Схватка за Европу - Йен Дуглас

Дальнейшее сопротивление не имело смысла, особенно если учесть, что подкрепления не будет. Каннингем разрешил Деврэ сдаться. Сопровождаемый японским офицером, майор обошел под белым флагом весь остров, убеждая своих морских пехотинцев сдать по очереди каждый опорный пункт.

Никто точно не знал, какие потери понесла Япония, вновь сражаясь за остров Уэйк. По приблизительным подсчетам погибло, по крайней мере, девятьсот японских солдат, а количество раненых составило почти две тысячи. С американской стороны 121 человек был убит; 470 военных и 1146 гражданских жителей попали в плен. Кстати говоря, с ними обращались не слишком мягко, а нескольких заключенных вскоре казнили. Японцы все еще не могли простить американцам победу, одержанную 11 декабря.

Следующие четыре года майор Деврэ провел в Китае, в японском лагере для военнопленных.

После падения острова Уэйк Япония уверенно завоевала Филиппины.

Обо всем этом Джеффу рассказал Чести Пуллер, хотя Уорхерст, конечно, уже был знаком в общих чертах с данной историей. Морские пехотинцы были фанатиками, когда речь шла об их героях и об истории Корпуса. Однако рассказ не подготовил Джеффа к эмоциям, которые испытывает человек, действительно оказавшийся в подобной стратегической ситуации. Крошечный гарнизон на далекой изолированной заставе. Слишком далекой, чтобы надеяться на прибытие помощи…

Впрочем, никто и не собирается отправить к ним подкрепление.

Может быть, действительно лучше сдаться теперь, а не дожидаться гибели еще одного морского пехотинца. Они совершенно ничего не выиграют, сопротивляясь китайцам, изображая из себя доблестных и мужественных смельчаков, готовых пасть смертью храбрых на поле брани. Героические сражения до последней капли крови вообще имели место лишь тогда, когда враг не оставлял обороняющимся иного выбора. Так было в битвах при Аламо, Литтл-Бигхорне и Камероне.

Не было никакого смысла добавлять кратер Кадмус к этому кровавому, хоть и героическому, списку.

В глубине души, тем не менее, Джефф серьезно сомневался в необходимости капитуляции. Китайские войска получили довольно сильные удары за истекшие шесть дней. Примерно через неделю к ним, вероятно прибудет еще один корабль. Это все ясно… Но в состоянии ли китайцы в данный момент разместить на своей территории еще почти семьдесят морских пехотинцев и гражданских лиц? Смогут ли они прокормить и обеспечить всем необходимым такое количество людей? Джефф сомневался в этом. Как раз сейчас морские пехотинцы имели на своем попечении девять военнопленных. Эти китайские солдаты были захвачены во время различных операций на территории кратера Кадмус и в его окрестностях. Конечно, пленным не позволялось свободно разгуливать по базе, но их нельзя было и запереть в одном из ангаров на поверхности. В настоящее время китайцы теснились в двух грузовых отсеках, находившихся на территории объекта «ЕвроГИС». Требовалось постоянно охранять оба помещения. Когда пленным приносили еду, принимались дополнительные меры безопасности. В сопровождении конвоя китайские солдаты парами посещали туалет и душевые кабины, расположенные в конце коридора. Четверо из заключенных были ранены и требовали постоянного внимания со стороны доктора Макколла. Во время перевязки и других медицинских процедур китайцев охраняли особенно тщательно.

Китайские пленники были жуткой обузой. Честно говоря, Джефф просто не знал, что делать, если число заключенных увеличится. Вчера Камински полушутя сказал, что, объявив о немедленной капитуляции, китаезы запросто выиграют войну.

Уорхерст не думал, что офицер, возглавляющий китайскую экспедицию, с радостью возьмет на себя заботу о сорок одном пленном морском пехотинце. Джефф, конечно, не собирался доверять этому узкоглазому. Если придется сдаться, он потребует от парня чертовски надежных гарантий.

Уорхерст обвел своих подчиненных оценивающим взглядом. Выражения их лиц были самыми разными. Бил, например, держался строго и не скрывал пессимизма. Камински не терял веру в себя и был готов выполнить любой приказ.

— Капитан Мелендес, как вы оцениваете ситуацию? — поинтересовался Джефф у своего заместителя.

— Ски прав. Ребята в любой момент последуют за вами хоть к черту, командир! Я думаю, нам следует сидеть на жопе ровно, китайцам спуску не давать, ждать известий с Земли. Если подкрепленье не придет, мы капитулируем на самых выгодных условиях. Нам не следует напрасно проливать кровь на этом ледяном шаре.

— Правильно, сэр, — согласился Грэм. — Если Земле здешняя заваруха до лампочки, то почему мы должны из шкуры вон лезть?

— Потому, черт побери, что мы — морские пехотинцы! — рассердился Джефф. — Потому, что нам дано задание, и мы, черт возьми, должны выполнить его как можно лучше!

Он замолк, тяжело дыша. Как досадно, что приходится поднимать боевой дух офицеров, когда простые солдаты готовы следовать за ним хоть к черту!

— А теперь послушайте меня. Нам нужно выиграть время для политиков, понятно? Возможно, им каким-нибудь чудом удастся урегулировать проблему путем переговоров. Если разногласия урегулируются с помощью нашей капитуляции, пусть будет так! В этом случае мы вернемся домой на китайском транспорте. Но пока мне четко и ясно не прикажут прекратить огонь и передать командование моему китайскому коллеге, я не сдамся! Мы достигли взаимопонимания, господа?

— Да, сэр! Все понятно, сэр! — нестройным хором пробормотали офицеры.

В их голосах было так мало энтузиазма, что Джеффу на мгновение вспомнился лагерь для новобранцев, и он с трудом подавил желание рявкнуть: «Не слышу вас, барышни!»

Но эта хохма прозвучала бы здесь неестественно, даже оскорбительно. Люди отлично разбирались в ситуации. В американских войсках, по крайней мере, было не достаточно слепого повиновения приказам.

Солдаты должны следовать за командиром по собственным убеждениям.

— Мой кабинет будет открыт, если кто-нибудь из вас захочет обсудить наши планы конфиденциально, — сказал Уорхерст. — Давайте сделаем перерыв. Я проголодался.

Это была та еще шутка. Они все проголодались, находясь, как и солдаты, на половинном пайке. Черт возьми, если и дальше все будет продолжаться в том же духе, китайцы просто уморят их голодом. Даже не придется ждать прибытия второго корабля, которому просто нечего будет делать на Европе.

Должен быть другой способ, другой выбор. Должен быть…

Проблема заключалась в том, чтобы найти его.

24 октября 2067 года.

Зал заседаний Сената, здание Капитолия;

Вашингтон, округ Колумбия;

14:20 по восточному поясному времени

— Леди и джентльмены, избранные в Сенат, меня обвиняют в том, что я с предубеждением отношусь к этому вопросу. Многие считают, что верность старым друзьям и братьям по оружию, заставляет меня выступать против разумного и справедливого мнения, которого придерживается большинство членов этого благородного собрания.

Сенатор Кармен Фуэнтес только что взяла слово и выступала с нарастающим энтузиазмом.

Она никогда прежде не использовала произнесение длинных речей как метод парламентской обструкции. Это являлось особенностью американской политики: каждый сенатор имел шанс часами выступать с речью перед своими товарищами. Сенатор мог говорить и говорить, отказываясь идти на уступки. Такие длинные речи произносились с простой целью отсрочить голосование по какому-либо вопросу.

— Это правда, что я являюсь морским пехотинцем. Я оставила службу в Корпусе двенадцать лет назад, но я по-прежнему морской пехотинец. Более того, я кровными узами связана с немногочисленным элитным братством, которое было основано столетие назад майором Джоном Тленном… Этот морской пехотинец и астронавт тоже удостоился высокой чести быть избранным в Сенат. Вы видите, что майор Гленн стал основоположником рода войск, о котором в его время никто и не мечтал. Летчик-истребитель Корпуса морской пехоты, Гленн участвовал во Второй мировой войне и сражался в Корее. Он первым из американцев облетел по орбите Землю. В конечном счете, Гленна избрали сенатором от штата Огайо. Потом он стал первым человеком, который повторил полет в космос. Майору Гленну было семьдесят семь лет… В те времена такой возраст считался весьма преклонным. После Гленна еще четырнадцать морских пехотинцев совершили полеты в космос и тоже служили родине в американском Сенате.

Кармен говорила легко, без усилия приводя факты и цифры, не пользуясь никакими записями. Коллеги сенатора Фуэнтес не могли догадаться о том, что в данный момент она с удовольствием пользуется самой новой высокотехнологичной игрушкой. Благодаря этому мощному прибору у конгрессменов появилась возможность значительно повысить качество своих разглагольствований и продлить время выступлений. Действительно великие ораторы — уэбстеры, дизраэли и черчилли [16] — рождались редко, может быть, раз в столетие. Человека не спасали многочисленные шпаргалки и карточки с записями основных мыслей. Еще более грубую ошибку совершали те, кто пытался произносить речи экспромтом, сочиняя их в процессе выступления и надеясь сказать что-то связное и разумное.