Сказки о сотворении мира - Ирина Ванка

— Сборище отмоченных склеротиков! — ругался Эрнест, зашнуровывая кроссовки. — Я не по-русски сказал? В пятницу, чтоб сидели на трибуне. Неявка будет равна дезертирству.

Он поднялся в прихожую, спрыгнул с крыльца и провалился в туман на тропе, уходящей в сторону леса. Оскар вышел следом за ним и тоже надел кроссовки, но понял, что для кросса неуверенно стоит на ногах. Он дошел до забора, открыл нараспашку калитку. Молочное облако лежало на поле. Два шага, и забор потерялся из вида. Еще два шага, и вокруг него замкнулся круглый прозрачный контур, похожий на магический шар, выпавший из «колена» Греаля.

— Боже, какая красота, — прошептал Оскар. — Мирка… жаль, что ты не видишь все это…

— Вижу, — ответил голос. — И туман ваш дурацкий, и тебя, дурака, тоже вижу. Все, Оська! Твое раздолбайство меня достало. Теперь берегись.

Глава 5

С рассветом дом затих. Разговоры перешли на шепот, шаги — на цыпочки. Эрнест, чтобы выразить свою сопричастность общему настроению, взял в библиотеке «Войну и Мир» и сел на лестнице, чтобы родители видели культурного мальчика издалека. Пока в салоне Анны Павловны Шерэр общались по-французски, было терпимо. Потом крошка-граф заметил, что роман написан по-русски, и огорчился. Два жирных тома казались недосягаемой вершиной читательского мастерства. От расстройства его сиятельство стало путать русские буквы. Пока не видел отец, граф вернул книгу на полку и взял самую тонкую.

Натан Валерьянович осторожно вышел из комнаты Оскара и направился в лабораторию, не обратив внимания ни на крошку, ни на брошюру в его руках. Достаточно было того, что граф притих и не колотит мячом об стенку. Следом из комнаты Оскара вышел Женя и последовал за Натаном, потому что теперь, когда пациент уснул, только в лаборатории можно было говорить в полный голос.

— Юля побудет с ним, не беспокойтесь…

— Но что же это такое? — нервничал профессор. — Как же это понимать, Женя? Парню едва за тридцать.

— Натан Валерьянович, ему всегда от дехрона дурнело.

— Где ты видел дехрон? Почему я не знаю, что у меня за воротами аномальная зона?

— Оскар видел густой туман, потом ему стало плохо.

— Где туман? Откуда взялся туман?

— Не говорите ему ни слова, я умоляю. Пусть думает, что туман был, а то вообще с ума сойдет. Нет, это мы с вами с ума сойдем.

— Женя, что делать? Какому специалисту его показать? Он стоял на учете у кардиолога? Может быть, у него не в порядке сердце? Что-то же у него не в порядке!

— Я не знаю специалиста, который разберется в его проблеме. Такой специализации пока в медицине нет. И пациентов до Оскара тоже не было. Может скоро появится. Сейчас жизнь меняется очень быстро.

Профессор сел за стол и схватился руками за голову.

— Если нет специалистов по дехрональной патологии организма, значит, кому-то придется стать первым, — сказал он. — Почему не тебе?

— Мне? — удивился Женя.

— А кому? Пациент есть. Кафедру ты пока что не выбрал.

— Мне кажется, Оскар «перегрелся» в работе. Всю жизнь ваш ученик занимался тем, что «разгонял» мозг. Решал задачи, которые не имели решения, конструировал приборы, которые ближе к фантастике, чем к науке. А теперь… поселился в своем придуманном мире. Всему есть предел.

— Нет, — мотал головой профессор, — я не понимаю, что с ним происходит. Я давно перестал его понимать.

— Когда нет возможности загрузить мозги решением сложных задач, он катастрофически не добирает информацию и черпает недостающее из своих архивов. Вселенная, которая должна находиться внутри человека, начинает выворачиваться наружу. Появляются видения, слышатся голоса, пациент беседует с воображаемыми персонажами, которые для него также ясны, как мы с вами.

Натан Валерьянович полез за таблеткой в карман. Доктор принес воды и подождал, пока пациент проглотит лекарство.

— Нет, Женя… Ты мне голову не морочь. Лучше скажи, что делать.

— Натан Валерьянович, вот что я вам скажу: идея о специализации, которую вы мне подкинули, — то, что нужно. Именно этим я и займусь.

— Давай начнем вместе решать задачу. Прямо сейчас.

— Давайте.

— Что мы имеем в условии? Крайнюю степень истощения, потому что задачи, которые Оскар решал…

— Практически решены! Наверно, он не хотел беспокоить вас, но мне сказал совершенно точно: как только ему удастся записать на шестнадцать кристаллов программу для верхнего кольца Греаля, прибор будет готов целиком. Это будет полная и абсолютная версия аппарата. Версия, которой на Земле до него еще не было. Все известные аппараты, по сравнению с ним, суррогатные копии.

— Оскар сказал, что создал программу для верхнего пояса чаши? — удивился Натан. — Женя, он морочит голову всем, в том числе и тебе. Программа верхнего пояса не прописана даже в Книге Эккура. Пустая таблица на месте расчетов. Мы даже не можем однозначно определить функции верхнего пояса. Нет, это исключено.

— Но несколько чистых камней он испортил, пытаясь превратить их в сакральные.

— Удивительные вещи я узнаю. Почему он перестал делиться со мной информацией?

— Потому что он считает, что это может быть опасно для вас. Оскар сказал буквально: «Работа входит в опасную фазу. Если все получится, у вас будет ключ». Натан Валерьянович, это правда, что полная версия Греаля — это и есть универсальный ключ дольмена, о котором…

— Что значит «у вас»? — не понял Натан. — Что еще за водораздел между ним и всем остальным человечеством, Женя? — доктор Русый пожал плечами. — Он кем себя возомнил? Он куда собирается от нас деться?

— Оскар объяснил, почему Эккур решил забрать Книгу. Точно не знаю, так оно или нет…

— Не темни, Женя! Вы достаточно напустили тумана в мою жизнь! Рассказывай все, как он говорил!

— Вроде бы Эккур боится, что Оскар совершит ошибку. В смысле, роковую ошибку, когда придется выбирать между ним и всем остальным человечеством.

— Кому выбирать? — не понял Натан.

— Ну… я так думаю, Автору. Эккур считает, что идея полной сборки Греаля — логический тупик, если конечно Оскар не согласится открыть «реальное измерение», как того хотят эзотерики.

— Женя!

— Да, Натан Валерьянович.

— Ведь ты образованный человек, а повторяешь за Оскаром такие глупости, что стыдно слушать. И ты, и Юля, и даже дети мои… все туда же! Какую бы глупость Оскар вам ни сказал, вы принимаете за откровение. Ну, как же вам всем не стыдно? Надо хоть немножко анализировать то, что вам говорят.

— Кто вас знает… — смутился доктор. — Что у вас глупость, а что наоборот…