Ветры Империи - Сергей Иванов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— И куда ж деваться нам, бедным? — насмехаясь, осклабился Бур. — Неужто вовсе не осталось надежд?
— А попробуйте сдружиться с другим Львом — Тором. Уж он-то еще способен показать всем, кто тут царь зверей, и ладить с ним все-таки проще… Или вы не сообразили еще, кто выручил вас на тракте?
— Черт возьми, тебе бы в советники пойти, а не в убийцы, — проворчал старик. — Откуда взялся ты, умник?
— Я же не спрашиваю, где вы собираетесь укрыться, — возразил Горн. — И кого вы определили себе в союзники… Не хватало, чтобы вы приняли меня за провокатора, верно?
Неопределенно заворчав, Медведь с жадностью припал к кувшину, расплескивая по бороде душистую медовуху. Затем утерся волосатой лапой и стал поливать лысину водой, черпая ковшиком из неподъемного жбана.
— Смотри-ка — сухой! — подивился он на Горна. — Уж на что я жаролюб, а в таком панцире давно б спекся. У тебя что там, холодильник?
— Поспешите, Бур, — сказал тот, поднимаясь. — Похоже, Лот уже подтягивает стражников к вашим секторам — не хотите же вы встретить их здесь?
Сноровисто он смел остатки орехов в громадный карман своего плаща, куда вполне могла уместиться любая из здешних игруний, и отступил за клубы пара. Немного погодя жар Медвежьей парилки уже сменила прохлада каменных коридоров, притихших и почти опустевших к этому времени.
А ведь прав старикан, подумал Горн, я ощущаю температуру, но и только. Словно считываю ее с наружного термометра, отгородившись от среды надежной стеной. Может, и с болью теперь так? Черт возьми, и куда это меня заведет?..
Для проверки Горн ткнул острием ножа в голую ладонь и, действительно, почувствовал лишь умеренный зуд, хотя проколол до крови. Это тревожило, однако страха по-прежнему не было, словно тот атрофировался вместе с болью. Вот уж о чем горевать не стоило — хватит, натерпелся его в прежней жизни… К дьяволу все!
Привычно подавив раздражение, Горн вытер ладонь о плащ, затем снова набил рот отборными медвяными орешками Бура и размашисто зашагал в сторону императорских покоев. По пути он еще пару раз вовлекался в шумливые междублоковые потасовки, в которых спускали пары огрские чистокровки, взбудораженные неясной угрозой, — но пробивался сквозь них, устрашая задир костедробительными ударами. Все-таки что-то глодало его изнутри, путая мысли, отвлекая от цели. Не голод, нет, — с этим Горн уже справился, пусть на время, но отодвинув проблему. Что-то посерьезнее, помасштабней…
Блоки Избранных остались позади, и сразу вокруг стало тесно от имперцев. Запахнувшись в спасительный плащ, Горн с неприступным видом шагал сквозь деловито снующие своры, искренне надеясь, что ему не придется пускать в ход клинки. Впрочем, стражникам вполне хватало собственных забот, чтобы не обращать внимания на спешащих одиночек.
И вдруг гигант застыл, наткнувшись на дразнящий аромат изысканнейших благовоний. Женщина!.. Вот чего ему не хватало сейчас больше всего. Неистовость желания ошеломляла, но противиться этому, Горн уже понимал, не стоило и пытаться. Это было даже сильнее, опаснее Хозяина, потому что гнездилось глубоко внутри и убить его можно было только с собой. Ах, Нора, Нора!.. — который раз вспомнил он. Где же ты?
Раздувая ноздри, Горн покрутился на перекрестке и двинулся по следу, словно голодный свирепый зверь.
2
Около двери курсировал постовой. Выждав, Горн скользнул у него за спиной и просочился внутрь. По счастью, в прихожей никого не оказалось. Неслышно он пересек комнатку и заглянул в неплотно зашторенный проем. За ним помещался будуар, и обставлен он был не хуже Дворцовых: видно, кое-какие предметы роскоши имперцы сюда все-таки довезли. Но и эта комната оказалась пуста, хотя женские ароматы сгущались тут до умопомрачения — теперь Горн не отступил бы, выстройся против него все воинство Лота с народниками в придачу.
В два прыжка Горн проскочил будуар и сунул нос-следопыт в следующую комнату. Это была спальня — с зеркальными стенами и потолком да роскошным ложем по центру. Возле дальней стены восседала на пуфе женщина — ладная, статная, безукоризненно огрских, хотя и странных пропорций, — и накладывала грим на треугольное надменное лицо и покатые плечи, обнаженные по последней Столичной моде. Не удержавшись, гигант издал негромкое горловое ворчание.
Женщина плавно наклонилась, соблазнительно обтянув платьем округлый зад, не спеша порылась в выдвинутом из зеркала ящике и вдруг рывком обернулась. В холеных руках блеснул игломет.
Броском в сторону Горн избежал первого выстрела. Не дожидаясь следующего, переместился вплотную к женщине и забрал оружие.
Секунду красавица разглядывала его, гневно раздувая тонкие ноздри, затем метнулась к ложбинке между пышных грудей и выхватила изящный клинок. Со смешком гигант перехватил узкое запястье, чуть повернул, и кинжал упал на ковер. Яростно оскалясь, женщина пыталась вырваться. Ах, какой темперамент!..
— Ну-ну, не тратьте сил понапрасну, — посоветовал Горн. — Они вам еще пригодятся.
— Ты кто? — требовательно спросила она. — Где-то я тебя уже…
— Увы, госпожа, я — душеприказчик вашего бывшего мужа, недавно преданного нынешним… Вы ведь Ли? А я Горн.
— Горн? — удивилась женщина и сразу перестала вырываться. — Ах, ну да, верно…
— Надеюсь, ваш арсенал пуст? — поинтересовался Горн. — Впрочем, нелишне убедиться.
Обеими руками он ухватился за вырез ее платья и с силой рванул по сторонам. Платье с треском распалось надвое, оставив Ли в чулках и симпатичном корсете-панцире с закрепленными по центру ножнами, уже опустевшими.
— Проклятье, — вскричала красавица, — это же мое любимое!..
— Пустяки, — благодушно возразил Горн, вынимая из пазов корсета несколько усыпляющих иголок. — Сейчас лучшее платье — походное.
Нетерпеливыми руками он притиснул нагую женскую плоть к своей панцирной груди. Его уже трясло от вожделения. А если она откажет? — мелькнула мысль. Но ответ Горн, кажется, уже знал.
— А это что значит? — спросила она с усмешкой.
— Вы — мой трофей, — объяснил Горн. — Я взял вас с бою.
С легкой гримаской Ли отстранилась от его шипов, осведомилась:
— А ты сам не хочешь разоружиться?
— Почему же? — хрипло возразил гигант. — Обязательно.
Он пробежал пальцами по защелкам, и доспехи ссыпались к ногам. Подхватив женщину, Горн перенес ее на постель.
— А если сюда войдут? — полюбопытствовала она. — Эй, послушай, ты что же, даже корсет с меня снимешь?..
Отвечать не имело смысла: к концу своей фразы Ли уже сделалась голой, точно младенец, — как и Горн, и непохоже, чтобы это очень ее удивило: наверное, про чудные повадки богатыря-Стража она была наслышана — сплетни при дворе разносятся быстро. Да и сама Ли славилась пристрастием к… гм… разнообразию.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});