Звезды на ладони - Татьяна Тронина

– Да я что, обижал их, что ли? – снова разозлился Гена. – Да я их пальцем в жизни не тронул!

Надя невольно от него отшатнулась.

– Да не шарахайся ты! – с досадой произнес он. – И тебя я тоже не трону... Кстати, ты в курсе, что Райка в самый Новый год тоже отсутствовала? В самый Новый год, который все, понимаешь, в семье должны быть...

– Значит, ты ее совсем достал, раз она в такой день из дома сбежала!

– Ну да, ну да... Колесов плохой, Колесов сам во всем виноват...

Гена встал с подоконника и спустился вниз, на третий этаж.

– А мы сейчас к Катюшке заглянем! Живет тут одна такая цыпочка... Катька, открывай! – Гена забарабанил в одну из дверей. – Катюха, это я!!!

Но Катюха и не думала ему открывать – то ли не хотела, то ли ее в самом деле не было дома.

– Катька, открой!

Распахнулась противоположная дверь, и на лестничную площадку выглянул невысокий мужчина в полосатой пижаме, лысый и в очках.

– Колесов, вы опять тут хулиганите! – заверещал он пронзительным тонким голосом. – Опять вы безобразничаете на весь подъезд! Я вот сейчас милицию вызову... распоясались совсем!

– Ну, ты, морда крокодилья! – рассвирепел Гена. – Это я тебе сейчас труповозку вызову!

Надя быстро прошмыгнула мимо них вниз, но Колесов даже не повернул голову в ее сторону. Он самозабвенно ругался с соседом в пижаме.

– Ишь, умный какой, очки на нос нацепил!

– Колесов, я обещаю, что вас в тюрьму посадят за антиобщественное поведение!..

– А что с тобой будет, я вообще молчу...

Надя выскочила во двор, где по комковатому серому снегу бегали дети Раи Колесовой.

– А Райка-то моя жениха себе нового нашла, – поднялась со скамейки Светлана Петровна. Она глядела на Надю безумными круглыми глазами. – Молодец девка, не пропадет! Серьезного человека нашла. Не то что этот алкаш...

– Я знаю, – сказала Надя.

– У него она. Прямо так они друг друга любят, что ни дня друг без дружки... Ты ее не осуждай, Наденька.

– Ну что вы такое говорите, Светлана Петровна! – всплеснула руками Надя. В этот момент у нее в кармане затренькал сотовый. – Извините... Алло!

Она, перепрыгивая ледяные лужи, шла к своему дому. Может быть, Рая сама решила вспомнить о ней?

– Алло! Говорите же!

– Наденька, это я... – всхлипнул в трубке неузнаваемый, несчастный голос.

– Кто – я?

– Господи, да я это, я! Лиля Лосева! – зарыдала Лиля. – Наденька, у меня такое горе...

– С Алькой что-то случилось? – испугалась Надя. – Ей опять плохо?

– С твоей Алькой все в порядке! – нетерпеливо застонала Лиля. – Если бы с ней что-то случилось, я бы так и сказала: «Наденька, у настакое горе!» А так горе только у меня... У меня – горе!

– Я тебя слушаю, – терпеливо сказала Надя.

– В общем, так... это не телефонный разговор, – быстро забормотала Лиля. – Ты должна срочно ко мне приехать. Срочно!

– Я не могу. Я даже еще до собственного дома не дошла...

– Надя! – Лиля закричала так громко, что Наде пришлось отодвинуть телефон от уха. – Если ты не придешь, я на себя руки наложу... Это очень серьезно!

– Хорошо, часа через два буду, – мрачно пообещала Надя.

– Наденька, не через два, а через час! Через час! Иначе будет поздно!..

Через некоторое время телефон затренькал снова.

– Алло! Лилечка, если ты будешь звонить через каждые пять минут...

– Надя, это я, Леон! Ты где?

– Леон... – Телефон едва не выскользнул у нее из рук. – Я на улице, иду к своему дому!

– Надя, я сейчас приду к тебе.

– Леон!

– Не пугайся так, пожалуйста, я не собираюсь прямо сейчас переселяться к тебе, – печально произнес он. – Мне просто надо с тобой поговорить.

– Хорошо, приходи, – тихо сказала она.

Он появился в ее квартире через полчаса.

– Ты куда-то торопишься?

– Да, Лиля просила срочно приехать к ней. У нее что-то случилось... Как Альбина?

– Надя, я ухожу от нее, – сказал Леон.

– Как? – растерялась Надя.

– Вот так. Она прекрасно себя чувствует и умирать вовсе не собирается. Я не собираюсь навязывать тебе свое общество, я уже договорился в агентстве... Сниму квартиру и буду жить там. Перетащу аппаратуру, и все такое...

– Ты уходишь от Альбины? – опять повторила Надя. – Не может быть!..

– Да, я ухожу от нее. Я ушел бы от нее в любом случае. Но это неважно... Я тебя вот о чем хочу спросить... Надя, ты меня любишь?

Он стоял перед ней – высокий, слегка сутулый, с напряженной улыбкой на лице, словно стесняясь, что навязывает свое общество Наде. Он как будто чувствовал ее неуверенность, ее нерешительность...

– Леон, милый... – она опомнилась и бросилась к нему на шею. – Леон...

Она обнимала его, лихорадочно целовала в лицо, шею, прижимала его ладони к своим губам. Она корила себя за то, что осмелилась сравнивать с ним своего бывшего мужа! Леон необыкновенный человек...

– Ну что ты! – ласково засмеялся он. – Ты вся дрожишь. Что там с твоей Лилей?

– Я же говорю – пока не знаю! – беспомощно развела она руками. – Надо ехать.

– Ну, раз надо...

Он поцеловал Надю в лоб, в щеки, запечатлел долгий поцелуй на ее губах.

– Я тебя люблю, – серьезно и печально произнес он. – Очень. Я никого не любил раньше. Я думал, что на свете есть только музыка. А теперь у меня есть ты...

– Почему ты такой грустный? Не надо... – Надя стиснула его так, что заболели руки – но, несмотря на то, что она из кожи вон лезла, чтобы показать Леону свою любовь, она все равно чувствовала себя обманщицей.

– Я не грустный, я... – он задумался. – Знаешь, у меня такое ощущение, будто ты все время ускользаешь от меня. Проходишь сквозь пальцы, словно воздух. Ты как мелодия – дивная, нежная... Она манит, завораживает, а потом тает где-то вдали, так и не дав дослушать себя до конца.

– Я не понимаю, о чем ты! – испуганно сказала она. – Леон, ты пугаешь меня. Ты говоришь так, как будто... как будто все плохо. Будто весь мир рушится.

– Я напугал тебя? Прости... я дурак. – Он снова обнял ее, и они сидели так долго, не в силах расцепить рук. – Ну все, не буду тебя задерживать.

– Леон, а что же будет дальше?

– Завтра утром я уйду от Альбины. А там что-нибудь придумаем... Я в любом случае, повторяю, хотел уйти от нее.

– Тогда до завтра? – заставила себя улыбнуться Надя.

– До завтра...

Он поцеловал ее еще раз и ушел.

Надя легла на диван и сцепила руки за головой. В самом деле, происходило что-то непонятное – то, что невозможно контролировать, то, что не зависело от чьей-то воли... «Судьба. Наверное, это называется – судьба. И я не могу ничего изменить. Леон... я от него без ума. А Егор? В общем, я к нему тоже не совсем равнодушна. Я его люблю – так же, как и раньше, и ничем эту любовь уже не вытравишь. Любовь и влюбленность. Два мужчины, и только одного я могу выбрать...»