По следам большой смерти - Виталий Сертаков

В приемной несло какой-то дрянью, но свет не погас, и стража оставалась на местах. Лапочка метался в клетке из угла в угол, нервно урча.

– Поводок! - крикнул Артур подбежавшему секретарю. Следом за Мишкой Рубенсом уже мчались, перепрыгивая через три ступеньки, начальник караула и дежурный офицер охраны. Повсюду открывались двери, на крыше били в колокол.

Артур затянул ошейник на морщинистой шее тигра, хотя это была пустая формальность. Когда Лапочка увлекался дракой, его не могли остановить никакие путы.

– Господин, не выходите, мы должны сначала проверить! - Офицеры встали стеной, не выпуская хозяина с лестничной площадки.

Коваль открыл рот, чтобы ответить, но не успел.

Дворец сотрясся от второго взрыва, на сей раз шарахнуло на втором этаже. Этот был гораздо мощнее предыдущего. Коваль ощущал, как по переходам катится ударная волна. Ему показалось, что дворец обстреливают с Невы из корабельных орудий.

Двери в приемную распахнулись. В лицо президенту пыхнуло застоявшимся кислым жаром. Серые хлопья золы вырвались из камина и осели на ковре. Дежурный яростно накручивал телефон. Из караулки высыпали сонные полуодетые телохранители.

– Где это?!

– Никак, в парадной столовой жахнуло!

– Господин, кольчугу наденьте!

Артур позволил нацепить на себя звенящую металлическую сеть. Он внимательно прислушивался, принюхивался, но не чуял запаха гари. Лейтенант протянул ему телефонную трубку:

– Господин, комендант докладает, што баба чернявая с бомбой…

– Что ты сказал?!

У Коваля екнуло в груди. Из памяти выплывало, но никак не могло оформиться, что-то давно забытое, связанное совсем с другими событиями и временами…

В приемную, едва не напоровшись на сабли охранников, ворвался пожилой человек в разорванной одежде с окровавленным лицом. За ним спешили еще трое, такие же помятые. Артур с трудом узнал в них польских фабрикантов, гостивших в Зимнем. Гостям были отведены недавно отремонтированные покои с видом на Дворцовую набережную.

– Панове, кобета в черном…

– Чародейство, спаси нас Матерь Божья!..

– Она чекала, пока хлопцы не окружили…

– А потом как рванет…

– Двенаштя чловек разом… Ниц не осталось!..

Коваль уже не слушал, он бежал со всех ног, едва не обгоняя скачущего тигра. Чингисы с ружьями вырвались вперед, расталкивая всклокоченных со сна министров. С каждой секундой в коридорах прибывало народу. Очумевшие люди метались, запутываясь в неосвещенных переходах, создавали давку на лестницах. Никто не понимал, что происходит, но каждый стремился к выходу. Немедленно распространился слух, что весь Зимний заминирован и сейчас взлетит на воздух. Истошно голосили женщины, плакали дети. Караульные не получили приказа открыть ворота, и в холлах образовались заторы. В какой-то момент давление толпы достигло предела, гражданские снесли ночную баррикаду на северном выходе и вырвались на набережную. Полицейские в броневике на мосту наблюдали, как десятки полураздетых начальников с женами и детьми бегут по снегу прочь от собственной резиденции и скапливаются возле костров. Снег шел всё сильнее, с залива задувал ветер, а многие обитатели Эрмитажа выскочили в декабрьскую ночь босиком…

Артур издалека увидел, что произошло в резиденции польского посла. Картина его потрясла. Пространство внутри трех парадных залов сжалось, точно в одно мгновение лишилось воздуха. Из голых стен сыпалась замазка, кое-где из косяков вывернуло кирпичи. Накладные панели, кафельная плитка, позолота, украшения - всё превратилось в пыль. От людей вообще ничего не осталось.

"Вот дьявол, словно вакуумный заряд…"

– Двенадцать человек, господин президент! Она появилась ниоткуда и начала хохотать. А когда хлопцы ее обступили с оружием, превратилась в тучу!

– Нет, не в тучу, а в ураган… И взорвалась. Вот что от нее осталось, бумага с колдовскими письменами! Мы спаслись за мраморным столом…

"Так не бывает, - думал Артур, разглядывая размашистые строчки арабской вязи. - Скорее всего, здесь не разгадка, а угроза…"

Листочек не обуглился, даже не потемнел.

По осколкам он обошел дымящуюся воронку и выглянул в окно. На набережной суетились солдаты с факелами, спешно выстраивая оцепление. Вокруг двух больших костров сгрудились гражданские. Люди всё прибывали, многие показывали пальцами наверх. Судя по всему, выбило не меньше десятка окон вместе с решетками и массивными деревянными рамами. Обломки вылетели за парапет, усеяв прибрежный лед в радиусе трех десятков метров.

В большой столовой стонали двое раненых, придавленные упавшим на них дубовым шкафом. Прочая ценная мебель посольских покоев превратилась в груду щепок.

– Коменданта ко мне! Ты - срочно беги в интернат, выводите наружу детей! Ты - галопом в госпиталь, лекарей сюда и носилки! Начальник караула?!

– Я здесь, господин!

– Вскрыть склад, раздать людям фонари.

– Уже сделано! Прочесываем!

– Отлично! На чердаке, начиная…

Договорить он не успел. Послышался нарастающий вой, пол затрясся, и грянул третий взрыв, на этот раз со стороны Эрмитажного театра. В ответ тут же раздался хор женских визгливых голосов. Гвардейцы инстинктивно присели.

– Мама родная! - прошептал лейтенант. - Там же детский сад…

Президент сбежал вниз, прыгая через четыре ступеньки, врезался в толпу, хаотично кружащую на перекрестке. Телохранители с трудом пробивали дорогу; навстречу бегом тащили носилки с ранеными, клерки спасали сейфы с бумагами, кто-то кричал о пожаре… На парадной лестнице Коваль заметил рыжую шевелюру Христофора. Сын Красной луны держал в руке такой же скатанный в трубку листок и что-то кричал, но в общем гомоне расслышать было невозможно.

Детский сад и интернат Качальщиков почти не пострадали, но стало очевидно, что третья ведьма стремилась именно туда. Нашлись очевидцы, видевшие, как женщина в капюшоне вышла из подвала. Потом там обнаружили открытый канализационный люк, хотя имелось строжайшее указание заварить все технологические отверстия. Тетку пытались догнать, но смогли окружить только на подступах к детской игровой площадке. Убедившись, что скрыться не удастся, ведьма превратилась в смерч и унесла с собой жизни восьмерых взрослых. Еще десять взрослых из обслуги буфетов и шестеро детей были ранены в соседних комнатах. По соседству, в прачечной, сохли перины; теперь из всех щелей летели перья и оседали у солдат на волосах. А когда упала перекосившаяся дверь, началась настоящая пуховая метель. От игровой площадки осталась куча мусора. На куче лежало свернутое письмо на арабском языке… Появился старший Рубенс и мгновенно включился в работу. Артур был ему очень благодарен: губернатор взял на себя спасение высокопоставленных гостей и отправку раненых в госпиталь. Рубенс оперативно провел дознание, и не успел президент добраться до интерната, как уже стало известно об измене. Внизу, на уровне водозаборов, оказались перепилены решетки, а двое караульных, охранявших коллектор, были найдены с перерезанными глотками.