2012. Загадка майя - Жорди Сьерра-и-Фабра

Поджидавшие у главного входа проводники из передовой группы повели всех кружным путем — через располагавшийся слева перелесок.

Петляя по тропинке, они наткнулись на хижину, притулившуюся в расселине между утесами. Из темного дверного проема на них уставились несколько пар глаз. Стоявший впереди мужчина осенил себя крестным знамением.

Это был майя, который, увидев странную процессию в тот самый день, когда должны сбыться предсказания его пращуров, по-видимому решил, что это и происходит.

— Добрый вечер, — улыбнувшись, приветствовала индейца Джоа.

Мужчина вновь перекрестился.

— Молния уже?.. — Он с трудом произносил слова.

Он имел в виду молнию из центра галактики, которая должна изменить его мир, дать начало новой жизни.

— Да что вы, какая молния?! — бросила на ходу Джоа.

Абориген снова совершил крестное знамение, а хранители продолжали свой путь, внимательно глядя под ноги, чтобы не споткнуться о камни и торчавшие из земли узловатые корневища деревьев, напоминавшие извивающихся змей. Из-за дождей почва разбухла, тут и там дорогу преграждали огромные лужи.

Между тем дождь прекратился как по волшебству, ветер стих.

Хулиан Мир шел одним из первых. Джоа и Давид, взявшись за руки, оказались где-то в середине процессии. На территории комплекса их встретили другие хранители, молодые и крепкие, как на подбор, ребята.

— Никогда еще мне не приходилось попадать в эпицентр урагана. Хотя по фотографиям и кадрам, которые я видела по телевизору в прогнозах погоды и даже в каком-то кино, я думала, что более или менее знаю, что там творится. — Джоа смотрела вверх, поражаясь небу и безоблачному солнцу. — Это настоящее открытие для меня.

В центре урагана царил абсолютный покой. Ни дуновения ветра, ни капли дождя. Островок хрупкого равновесия, вокруг которого в водяной завесе бесновались смертоносные вихри. Нижняя часть огромной воронки глаза урагана, представляющей гигантскую круглую трубу, поднимавшуюся вертикально, расширялась от поверхности земли к небу. Небо, обрамленное грозовыми тучами, было чистым, прозрачным и пронзительно голубым.

Наконец они вышли из чащи. Перед ними раскинулась панорама Чичен-Итцы — Площадка для игры в мяч, Храм Воинов с Чак-Моолем, Площадь тысячи колонн, пирамида…

Так называемый замок — монументальный, из серого камня, казавшийся в окутывавшем его сумеречном свечении еще более древним и благородным, как никогда поражал воображение.

Дверь к звездам.

Полсотни человек замерли, созерцая величественную пирамиду. Время, казалось, тоже остановилось.

Джоа крепко сжала руку Давиду, а потом отпустила его и подошла к отцу.

Хулиан Мир обнял дочь за плечи.

Последние часы ожидания.

Еще ночь, а может, и следующий день.

57

С медлительной величавостью, как и подобает чуду, граница глаза урагана приблизилась к ним и накрыла, вобрала в себя, поместив внутрь гигантской, в километры диаметром, трубы, соединявшей небо и землю. Согласно расчетам метеорологов, эпицентр урагана должен был находиться здесь в полночь, до наступления которой оставалось еще несколько часов. Все стали стаскивать с себя плащи, накидки и капюшоны. У некоторых в руках замелькали фонарики.

Люди не могли оторвать взгляда от завораживающего зрелища вращавшейся с бешеной скоростью верхней кромки воронки.

Резко стемнело.

— Новостей нет? — поинтересовался Хулиан Мир.

— Мы сейчас внутри глухой зоны, под экранированным колпаком, невозможно поймать ни одной радиостанции. Мобильные телефоны тоже мертвы, — ответил пожилой мужчина, один из хранителей-ученых.

Джоа почувствовала, что сердце у нее начинает биться все чаще.

— Что с тобой? — заметив неладное, спросил Давид.

— Не знаю, у меня будто… вдруг иссякли силы… сели батарейки, — произнесла Джоа, часто моргая.

— Они уже близко, — послышался голос отца. — Я знаю, знаю это, — говорил он, сжимая руки в кулаки и продолжая неотрывно смотреть в простиравшееся над их головами гигантское окно.

— Сколько осталось до полуночи? — спросил кто-то.

На часы посмотрели сразу несколько человек.

— Стоят! — воскликнула черноволосая молодая женщина с короткой стрижкой, говорившая с аргентинским акцентом. — Часы остановились!

— Боже… это не просто глаз урагана, — прошептал Хулиан Мир. — Это временной пузырь!

Стрелки часов не двигались, но ход времени как будто ускорился. Тьма сгустилась, стала почти непроглядной. Свет фонарей прорезал ее плотную массу, перемещаясь рывками. Этой ночью среди руин древнего города майя, на ступенях, по которым каждое лето нисходил Кукулькан в образе пернатого змея, шевелилось добрых полсотни кукульканов, ожидавших прибытия существ из другого мира.

— Как ты? — прошептал Давид.

— Жуткая слабость. Ноги подгибаются, — призналась Джоа и поцеловала Давида. — Я люблю тебя.

Давиду показалось, что Джоа произнесла это как прощание. С удивительным для самого себя спокойствием он ответил:

— Я тебя тоже. Все будет хорошо.

— Я должна быть вместе с отцом, — сказала Джоа и отстранилась от него.

Давиду стоило огромных сил отпустить девушку, перестать осязать ее. Джоа, с трудом передвигая ноги, добралась до отца.

— У меня ощущение, будто меня… опорожнили…

— Джоа… — Отец крепко прижал ее к себе.

Они стояли, погрузившись в безмолвие. Глубокое, как бездна урагана. Неизмеримое, как его сила. И такое же бесконечное, как сама бесконечность, в которой Земля была лишь одной из крохотных песчинок галактической пыли.

Тишину ночи сухим хлопком разорвал выстрел.

58

Нападавших было немногим больше, чем хранителей, но, в отличие от последних, они были вооружены. И готовились стрелять на поражение.

— Не двигаться!

— Назад!

— Руки вверх! Собраться всем кучнее! Не вынуждайте нас устраивать пальбу!

Хулиан Мир загородил собой дочь. Давиду удалось перебраться поближе к нему и встать рядом. Первыми руки подняли хранители, которые находились на рубежах внешней части зоны. Никто из них не взял с собой оружия, готовясь к мирной встрече. Пятясь, они приблизились к основной группе, которая располагалась в центре эспланады, слева от лестницы на пирамиду, начинавшейся изваяниями змеиных голов.

— Судьи, — негромко сказал кто-то.

Несмотря на кромешную темень, Джоа узнала в свете фонарей Николаса Майораля. Он шествовал, опираясь на трость, в первых рядах. И без оружия. Грязную работу пусть делают другие. Луч его фонаря метался из стороны в сторону — он явно кого-то искал.