелен разбудил яркий солнечный свет. Временный телефон, врученный ей Коули, разрядился, а зарядку она забыла дома. Она позвонила со своего сотового Клаудии и довольно убедительно наврала про проблему с желудком. Клаудия не подвергла ее рассказ сомнению и даже слегка посочувствовала. На счастье, работы для судебной протоколистки в эту пятницу не имелось. Это не значило, что Джо-Хелен могла отдыхать: у нее всегда был запас нерасшифрованных протоколов.

Ей была необходима проклятая зарядка, а за ней требовалось ехать домой. Она досидела в баре до полуночи, уйдя последней. В роли ее постельного партнера мог бы выступить разве что сорокалетний шофер грузовика с неряшливой бородой, упорно наполнявший пивом свое емкое брюхо. Джо-Хелен позволила ему угостить себя стаканчиком, но желания идти дальше этого не испытала.

В девять она выписалась из мотеля и покатила на пляж, находившийся в часе езды на юго-восток. В дороге она то и дело напоминала себе смотреть в зеркало заднего вида, но даже этот простейший элемент шпионского ремесла оказался ей не по плечу. Подъехав к своему дому, Джо-Хелен с горечью признала, что больше не сможет здесь жить. Каждый дюйм ее личного пространства был перетроган и изучен человеком с дурными намерениями. Даже поменяв замки и установив вдвое более чуткую охранную систему, она бы не чувствовала себя здесь в безопасности. Сосед Армстронг, половший сорняки у своего крыльца, был не прочь с ней полюбезничать. Очаровав его широкой улыбкой, Джо-Хелен предложила что-нибудь выпить. Сосед вошел в дом вместе с ней и стоял в двери, пока она отключала сигнализацию. После этого она поспешила в спальню, заглядывая по пути во все комнаты и не переставая болтать: как там опоясывающий лишай миссис Армстронг, и вообще? Зарядка лежала там, где Джо-Хелен ее оставила, – в ванной. Подключив к ней телефон, она вернулась в гос– тиную.

– Где вы ночевали? – поинтересовался сосед. Они с женой славились любопытством и бесцеремонностью. Все события на улице вызывали у них жгучий интерес, и Армстронги без зазрения совести совали нос в чужие дела.

– У сестры, – ответила Джо-Хелен, зная, о чем будет следующий вопрос.

– Где она живет?

– В Пенсаколе. – Убедившись, что дома все в порядке, она добавила: – Я передумала, лучше выпьем содовой вместе с Глорией.

– Она будет очень рада!

Сидя в теньке на задней веранде у Армстронгов, они тянули напитки через соломинки. На счастье, лишай располагался у Глории в нижней части поясницы, и заглядывать туда было бы не совсем удобно, поэтому Джо-Хелен избавили от этого сомнительного удовольствия.

– У вас забило сток? – спросил ее Армстронг.

– Кажется, нет, а что?

– Сегодня утром к вам приходил сантехник.

Сантехник? Джо-Хелен решила не волновать пожилых соседей:

– Стык прохудился, но я жду его в понедельник.

– Назойливый субъект, доложу я вам. На вашем месте я бы ему не доверял.

– Почему?

– Я видел, как он сначала позвонил в звонок, а потом стал возиться с дверью. Вынул из кармана какую-то длинную штуковину, прямо как взломщик. Надеюсь, вы меня не осудите: я его окликнул, спросил, что он делает. Парень убрал свою штуковину в карман и сделал вид, что все в порядке. Ее нет дома, говорю. Он пробормотал, что придет позже. Видно было, что ему не терпится убраться. Советую поискать другого водопроводчика, этот какой-то подозрительный.

– В наше время никому нельзя доверять, – посетовала Джо-Хелен и вернулась к теме опоясывающего лишая, которую Глория могла обсуждать бесконечно. Пока соседка повествовала об обострении хронического недуга, третьем за ее многотрудную жизнь, Джо-Хелен лихорадочно соображала, как ей дальше быть.

Глория без предупреждения сменила тему.

– Ты говорил ей про вчерашнего дезинфектора? – спросила она у мужа.

– Забыл! Я был на лужайке для гольфа. Глория утверждает, что какой-то дезинфектор провел вчера в вашем доме не меньше часа.

Чтобы их не насторожить и не вызвать град новых вопросов, Джо-Хелен произнесла:

– Это Фредди, новенький. У него свой ключ.

– Какой обстоятельный, неторопливый! – похвалила новенького Глория.

При первой же возможности Джо-Хелен пресекла этот разговор, сказав, что позвонит в сантехническую компанию и пожалуется на поведение их сотрудника. Потом попрощалась и перешла улицу. Дома она схватила временный телефон и позвонила Лейси.

Глава 38

Большая федеральная коллегия присяжных собралась в пятницу 14 октября в час дня. Этот состав, 23 человека, был созван четыре месяца назад; все – зарегистрированные избиратели и вообще добросовестные граждане из шести административных округов, образовывавших Северный судебный округ Флориды. Состоять в жюри присяжных являлось нелегкой обязанностью, особенно для тех, кто не вызывался заседать в нем добровольно; плата – 40 долларов в день – едва покрывала их расходы. Зато это была важная и порой даже захватывающая работа, особенно когда ФБР и прокуратура преследовали преступные организации.

Своевременно примчаться на зов смогли семнадцать человек при том, что для кворума хватало шестнадцати, поэтому тратить время на раскачку не пришлось. Расследование разрасталось стремительно, суля редкий шанс предъявить обвинения в тяжком убийстве богатым белым людям, поэтому делом занялась генеральный прокурор Пола Гэллоуэй, назначенная президентом Обамой ветеран прокуратуры. Ее главной помощницей была Ребекка Вэбб, к тому времени посвященная в тонкости дела лучше, чем кто-либо, кроме Элли Пачеко, вызванного в качестве первого свидетеля.

После предъявления обвинения Зику Форману и Клайду Уэстби присяжные уже были знакомы с фактами, связанными с убийством Хьюго Хэтча. Элли быстро напомнил основные и ответил на несколько вопросов. К удивлению коллегии, следующим Гэллоуэй вызвала самого водителя.

Зик Форман, уже охраняемый в рамках федеральной программы защиты свидетелей, обещал под присягой говорить только правду. Условия сделки о признании вины не обсуждались, как и его нынешнее местонахождение. Присяжные слушали его с разинутыми ртами. Удовлетворенные тем, что уже предъявили ему обвинение, они были заворожены подробностями событий 22 августа. Зик обстоятельно отвечал на их многочисленные вопросы, был спокоен и полон раскаяния, не поверить ему было невозможно. Гэллоуэй, Вэбб и Пачеко вместе с другими агентами ФБР внимательно за ним наблюдали. Ему предстояло давать в суде показания против «кузенов», чьи адвокаты не станут жалеть сил, подвергая сомнению его ценность как свидетеля обвинения.

Следующим свидетелем был Клайд Уэстби, не испытывавший стеснения в присутствии той же самой федеральной коллегии присяжных, которая меньше недели назад предъявила ему обвинение в убийстве. Он только что прошел первую крупную проверку, выдержал, оснащенный «жучком», опасный тет-а-тет с самим боссом и спровоцировал того на изобличающий разговор. Сначала Клайд час объяснял свою роль в автомобильной аварии, потом два часа рассказывал об организации Дьюбоза и своем в ней участии. О доении казино он ничего не знал, зато присяжные очень заинтересовались описанием системы отмывания денег за игорными столами.

Присяжный из Апалачикколы по фамилии Крафт признался в пристрастии к игре в «очко» и в том, что сам проводит немало времени в казино «Трежеар Ки». Внимательно выслушав рассказ об отмывании, он стал задавать вопросы. Видя, что им не будет конца, Гэллоуэй предложила перейти к дальнейшим показаниям.

Когда настало время Пачеко, он воспроизвел присяжным разговор Клайда с Вонном Дьюбозом, записанный за восемь часов до этого.

После пяти часов свидетельских показаний Гэллоуэй ознакомила присяжных с федеральными законами, в соответствии с которыми им предстояло принять решение. Пересечение угнанным пикапом границы между штатами означало, что орудие убийства использовалось на федеральном уровне. Тот факт, что Зику заплатили за содеянное 5 тысяч, однозначно переводил преступление в категорию убийства по найму, то есть тяжкого. Вовлеченность организованной преступной банды в виде одного или более членов, совершивших преступление в ее интересах, означало, что уголовному преследованию подлежит она вся.