2012. Загадка майя - Жорди Сьерра-и-Фабра

— Да, это трудно представить! Сначала база в Гуантанамо, потом мы без документов, денег, одежды оказались на территории Кубы… И нам еще повезло. Не будь папа известным человеком, нам бы не удалось хоть чего-то добиться за такой короткий срок. И еще эта шумиха в прессе — почему мы не возвращаемся в Испанию, а отбываем в неизвестном направлении…

— Газеты пишут, что на военно-морской базе Соединенных Штатов Америки в Гуантанамо произошел несчастный случай, — усмехнулся Давид.

— Если бы нас держали далеко от моря, бежать было бы невозможно.

— Что ты сделала?

— Ты не поверишь. — Джоа опустила голову.

— Она атаковала их информационно-компьютерную систему. Попросту взорвала, — ответил за нее Хулиан Мир.

Давид действительно был поражен и горел нетерпением узнать подробности, но на то, чтобы удовлетворить его любопытство, времени уже не оставалось. Около них затормозил микроавтобус, и боковая дверца сдвинулась, открывая вход в салон. Давид загрузил сумки, вошел сам и помог подняться на высокую ступеньку Джоа и ее отцу. Трое хранителей влезли в автобус последними. Машина тронулась к выезду с территории аэропорта. Сзади, как прилепленный, шел еще один фургончик.

— Это Карлос, Марио и Анастасио, — представил коллег Давид. — За рулем Теодоро. С ребятами, которые в машине сзади, познакомлю потом.

— Куда мы едем? — спросил Хулиан Мир.

— В Чичен-Итцу, разумеется. Чем раньше мы там будем, тем лучше. Если повысят степень штормового предупреждения, не исключено, что перекроют дороги, и тогда прощай все надежды добраться до руин. Если же мы прорвемся, оттуда нас уже никакой силой не выгнать. И еще одно…

— Что? — Джоа видела, что Давиду трудно решиться произнести это.

Давид окинул отца и дочь взглядом.

— Все дочери бури в течение последних трех дней покинули свои дома и исчезли.

— Как это… исчезли? — запнувшись, промолвила Джоа.

— Бесследно. Никто не знает, где они, даже хранители. Будто испарились.

— Они едут сюда, — предположил Хулиан Мир.

— Мы почти в этом уверены, — кивнул Давид. — Особенно, после того как я обнаружил вот это.

Он опустил руку в карман куртки и что-то достал. Когда он разжал пальцы, в ладони у него лежал камень, который бабушка подарила Джоа. Тот самый кристалл, с которым нашли ее мать. Только он был уже не красным, а зеленым.

— Три дня назад, в день вашего бегства из Гуантанамо, — Давид протянул камень Джоа, — около полудня, когда, боясь сойти с ума, я решил разобрать твои вещи, я обнаружил его таким. Я не сказал тебе раньше, потому что не знал, что это могло означать.

— А теперь?

— Думаю, кристалл служит чем-то вроде пейджера или будильника.

— Прохождение глаза урагана над Чичен-Итцей, конец эры Пятого Солнца, сбор дочерей бури через 15 тысяч дней после их появления на свет… — Джоа все больше волновалась. — Все сходится! Они возвращаются! — Девушка побледнела и воскликнула: — Мамочка!

Глаза Хулиана Мира заблестели.

— Папочка, скажи что-нибудь, ну, пожалуйста! — Джоа схватила отца за руки.

— Как знать, а вдруг ничего не произойдет, вдруг ее здесь уже нет, и они забрали ее с собой…

— Папа, это — встреча! Мама обязательно там будет!

— Мы не знаем, какие у них цели, Джоа.

— Да какими бы ни были их цели, они не причинят нам вреда, не станут вмешиваться в нашу жизнь! Я это знаю! Я чувствую!

Все взгляды были устремлены на Джоа, связующее звено между мирами.

— Я тоже в этом уверен, — поддержал ее Давид, нежно обнимая девушку за плечи. — И они. — Он обвел взглядом остальных хранителей.

— Папа, ты тоже так думаешь?

Глубоко вздохнув, Хулиан Мир утвердительно кивнул.

— Конечно, доченька. Но после всего, что произошло в последние дни…

— Папа, ты должен верить. Не в меня и не в себя. В маму. Она придет. Обязательно придет. Я тебе обещаю! — страстно убеждала отца Джоа.

Машина набирала скорость. Водитель давил на газ, несмотря на дождь и шквалистый ветер. Но, к счастью, по их стороне шоссе движение почти отсутствовало. В противоположном направлении шел нескончаемый плотный поток, движение которого затормаживали обгонявшие друг друга на подъеме длинные многотонные фуры. Это было похоже на паническое бегство. Шоссе, по которому они двигались, связывало Канкун, штат Кинтана-Роо, с внутренними районами полуострова, поделенными между тремя штатами. Вскоре они должны были въехать в штат Юкатан.

Неожиданно Джоа вспомнила о других участниках этой истории.

— Судьи проявлялись?

Ответ ее не успокоил:

— Точной информацией мы не располагаем, но уверены: они что-то готовят. Именно поэтому мы мобилизовали значительные силы хранителей.

— Значит… мы на тропе войны, — подвела итог Джоа.

54

Отели, продолжавшие работать, пустовали. Хранители поселились в «Вильяс Аркеолохикас», и не только из скромности, но и потому, что вокруг этой гостиницы можно было создать защитную зону из микроавтобусов и внедорожников. Хранители заняли номера по соседству с Джоа и ее отцом. Устроившись в отеле, Джоа и Хулиан Мир пошли знакомиться с хранителями из Мексики, Колумбии, Панамы, Соединенных Штатов Америки и Испании, приехавшими на место раньше. Среди них были воистину ветераны движения, десятки лет прослужившие своему делу. Не все хранители добрались до Юкатана, а судя по погодным условиям, кому-то из них это могло и вовсе не удаться.

Отца и дочь ни на миг не оставляли одних. Только перед самым ужином они на несколько минут поднялись к себе в номер. В окна хлестал ливень. Потоки воды то и дело резко меняли угол наклона под мощными порывами ветра, дувшего все сильнее. Стихия разыгралась не на шутку. Хорошо, что не начались перебои с электричеством.

Хулиан Мир заключил дочь в объятия. Внимательно посмотрев Джоа в глаза, он наконец произнес:

— Давид хороший парень. Он мне по душе. Я в твою мать влюбился с первого взгляда. Джоа, ты у меня замечательная. И я отлично понимаю его. И тебя тоже понимаю.

— Спасибо.

— Знаешь, когда я увидел вас вместе, только тогда осознал, какой же одинокой ты была все это время. Иногда мы настолько теряем разум, что перестаем отдавать себе отчет в том, что в мире есть многое, ради чего стоит жить и бороться. А мой мир — это твоя мать и ты.

— Когда все закончится… Не знаю даже, как все у нас будет дальше… Папа, во мне иногда будто просыпается чудовище. Как тогда, в Гуантанамо…

— Тобой двигал гнев.

— Нет, папа! Мною владела ненависть. Мне хотелось… изничтожить их, понимаешь? Ненависть била во мне ключом, ненависть без тени жалости или сочувствия. Не хотелось бы, чтобы такое повторилось снова, потому что ничего более ужасного, горького и саморазрушительного я никогда не испытывала.