По следам большой смерти - Виталий Сертаков

"Вот тебе и колдовство! Элементарный подкуп! - зло рассуждал Артур. - Пригрели змей! Чем только Тайный трибунал занимается? Разгоню всех к чертовой матери…"

Маленькие Качальщики уже давно проснулись. В спальнях особой паники не наблюдалось, хотя упало всё, что могло упасть, взрывной волной вышибло несколько дверей и прорвало трубу отопления. Теперь столовая и учебные классы тонули в клубах пара, горячая вода стояла по щиколотку: в ней плавали обувь, одежда и мокли с таким трудом отпечатанные учебники. В находящемся по соседству круглосуточном детском саду ситуация была не лучше. Как раз недавно там приютили несколько десятков детей офицеров, ушедших на фронт. Многие поранили ноги о стеклянную крошку, кто-то серьезно ошпарился - искореженные батареи фонтанировали кипятком. Вода попала на электрощит; в результате короткого замыкания вспыхнули обои и занялись дрова, заготовленные на случай аварии котельной. Заслонки каминных труб оказались перекрыты, и дым начал заполнять спальни…

Рубенс послал вестового в гараж с приказом срочно подогнать на Миллионную три бронированных фургона. Дошкольников и младших кадетов из верхней казармы выводили по лестницам. Их следовало погрузить и отправить в Мариинский или в Лавру под присмотр патриарха. К счастью, далеко не все чиновники поддались панике и покинули дворец. Не дожидаясь указаний, мужчины и женщины скидывали обувь, выстраивались в цепочку по щиколотку в воде и на руках передавали малышей наружу, на лестничную клетку.

– Господин Кузнец! - К президенту протолкался запыхавшийся Христофор. - Надо быстро, но быстро нельзя…

– Почему нельзя?

– Они здесь, я слышу…

– Да кто "они"?!

– Пустотелые, господин. Озерное колдовство, я слышу… Остались еще две, прячутся внизу.

– Как их остановить? - Рубенс тряхнул Христофора за грудки. - Говори же, черт тебя подрал!

Дети уже спускались по двум параллельным лестницам. Многие не успели одеться и шли, завернувшись в одеяла. Впереди под охраной солдат няньки несли на руках самых маленьких. Сержанты надрывали глотки, но из-за многоголосого плача не могли докричаться до своих подчиненных. Помимо двух десятков Качальщиков, здесь было почти сорок малышей из детского сада, все дети и внуки сановников. На верхней площадке строились заспанные десятилетние кадеты, сыновья погибших при исполнении офицеров.

Коваль с ужасом подумал, что будет, если ведьма взорвет бомбу в нижнем холле, прямо возле ворот.

– Все назад! - Он разглядел над толпой мощный торс Карапуза. - Митя, бери своих котов - и вниз!

– Назад! Назад!

Толпа заволновалась, задние давили на передних. Из спальни, по колено в горячей воде, выскочил комендант. На майора было страшно смотреть.

– Господин президент, многие уже выбежали вниз через черный ход! Вы же сами приказали!

– Так останови их! А вы что стоите? - набросился Коваль на собственную охрану. - Живо за ним! Всех ребят вернуть сюда! Где связисты? Телефон мне, живо! Почему связист не на месте?!

"Вот так всегда… Молодцы мы на войне, а случись что дома - так полный бардак!.."

– Кадетам - команду "разойдись!" Всем рассеяться!

Сквозь разбитые окна в искалеченную игровую залу врывались клубы морозного пара. Никем не остановленный огонь сожрал дрова и с бешеной скоростью расползался по учебным классам. С площади доносилось низкое гудение. На обледенелом расчищенном пятачке разворачивались паровики, один за другим вспыхивали фонари. Завыла пожарная сирена. От парадного входа отъезжали кареты с ранеными, а навстречу им уже спешили десятки разбуженных горожан и автомобили депутатов съезда.

– Господин губернатор, на третьем этаже никого чужих! На втором тоже чисто! - один за другим докладывали Рубенсу посыльные. - Кладовки тоже вскрывать?

– Всё вскрывайте! Майор, ты послал людей в подвалы?

– Так точно, господин губернатор! Взяли из питомника всех собак и котов, никто не укроется!

Артур повернулся к Христофору. Сына Красной луны трясло; казалось - еще немного, и он свалится в обморок.

– Где она, Христя? Найди ее, ты сумеешь!

– Это не человек, это Пустотелая, - заговорил, наконец, сын Красной луны. - Красный Дед умел их вызывать, но остановить Пустотелых почти невозможно…

– Рассказывай дальше! - Коваль едва ли не силой волок Христофора за собой.

Они проталкивались сквозь строй подростков, спешивших наверх. Очутившись на нижних ступеньках, президент облегченно перевел дух. Дети успели вернуться, в прихожей оставались только гвардейцы и взвод личной охраны Карапуза. Солдаты перекликались, заглядывая в ниши, пихали в дыры факелы, но выглядели не слишком отважными. Электричество бездействовало; комендант добрался, наконец, до центрального рубильника и обесточил всё восточное крыло. Типография, прачечная, оружейные склады - всё погрузилось в темноту. Бойцы развешивали на стенах масляные фонари. Наружные двери были распахнуты настежь, в тамбуре вихрилась поземка; раскаленные дровяные печи, установленные по бокам от выхода, не справлялись с морозом.

– Мы видели ее, командир!

– Видели двоих, но не смогли догнать! - Сотник чингисов, смуглый усач, весь покрытый шрамами, чуть не плакал от досады. - По стене взобралась, шасть - и нет!

– А в другую трижды стреляли, хохочет только! Сеть накинули - порвала и ушла, - пожаловался другой взмыленный офицер. - Господин губернатор, прикажите святош привести, пущай святой водой побрызгают, а то парни крестятся. Против бесов-то как воевать?..

– Христя, где они?!

Президенту показалось, что со Старшиной соборников происходит что-то неладное. У Христофора дергались губы, в глазах полопались сосуды, отчего белки стали густо-розового цвета. Обычно невозмутимый, он не мог держать руки в покое. Чуть не оторвал себе ворот, потом сцепил ладони за спиной, потер щеки, принялся раскачиваться из стороны в сторону.

– Что с ним? - испугался Рубенс. - Эй, парень, очнись!!

Наконец, глаза молодого Старшины прояснились, он несколько раз сглотнул и, ни слова не говоря, устремился в один из коридоров. Ковалю некогда было разбираться, он решил, что странное поведение Христофора объясняется страхом, и махнул рукой чингису, чтоб не отставал. Митя свистом призвал подчиненных, и минуту спустя вслед за сыном Красной луны уже мчались тридцать человек.

– Пустотелые… - на бегу твердил Христофор. - Я просил тебя, господин, забери меня оттуда, с Озера. Я не мог убежать, я видел обряды Белого Деда, я лизал его посох вместе с другими…

– Ну и что с того?

– Я никогда не присягал тебе, но я вынужден был присягнуть там. Тебе непонятно? Конечно, откуда тебе понять, что значит дать клятву чести… Ты вообще никогда не понимал, чего хотят Озерники. Для вас они - банда душегубов… Я заразился, это как желтуха… Я просил тебя не пытать Белого Деда, он проклял меня и подарил мне свою боль… Теперь мне худо, господин, очень худо. Пустотелые принесли с собой муку и гнев. Эти женщины… Дед находил их далеко на юге по приказу Карамаза… Таких, кого насиловали твои солдаты, таких, у которых убили всю семью… Тебя сто раз предупреждали, что нельзя посылать гарнизоны туда, где не ждут русских… В тех краях, где гарнизоны усмиряли бунты и жгли деревни, всегда можно найти отчаянных женщин, особенно из южных племен. Белый Дед говорил, что лучше всего превращать дочерей Полумесяца: они не дорожат жизнью, если отнять у них честь… Тайное восточное волшебство, здесь таким не владеют… Находят человека, внутри которого не осталось ничего, кроме отчаяния, и высасывают из него плоть. Это долго и опасно, колдун сам может погибнуть, если неверно проведет обряд… А когда человек становится Пустотелым, внутри него можно поселить всё что угодно. Можно поселить месть и ярость, можно поселить веру в счастливое спасение души… И не надейся, твои Качальщики не справятся. Потому что для них важно лишь одно - чтобы была довольна мать-земля. А на людей им наплевать, для них все люди - просто насекомые…