Сражения Космического Десанта - Стив Паркер

Теодорих почувствовал суровое настроение Хелбрехта и быстро перешёл к делу. — Сеньор, мы должны обсудить планы церемонии награждения, — произнёс он.

Хелбрехт потягивал вино маленькими глотками, изящный жест для такого массивного человека. — Какая церемония? Какая победа? Мы ничего не празднуем.

— Сеньор…

— Мы ничего не празднуем, — резко повторил он. — Мой первый крестовый поход как верховного маршала закончился полным провалом. Здесь нечего праздновать.

— Почему, брат? — мягко спросил Теодорих. Такой тон капелланы использовали, разговаривая с сомневающимися братьями — доброжелательно, но твёрдо, прося признания.

— Планета пуста. Изверги не побеждены. — Объяснил Хелбрехт, раздражённый, что это вообще пришлось объяснять.

Заговорил Призрак Смерти.

— Всё произошло так, как мы и предсказывали, верховный маршал. — Медленно проскрежетал он сквозь вокс-решётку шлема. Единственными эмоциями в словах Наруша были скорбь и сожаление. — Над циторскими извергами нельзя одержать окончательную победу. Мы можем только наблюдать за ними и сдерживать — это бремя мой орден несёт тысячи лет. Вы поставили перед своими храбрыми воинами безнадёжную задачу.

Глаза Хелбрехта опасно вспыхнули.

Теодорих взял слово, прежде чем его повелитель успел ответить, подняв руку в молчаливой просьбе сохранять благоразумие. — Возможно, вы оба правы. Возможно, этот пустой мир своего рода неудача. Но с другой стороны верховный маршал одержал великую победу. Очищенно семнадцать миров. В сегментуме не осталось никаких следов ксеносов. Больше они никого не побеспокоят. Брат, благодаря вам придётся переименовать Звёзды Вурдалаков.

— Я так не считаю, — возразил Хелбрехт. — И капитан Наруш так не считает. Не так ли, капитан?

— Мы предупреждали вас, — произнёс капитан. — Ваше тщеславие вело вас к невозможному. Ваши усилия свелись к нулю. Всё произошло, как мы и предупреждали.

Верховный маршал отвернулся. Призраки Смерти были стражами этой части погруженного во тьму космоса. Их поставили за пределами границ Империума, чтобы обитатели Звёзд Вурдалаков не могли покинуть свои родные миры и угрожать остальной галактике. Хелбрехт считал их праздными и даже трусливыми — они подчинились приказам сдерживать, а не попытались зачистить ксеносов. Он согласился на требование Призраков Смерти взять с собой один из их кораблей, проявив великое терпение и только после декрета Инквизиции.

— Возможно, капитан, если бы вы сражались рядом с нами, результат был бы иным.

— Не иным, — решительно возразил Наруш. — Мы не сражались, потому что было бессмысленно сражаться. Мы говорили вам об этом, и теперь вы лично убедились в наших словах. Наша задача — наблюдать. Мы — тюремщики, а не завоеватели. Оставьте эти миры. Они не потерпят иных хозяев, кроме циторов.

Хелбрехт прищурился. — Крестовый поход никогда не закончится. Он не закончится до тех пор, пока каждая звезда в галактике не засияет под благосклонным правлением Императора. Вы предаёте самое заветное стремление нашего повелителя.

Наруш, который вообще не двигался во время их разговора и не проявил никаких признаков жизни кроме речи и тихого, почти бесшумного металлического бренчания силовой брони, показал на окна. — Это место не для вас. Оно вообще не для живых существ. Мы знаем, потому что уже пробовали сделать то же, что и вы. Мы провалились, мы слышали их смех, как, несомненно, слышали и вы. Мы до сих пор оплакиваем наш провал. — Его чёрные линзы смотрели глубоко в глаза Хелбрехта. — Вы уйдёте отсюда, а они ночью прокрадутся назад и ничего не изменится. Вы не можете зачистить их планету. Вы не можете убить то, что никогда и не было живым. Они за пределами нашего искусства войны. Их можно только сдержать, но не покорить. Вы охотно разделили наш позор. Нам жаль, что вы решили нести это бремя. Нам жаль, что вы не стали слушать.

Теодорих и Хелбрехт посмотрели, куда указывал Призрак Смерти. Родной мир циторов наконец-то загорелся, пылая болезненно-зелёным цветом. Обстрел не прекращался.

— Ты не можешь быть уверен в этом, капитан. Их мёртвые горели на погребальных кострах по всему сектору, их мир наконец-то в огне, — сказал Теодорих. — Они ушли.

– “Ушли” не синоним “уничтожены”, капеллан, — возразил Наруш. — Они вернутся, как всегда возвращались.

— Он прав, магистр святости. — Хелбрехт порывисто осушил кубок, но один из сервов сразу снова наполнил его. Храмовник внезапно почувствовал жажду.

Теодорих осторожно подбирал следующие слова. — Если ваше настроение омрачило то, чему вы стали свидетелем на платформах, сыновья Терры могут не упомянуть…

— Я не хочу говорить об этом, — произнёс нетерпящим возражений тоном верховный маршал. На миг на его лице промелькнула ярость, зубы сжались. — Нет, капеллан, крестовый поход потерпел неудачу. Мы не победили. Я не буду праздновать.

Теодорих склонил голову, оставив всё как есть.

— Мы уходим, — продолжил Наруш. — Возвращаемся к нашим братьям и цитадели Неусыпной Вахты. Мы благодарны вам за то, что на некоторое время наша задача станет легче, повелитель. — Возможно, его благодарность была искренней, возможно, прямой насмешкой, но тон капитана не изменился. Не было ни малейшего намёка на то, что он думал. — Желаем вам удачи в следующей кампании. Может она принесёт вам больше чести.

Призрак Смерти сотворил аквилу на нагруднике и склонил голову в приветствии.

Хелбрехт поставил кубок с вином и сложил руки в форме креста Храмовников. Теодорих сделал то же самое.

— Тогда я разрешаю вам уйти, — сказал верховный маршал настолько любезно насколько смог.

— Пусть Император направляет и защищает тебя, капитан, — добавил Теодорих.

— Здесь мы далеко от света Императора, — ответил Наруш. — Очень далеко.

Призрак Смерти вышел, когда он поворачивался, то стало видно геральдику на левом наплечнике, столь же мрачную, как и его голос — зловещий череп со скрещенными косами.

Ещё добрых тридцать секунд после его ухода Хелбрехт смотрел на закрытую дверь, перекатывая кубок в руке.

Теодорих откашлялся.

— Остались вопросы, которые требуют вашего внимания, верховный маршал. Вы задумывались над тем, кем заменить Мордреда Мстителя? Мы хотим захоронить его останки в Сепулкрум Ультимус. Его душа заслужила покой — он был хорошим человеком и отважным воином.

— Не сомневаюсь, что у тебя есть собственные мысли о том, кто должен стать следующим реклюзиархом.

— Вовсе нет, брат, — осторожно ответил Теодорих, не желая, чтобы Хелбрехт принял его слова за лесть. — Выбор ваш и только ваш. Вы — верховный маршал Чёрных Храмовников, божественная воля Императора исполняется через вас, а не через меня. Я не стану рекомендовать, кого вам следует выбрать. Вы узнаете моё мнение, когда соберётся Внутренний круг, как и требует традиция, но не раньше.

— Возможно, им должен стать ты, Теодорих?

— Если на это будет воля Императора — да будет так. Если же нет, то и это будет волей Императора. — Он замолчал. — У вас сегодня плохое настроение, сеньор. Я оставлю вас и займусь подготовкой церемонии завершения крестового похода. Не стоит медлить и с исповедью. Победа или поражение, но после столкновения со столь нечестивым врагом душа каждого брата требует очищения. Сияющий клинок бесполезен, если дух его владельца испорчен. Пусть наша следующая война придётся вам больше по душе. Слава Императору.

— Слава Императору, — прошептал Хелбрехт.

Теодорих потянулся за шлемом. Он лежал на столе — большой череп, ухмыляющийся верховному маршалу. На безумный миг магистру ордена показалось, что это посмертный лик самого Императора неодобрительно смотрит на него.

Хелбрехт вздохнул, сбросив часть напряжения. Ещё немного и в его голосе можно было бы услышать сильную боль, но он владел своим сердцем и не позволил эмоциям проявиться. — Брат! — Позвал он. — Мне жаль. Ты прав. Я позволил разочарованию взять верх над разумом. Это мой первый крестовый поход как верховного маршала и я не могу с чистой совестью внести его в записи как выполненный.

— Я понимаю, брат.

— И я обдумал вопрос о преемнике Мордреда, — продолжил Хелбрехт. — Я ещё не решил до конца, но склонен согласиться с его желанием.

— Гримальд. Мордред знал своё призвание. Это достойный кандидат. Он обучал его почти два века.

— Есть те, кто считают, что Гримальд не готов принять мантию реклюзиарха.

— Я знаю, брат.

— И, тем не менее, я склоняюсь к его кандидатуре. Я сообщу о своём решении Внутреннему кругу, как только буду уверен. Сначала мы должны понести епитимью за неудачу и сбросить оковы позора. Ничего не говори остальным.

Магистр святости одобрительно посмотрел на своего повелителя и склонил голову. — Как прикажете, сеньор. — Он надел шлем и оставил Хелбрехта одного с его слугами.