Грязные новости (ЛП) - Шен Л. Дж.

Селиан.

Я украл твой айпод до того, как ты украла мой бумажник. Он был спрятан у меня под курткой еще до того, как снял с тебя трусики. Я хотел знать, что ты слушаешь. (И я был очень разочарован, что в нем не было песен Бритни Спирс и Джастина Тимберлейка, потому что из-за этого не влюбиться в тебя стало намного труднее, черт возьми).

Селиан.

Я пытался убедить себя, что порвал с Лили, потому что был лучше отца. Чушь. Я порвал с ней, потому что не мог не быть с тобой (и я потратил приличное количество времени, отрицая все это самому себе).

Селиан.

В тот день, когда я отправился к Дэвисам, то хотел, чтобы ты об этом узнала. Я хотел, чтобы ты показала мне свою неприглядную сторону. Хотел, чтобы ты хоть раз в жизни стала отталкивающей, чтобы я мог избавиться от тебя. (В тот день ты такой не стала. Я стал).

Селиан.

Последняя, которая на самом деле представляла собой множество склеенных вместе стикеров, была засунута в мой ящик в пятницу, и в ней было написано:

Я люблю тебя и, возможно, не смогу сказать тебе этого лично, потому что ты явно не хочешь этого слышать, и потому что я скоро уеду. Но это так, и я чертовски ненавижу это. Ни на минуту не думай, что я хотел влюбиться в тебя, Джуд. Но это делает мою любовь к тебе намного сильнее. Так что в следующий раз, когда ты ошибочно предположишь, что ты единственный пострадавший человек во всей этой истории, просто вспомни первое правило журналистики. У каждой истории есть две стороны. (И если ты вообще готова выслушать меня, то это, вероятно, мой последний шанс).

Селиан.

В двери квартиры щелкнул замок. Я быстро вытерла слезы с лица, но поняла, что в этом нет особого смысла. Моя одежда была пропитана ими. Так же, как и записки. Я судорожно вздохнула и обернулась. Вошел папа в бейсболке «Янки», размахивая бейсбольным мячом.

— Угадай, что поймал твой старик? — Его улыбка исчезла, как только он увидел меня, сидящую на полу, окруженную морем желтых бумаг.

Он бросился ко мне.

— Все в порядке, Жожо?

Я встала, не желая терять ни минуты.

— Где ты был?

— На игре «Янки». Селиан подумал, что это хороший способ попрощаться. Потом мы пошли за хот-догами. Я решил, что вернусь домой раньше тебя.

— Я сократила свое библиотечное время. Где Селиан? — Я шмыгнула носом.

— Ты в порядке? — снова спросил папа, потирая мне спину.

В порядке ли я? Часть меня казалась таковой. Часть меня была более чем в порядке, зная, что я собираюсь помочь человеку, который заслуживает моей помощи больше, чем кто-либо из моих знакомых, после всего, что дал мне и моему отцу. Другая часть меня была выпотрошена и разорвана — дать ему шанс и рискнуть полностью разрушить мое сердце, или попытаться двигаться дальше без него?

— Я в порядке, папа. Где Селиан?

— Он сказал, что ему нужно забрать из офиса…

«Конечно».

Я выскочила за дверь прежде, чем успела услышать, что именно.

Картонные коробки так и остались нетронутыми и пустыми в углу моего кабинета. Все, что мне действительно нужно было взять, это мой ноутбук.

Я редко привязывался к людям, не говоря уже о вещах.

У меня не было фотографий моей семьи и никаких дурацких смешных кружек на моем столе. Каждая награда, которую я получил, была выброшена в мусорную корзину в ту ночь, когда была мне вручена — я делал новости не для того, чтобы получить похлопывание по спине; я занимался этим, потому что хотел изменить жизнь, мнения и мир и доказать, что заслуживаю всего, что мне было дано. Единственное, к чему я привязался на этом этаже, ко взглядам, желающим, чтобы меня кастрировал мясник, так что не было никакой необходимости затягивать мой отъезд. Я настоял на том, чтобы не устраивать прощальную вечеринку, объяснив, что в моем уходе нет ничего радостного. После недопонимания с руководством я не собирался переходить к чему-то большему и лучшему. Я сбегал с тонущего корабля, оставляя своих сотрудников тонуть.

Так что вечеринка была все равно, что планировать собственные похороны.

Закрыв ноутбук, запихнул его в мусорное ведро, решив, что не хочу ничего брать с собой из этого места. На хрен.

CSP, конкурирующий канал, открывал новый новостной отдел в Лос-Анджелесе, и мне показалось хорошей идеей проложить несколько тысяч миль между мной и Матиасом. Но я бросил работу не из-за этого.

Я не хотел видеть лицо Джудит каждый день, зная, что заставлю ее хмуриться.

Я уступал ей дорогу, потому что никогда не уволил бы ее, и потому что на самом деле Джуд заслужила свое место в отделе новостей, возможно, даже больше, чем я.

Не было никакого нервного срыва с её стороны, чтобы воздать должное моему разбитому сердцу. Лишь тишина, что почему-то в тысячу раз хуже, чем я когда-либо испытывал. Каждый день, уходя из офиса, она что-то забирала с собой.

Еще один кусочек моего гребаного сердца.

Еще одну песню из ее плейлиста, которую я никогда не смогу слушать, не думая о ней.

Мой телефон был выключен весь день — я не хотел, чтобы меня отвлекали, — и, наконец, снова включил его и сунул в карман. Схватив свою куртку, бросил последний взгляд на место, которое когда-то было моим королевством, место, где я думал, у меня будет моя гребаная пенсионная вечеринка, и покачал головой.

Повернулся, закрыл дверь и наткнулся на что-то маленькое и горячее.

Джудит.

Она прижала папку к моей груди, указывая на меня.

— Прежде всего, в следующий раз, когда заберешь моего отца из дома, дай мне знать по СМС или по телефону. Хорошо?

Я быстро заморгал. У меня что, галлюцинации? Потому что такое дерьмо нужно лечить. Я выгнул бровь.

— Ты ведь понимаешь, что Лос-Анджелес не в этом квартале? В ближайшее время я его почти не увижу.

Все еще мудак. Но, черт возьми, если ей это не нравится.

— В аду для тебя припасено особое место. — Она ткнула своим тонким пальчиком мне в лицо.

Будет ли это слишком, если я прикушу кончик? Возможно.

Я ухмыльнулся.

— Не удивлен. Мой знакомый риэлтор просто рок-звезда. Что ты здесь делаешь в воскресенье, Конверс?

— Спасаю твою задницу. — Джуд оторвала папку от моей груди и направилась к своему месту в редакции новостей.

Я последовал за ней. Ее задница выглядела фантастически, как всегда, но не это заставило меня улыбнуться от уха до уха.

Джуд положила все документы на стол, но не позволила мне заглянуть в папку. Я с любопытством посмотрел на девушку, не совсем понимая, в чем дело, но, тем не менее, заинтригованный. Больше всего я в восторге от того, что она снова со мной разговаривает, и не собирался облажаться.

— Приготовься к тому, что твой мозг взорвется, — сказала Джудит.

— Это приглашение на перепихон? Потому что мне трудно поверить, что что-то, кроме твоей киски, может вызвать во мне такие или подобные эмоции.

Я оставил романтические вещи для записок, которые написал ей. Я все еще не мог заставить себя произнести такие вещи вслух, но мне хотелось. Очень.

Девушка покачала головой и улыбнулась, пододвигая ко мне полароидные снимки. На них мой отец обедал в ресторане с шишками канала.

Я поднял бровь.

— Откуда они у тебя?

— Джеймс Таунли.

— А откуда они у него?

— Он нанял Дэна, который работает здесь, чтобы тот провел расследование в отношении Матиаса.

— Я тоже, — огрызнулся я. — И что?

Джуд пожала плечами.

— Таунли заплатил вдвое больше.

— Ублюдок Дэн. — Я сделал глубокий вдох.

Джуд положила свою руку на мою и сжала.