Нарский Шакал - Джон Марко

Он едва выкарабкался из-под волка. Тело саднило, кровь толчками лилась из прокушенной руки, но он мог думать только о Громе. В коне все еще теплилась жизнь, сломанные ноги подрагивали. Ричиус проковылял по снегу и упал на конское брюхо.

– Ох, красавец мой! – простонал он, не рассматривая раны лошади: все они были смертельны. Он ощущал, как вздымается и опадает его брюхо в такт последним вздохам. – Мой милый друг!

– Ричиус! – негромко окликнул его Петвин, он спешился и теперь стоял над другом. – Ты ранен. Мы должны ехать туда, где тебе окажут помощь.

– Послушай его, – сказал Ричиус, – и сделай это за меня, Петвин. Я не могу.

Гром все еще кричал. У Петвина лицо стало серым.

– Он и так скоро умрет, Ричиус. Я…

– Пожалуйста! – взмолился принц и протянул другу Джессикейн.

Петвин нерешительно взял меч.

– Только не смотри, ладно?

Ричиус кивнул.

– Прости меня, – сказал он и отошел к Мотыльку.

Большой конь стоял неподвижно, словно понимал всю глубину разыгравшейся трагедии. Ричиус закрыл глаза.

«Прощай, старый друг!»

А потом все кончилось. Принц открыл глаза. Петвин вытирал Джессикейн рукавом.

– Дело сделано, – сказал он, неуверенно глядя на друга. – Боже, что за адская работа!

Ричиус медленно подошел к Грому. Петвин отсек коню голову, и теперь его тело лежало в густой алой луже. От нее поднимались едва заметные струйки пара. Волна тошноты бросила Ричиуса на колени.

– О Боже! – простонал он, ощущая горечь во рту.

– Отвернись! – Петвин положил ему руку на плечо. – Мне очень жаль, Ричиус. Это все.

– Нет! – Ричиус стряхнул руку Петвина и закрыл лицо ладонями. – Почему это случилось? Почему здесь? Я ведь дома!

Петвин упал на колени рядом с другом. Осторожно отвел его руки от лица и заглянул в глаза.

– Послушай меня, Ричиус. Ты ранен. Посмотри на свою руку. Я должен довезти тебя туда, где могут помочь.

Ричиус молча кивнул, не мешая Петвину осмотреть прокушенное предплечье. Рана сильно болела – и в то же время он едва ощущал боль. Словно издалека он услышал, как Петвин бормочет:

– Мы далеко от Динадина, Ричиус? Ты не знаешь, сколько еще туда ехать?

Принц взглянул на окровавленную руку, потом снова на Петвина.

– Отвези меня домой, – тихо попросил он. – Пожалуйста.

14

Обратная дорога была тяжелой и унылой. Ричиус пребывал в шоковом оцепенении. Даже обжигающая боль в руке почти не затрагивала его сознания.

Мотылек прискакал домой за считанные минуты, хотя нес на себе двух взрослых мужчин. Замок показался как раз в тот момент, когда начался дождь.

– Ну вот и он, – сказал Петвин. – Теперь ты будешь в порядке, Ричиус.

Принц поднял голову. За высокой каменной стеной, окружавшей замок, вырисовывались три башни, устремленные к небу. В надвигающихся сумерках они выглядели особенно внушительно. Во многих окнах замка уже горели свечи. Ричиус немного успокоился и снова ощутил холод. А вслед за этим ощущением появилось желание поскорее оказаться в постели и съесть принесенную Дженной кашу. Он знал, что она начнет хлопотать вокруг него, но неожиданно мысль об этом не вызвала у него привычной досады. Сейчас ему было бы приятно почувствовать материнскую заботу.

Мотылек быстро поднялся по крутому холму и остановился у чугунных ворот. После убийства короля Джоджастин приказал постоянно держать ворота на запоре и охранять день и ночь. Даже Петвин не имел свободного доступа в замок. Подъехав к воротам, он раздраженно выругался и окликнул часового. Тот появился словно ниоткуда – великан с двусторонней секирой.

– Кто там? – неприветливо спросил он, вглядываясь в них сквозь металлические стержни.

– Открывай! – потребовал Петвин. – Ричиус ранен!

– Ричиус? – Великан прищурился и посмотрел на второго седока. – Это вы, принц Ричиус?

– Это я. Выполняй, что он тебе сказал, Фэрен.

Солдат бросил секиру и снял ключ, укрепленный на его доспехах на тонкой цепочке. Торопливо поковырялся в замке и открыл ворота.

– Извините, милорд, – сказал он. – Джоджастин велел мне сегодня быть повнимательнее. У нас странные гости.

– Гости? – поднял брови Ричиус. – Кто именно?

Часовой украдкой оглянулся назад.

– Из Нара, милорд.

Когда они въехали в ворота, Ричиус заметил незнакомцев. Два всадника, оба в зеленом с золотом мундире Талистана, стояли, лениво прислонясь к коням и не обращая внимания на моросящий дождь. С ними был третий; он все еще сидел верхом со штандартом в руках, представлявшим собой простое черное полотнище без герба или вышивки. Это был флаг Нара, Черного Города.

Два талистанца повернулись на стук копыт и посмотрели на Ричиуса с Петвином, странно улыбаясь. Всадник из Нара даже не пошевелился. Ричиус заметил позади них четвертого коня. На его боках тоже были черные попоны Нара, но седло пустовало.

– Что это? – спросил Ричиус, соскальзывая с Мотылька. – Кто они, Фэрен?

Часовой подманил принца к себе и, приблизив губы к самому его уху, прошептал:

– Бьяджио.

Ричиус удивленно раскрыл глаза. В хорошей компании после имени Бьяджио всегда наступало уважительное молчание. Это имя в империи имело особую власть. Ричиус снова посмотрел на трех всадников. Двое талистанцев по-прежнему наблюдали за ним. Он поспешно спрятал раненую руку в складках потрепанной куртки.

– Что ему нужно? Ты не знаешь?

– Он хотел поговорить с вами, милорд. Я не знаю, о чем.

– Ты отвел его к Джоджастину?

– Почти час назад. Он велел остальным ждать снаружи.

– Слава Богу! – выдохнул Ричиус.

У Бьяджио хотя бы хватило ума не позволить талистанцам зайти с ним в замок. Оскорблением было уже то, что они вообще оказались в Арамуре. Что до третьего человека (Ричиус принял его за телохранителя), то, похоже, Бьяджио решил, что здесь будет в безопасности без него. Ричиус поморщился. Последнее время Арамур ни для кого не представлял угрозы.

– Бьяджио! – возмутился Петвин. – Что этот пес делает так далеко от дома?

– Да, интересно, – кивнул Ричиус.

Как глава Рошанна Бьяджио был одним из приближенных советников Аркуса, членом так называемого Железного Круга. На древнем языке Нара Рошанн означало порядок, и Бьяджио имел поручение поддерживать именно его. Каждая тюрьма, каждый лагерь для заключенных, каждое расследование подрывной деятельности подпадали под его юрисдикцию, и каждая публичная казнь через повешение в Черном Городе совершалась по его приказу. Ходили слухи, что Рошанн имел осведомителей при каждом дворе империи – даже в Арамуре. И каким бы абсурдным – ни казалось это утверждение, Ричиус втайне признавался себе, что никто не мог быть уверен в том, что это не так. Относительно Рошанна он твердо знал одно: его люди были повсюду.