Без Отечества… - Василий Сергеевич Панфилов

… а вот Керенский — на месте! Сидит, скрестив руки на груди, сверлит меня взглядом. Слева от него, наклоняясь, шепчет что-то на ухо генерал в русской военной форме, косясь на меня.

Желая стать лидером для всех разом, но не высказывая ясно своей позиции по ряду принципиальных вопросов, Керенский постепенно теряет своих сторонников. Формальный лидер страны, он так и не стал, не смог стать лидером реальным, и как только прошла эйфория первых недель Революции, Александр Фёдорович начал терять власть.

Чем дальше, тем больше его рейтинг, его реальная власть катится под откос. А я своими речами, своими действиями, ставлю его в неудобное положение, вынуждая выбирать не просто сторону, но позицию!

— Всё, давай… — прерывает Даниэль игру в гляделки, помогая вставить капу и подталкивая к рингу.

— Фу-у! — заорали из толпы.

— Неженка! — истошно завопил какой-то хрипатый француз с отчётливым акцентом овернца, — Какого дьявола ты на ринг выходишь, если за зубы боишься! Трус!

Лезу через канаты и жду противника, пока судья объявляет имена.

— Трус! Трус! Трус! — начинают скандировать в толпе.

Скидываю на руки секунданта халат…

… и тишина, будто разом выкрутили громкость. А потом — вернули, и с лихвой. Настроения у обывателей, а тем паче французских, переменчивы.

Кривлюсь в усмешке, глядя на противника. Мир для меня сузился до размеров ринга. Всё, что вовне, сейчас не существует.

Короткая заминка из-за протеста, поданного командой противника. Сути не знаю, но догадаться не сложно — пластыри, бинты, ссадины и синяки, обильно украшающие мою жилистую тушку, придают ситуации особый колорит.

Победить меня — мало чести, а проиграть…

… впрочем, не мои проблемы! Хватает и своих…

Гонг!

Коснувшись перчатками, начинаем кружить по рингу, прощупывая друг друга.

— Давай, Берти[70]! — орут из толпы моему противнику, размажь слэйва[71]! Не танцуй с ним!

— Русский! — истошно орёт кто-то надорванным фальцетом, — Выплюнь чёртову капу и загрызи немца! Крови! Горло ему перегрызи! Я знаю, ты такое любишь!

— Крови! Крови! — начинает скандировать группа каких-то отморозков. Я всё это слышу, но воспринимаю отстранённо, как фон, как птичий щебет в лесу.

Кружу вокруг канадца голодной акулой, часто кидая джебы — хлёсткие, тревожащие. Берти пытается уклоняться, принимать удары на предплечья и отвечать мощными, короткими сериями.

Голова у меня вжата в приподнятые плечи, подбородок прижат к груди, левое плечо выдвинуто вперёд, и челнок, челнок…

Вперёд… Левая рука кидает джеб, прощупывая защиту канадца, и стелющиеся шаги назад, уходя от размашистых ударов Берти.

Разворачиваю его против солнца, и шагнув вперёд, кидаю сдвоенный джеб. От первого удара он уходит, подав назад корпус, второй принимает на предплечье.

А так? Ещё раз бросив джеб, заставляю канадца чуть-чуть податься назад, и подшагнув к нему, провожу серию из правого хука и левой в печень…

… но ногу сводит судорогой, и удар получается смазанным, отчего меня заваливает на Берти.

«— С-сука!» — мысленно выплёвываю я, пока канадец виснет на мне в клинче, задевая плечо, вспыхнувшее болью. Судья разводит нас… бой!

Берти, желая реабилитироваться, весь сжался в пружину, и атакует, атакует… Защита слабая, но чёрт подери, не дай Бог попасть под такой удар! Голову оторвёт…

… а я ей думаю, поэтому не рискую, хотя дыр в обороне ох как много! Был бы я в нормальной форме, бой бы уже закончился, а так, когда ноги нормально не ходят…

«— Долго он так не продержится» — холодно констатирую я, уйдя в оборону и огрызаясь редкими, но эффективными контратаками. Раз за разом удары влетают в физиономию Берти, и он уже заработал парочку рассечений, никак пока не сказывающихся на эффективности.

А я и так-то не панчер, так ещё и после ранения удары левой, кажется, потеряли значительную часть своей эффективности. Впрочем, оно и не удивительно.

Уходя от очередной серии ударов, развернулся напротив солнца, и чуйка, взвыв автомобильной сигнализацией, заставила отпрыгнуть назад. Вовремя!

Канадец, оценив момент, снова пошёл в атаку, пытаясь прижать меня к канатам. Почти удалось… по голове меня зацепил хотя и вскользь, но чувствительно.

Спружинив спиной от канатов, ушёл нырком, успев всадить провалившемуся канадцу с левой по почкам. Серию, увы отработать не получилось — сказался пропущенный удар и шум в голове, так что я предпочёл не рисковать, заняв центр ринга.

Замечаю отстранённо, что пластырь уже еле держится и набух кровью, но боли не чувствую. Зато — то ли из-за передозировки обезболивающего, толи после клинча и принятых, пусть даже и вскользь, ударов на плечо, владею я им не вполне хорошо. Отклик идёт с небольшой, но заметной задержкой… и это, чёрт подери, не радует!

Физиономия Берти в сечках, нос разбит, а сам он дышит тяжело…

Гонг! Конец раунда…

Бутыль с водой в зубы, полощу, сплёвываю в подставленное ведро. Влажным полотенцем обтирают лицо, замечаю следы крови, и сразу засаднил лоб. А, вот оно что… рассёк-таки.

— Берти сериями работает, — быстро говорит Даниэль, — переключаться не умеет, думать не умеет, теряется! Ломай серии…

Киваю, слушая наставления, не забывая поглядывать на канадца. Он быстро восстанавливается, дышит уже почти ровно… Скверно!

Гонг!

Срываюсь с табуретки, и в несколько огромных шагов преодолеваю расстояние до Берти, обрушивая на растерявшегося канадца вихрь ударов. Работаю по этажам, не забывая качать перед ним маятник, и бью, бью…

… а эта сволочь не падает! Лицо — в мясо, кровью залит настил ринга, но в глазах нет тумана нокдауна!

Снова подводит нога и снова клинч. Берти цепляется за меня, как утопающий, повисая всей тяжестью, сдавливая локти и мешая дышать.

«— Да сука!» — мысленно взвыл я, когда канадец в очередной раз зацепил плечо, окончательно срывая пластырь…

… и опёрся небритым подбородком прямо в рану. В глазах потемнело от боли, и Берти, почуяв это, как хищник чует слабость жертвы, сразу отпустил меня и взорвался серией ударов.

Нырок, уклон… отступаю, принимая удары на предплечья и изредка огрызаясь. Отступаю, отступаю…

… и страшный удар в печень бросает меня на настил ринга. От боли не могу дышать и думать, а рефери открывает счёт.

— Один! — с каждым произнесённым словом он выбрасывает в сторону руку, чтобы зрители могли считать вместе с ним, — Два!

С трудом встаю на одно колено и подтягиваю вторую ногу.

— … четыре!

Мне кажется, или секунды отсчитываются слишком быстро? Ладно…

Встаю на счёте «восемь» и сразу ухожу в глухую защиту, старательно держа дистанцию.

— Рви! — слышу крик Даниэля, — Рви серию!

Качнувшись в сторону, пропускаю над головой удар и бью канадцу в корпус,