Ветры Империи - Сергей Иванов

— Но ведь я тоже там был. И не один.

— Ты — другое дело. А Ун слишком неповоротлив, всегда на этом горел.

— И все же напрасно ты поторопился. Народники уже готовы были захватить Уна. Еще чуть, и…

— К чему такие сложности? Уж лучше сразу.

— «Славный мальчуган Лот», — усмехаясь, вспомнил Горн. — И тебе нужна власть… Сколько же вас?

— С тобой — на одного больше, — раздраженно ответил Лев. — Хватит болтовни!.. Говори, зачем пришел?

— За новостями. Ты ведь в курсе последних сплетен? Что, к примеру, поделывают Избранные?

Лот снова фыркнул.

— Эти идиоты до сих пор решают, на каком диалекте следует вести переговоры, — сказал он. — Важно, видите ли, сохранить лицо!

— А как поживает прекрасная Ли?

— Слушай, хватит!.. Говори, чего надо, и выметайся.

Со снисходительной улыбкой Горн оглядел бывшего начальника Дворцовой стражи, бывшего Льва: молодец, присутствия духа не теряет. Или не понимает?

— Ты разве забыл о моем первом желании? — спросил он. — Уверяю тебя, со временем оно только крепнет.

— Послушай, Страж, на что ты надеешься? Весь Замок набит моими людьми, и это не какие-то там мягкотелые! Стоит мне нажать вот эту кнопку, и…

— А они хоть знают, кого искать?

— Ну, кому же не ведом Горн, похититель богинь!..

— Блефуешь, приятель, — усмехнулся гигант. — Известно только, что мы пропали вместе, да и то — не многим.

— И куда же ты ее дел? — поинтересовался имперец. — Разве она еще жива?

— Более того — в двух шагах отсюда и в отличной форме.

— Даже так? Послушай, Горн, хочешь…

Гигант покачал головой.

— Нет, Лот, не хочу, — сказал он. — Не утруждайся — не ты первый. В этом деле предлагаю только я.

— И что же ты предлагаешь?

— Чтобы ты проводил нас к Военному Координатору… Да, Лот, я о нем знаю. Как и о многом другом.

— Предположим. И чем ты за это заплатишь?

— Фу, какой практичный! — поморщился Горн. — Может, я тебя возвеличу?

— Издеваешься?

— Конечно. А ты только заметил?

Вздернув подбородок, Лот с насмешкой произнес:

— Ты плохо рассчитал, Горн: «в этом деле» я помогать тебе не стану.

— Как будто в остальных ты много мне помогал, — проворчал гигант. — А если я тебя заколю?

Лот высокомерно засмеялся:

— Какой же огр испугается смерти!.. Полагаю, мой статус огра не вызывает у тебя возражений?

— Сохрани нас Ю, — хмыкнул Горн. — Уж этого бы Тор точно не пережил.

— Тогда на что ты надеешься?

— Сейчас я кое-что тебе продемонстрирую, — предупредил гигант. — Уж не обижайся.

С разворота он аккуратно врезал ребром ладони по шее Лота, и тот обмяк в кресле — как и Коридаг совсем недавно. Приподняв Львиную голову за гриву, Горн достал меч. Через минуту череп Лота сиял, точно полированный мрамор. Гигант вставил эту обновленную голову в принесенный с собою шлем и довольно усмехнулся: глазомер не подвел его — шлем пришелся впору. Затем он снял с царедворца одежду, разделся сам и сложил это все, вместе с оружием, в длинный мусорный ящик с рукоятями по бокам. Спохватившись, сунул туда же и коробку с орехами.

К этому времени Лот уже зашевелился, приоткрыл мутные глаза. И очень удивился, разглядев сначала Горна, потом — себя.

— Все, Лот, — жестко произнес гигант. — Разговоры кончились. Теперь будешь делать, что скажу.

Губы правителя шевельнулись, будто он попытался ответить, однако не издали ни звука. Глаза в смятении округлились — это все, на что Лот оказался сейчас способен.

— За дело! — скомандовал Горн.

Лев послушно встал и поднял свою сторону ящика. Осторожно они выбрались в коридор и затрусили вдоль самой стены, безмолвные и неприметные.

Затишье в верхних ярусах Замка уже кончилось. Половины суток хватило новому правителю, чтобы рассортировать здешних Избранных на сторонников, согласных поставить его выше родичей, законов, богини, — и противников, подлежащих немедленной ликвидации. А сосредоточить имперцев вблизи кварталов чистокровок и затем разом спустить эти своры оказалось того проще. И сейчас отовсюду неслись яростные вопли и звон железа: высокородные огры продавали жизни подороже — уж это они умели. Оставалось надеяться, что искушенный в интригах Бур тоже не терял времени даром и успел собрать вокруг себя силу, достаточную для прорыва. В любом случае все теперь были загружены делом по уши, и на Горна с Лотом никто даже не взглянул — да и кто в Империи обращает внимание на мусорщиков? Так же и тех не трогали заботы свободных — их пути не пересекались.

Все же чистопородной крови могло сегодня пролиться немало: среди избранных всегда хватало твердолобых да неповоротливых. Примкнуть к Медведям они не захотели либо не успели и сейчас вместе с семействами пытались удержаться за прочными стенами Замка. Но стражников собралось здесь намного больше, и почти каждый из них, действительно, был хищником матерым и умелым, так что блоки родовой знати сминались один за другим.

Избегая особенно жарких участков сражения, где запросто можно было нарваться на нечаянную сталь, Горн уже выводил безропотного правителя из опасной зоны, как вдруг за очередной проломленной дверью ему почудился тоненький всхлип. Будто наткнувшись на стену, Горн замер, потом огляделся.

Бой здесь уже прекратился, из проема выбирались запыхавшиеся, распаренные имперцы и направлялись на шум ближайшей схватки, не слишком торопясь, чтобы успеть отдышаться.

Всхлип повторился — слабый, придавленный. Какого черта? — раздраженно подумал Горн. Мне-то что до их разборок — да пусть хоть всех перебьют!.. Разве я уже не сделал, что мог?

Скрипнув зубами, он круто повернул и устремился в глубь блока, волоча за собой Лота. Отступая, здешние чистокровки щедро поливали свой путь кровью, усеивали телами, — по этому следу, спеша навстречу одиночным стражникам, задержавшимся тут дольше других, парочка голышей живо добралась до центрального зала, где стиснутые со всех сторон защитники дали последний бой.

Уж здесь-то чистопородной кровью было забрызгано все, даже стены. Имперцы вырубили это семейство вчистую — вплоть до мальчиков-малолеток, чтобы покончить с ним наверняка, безвозвратно. Вперемежку с мужскими трупами, изувеченными страшно, лежали и женщины, но эти, кажется, убили себя сами, либо их прикончили родичи, милосердно и быстро.

Выжила только одна — то ли не успела вспороть себе горло, то ли не решилась. Ее распяли на краю огромного стола, пригвоздив разбросанные ладони кинжалами, и здоровенный стражник — который по счету? — с ворчанием сотрясал истерзанное тело звериными тычками, а еще трое ждали своей очереди. Наверное, прежде девушка считалась красивой, однако побои превратили ее лицо в распухшую сизо-красную маску, а глаза — в кровавые щелки. И кровь же стекала по безжизненным бедрам, вывернутым в стороны, капала на пол.