Охотники за курганами - Владимир Николаевич Дегтярев

Екатерина разлила саморучно чай в саксонского фарфора чашки, пододвинула чашку ко князю. Мягко спросила:

— Отчего это, Владимир Анастасиевич, в обществе нашем идут разговоры, будто вы имеете потомственное право на владение страной Польшей?

Князь с совершенно твердым лицом отпил из чашки глоток горячего чая. Поставил чашку на стол. И молча смотрел, подбирая слова, на совершенно безвестную, неродовитую, без крепких сарских кровей женщину, что сидела напротив. На Софью-Августу-Фредерику Ангальт- Цербстскую, то отношение имеющую к русским, что далекие предки ее заправляли при сурах — русах как жрецы на тризнах погибших воинов. Или ловили черноголовую нелюдь, убегавшую с сарских работ, тяжелых и смертных.

Так было давно — на горных равнинах страны Йер Ану, каковую проклятые турки, банда кровосмесителей и пройдох, имевшие наглость назвать святую и божественную асийскую страну по-свойски — Иран.

Пауза затянулась настолько, что скорописец-грек, посаженный графом Паниным безвестно от Императрицы в потайное отделение буфета при чайной беседке, нечаянно тронул рукою бумажный лист. Грохот бумаги — так послышалось — оглушил писца. Голова его изнутри сразу заболела.

— Мыши, князь, — отозвалась на шорох в буфете Императрица, — так я с великим нетерпением жду ответа.

Князь Владимир Анастасиевич Гарусов снова достал из кармана трубку, вопросительно посмотрел на Императрицу. Та кивнула. Добавив в чубук крупного табака финикийского способа терки, зажегши его через кресало, князь Гарусов Владимир Анастасиевич начал говорить.

***

ОТВЕТ ОТСТАВНОГО ГЕНЕРАЛ-ПОРУЧИКА ВЛАДИМИРА АНАСТАСИЕВИЧА ГАРУСОВА НА ВОПРОС ИМПЕРАТРИЦЫ ЕКАТЕРИНЫ ВТОРОЙ, РОССИЙСКОЙ САМОДЕРЖИЦЫ

— Поелику, Ваше Величество, в Разрядной книге русских полков есть моя фамилия, но имеет быть отсутствие упоминания о моем роде, то я сию лакуну восстановить не вправе. Государев документ из частных бумаг не кроится.

А посему считать изволю нашу беседу частной и ни к чему ни Вас, Ваше Величество, ни себя — не обязывающей. Токмо для общего понятия вами, Екатерина Алексеевна, ведем мы сию беседу, а с моей стороны — еще и для будущего покоя моего единственного сына — Артема Владимирыча. Поелику он ныне исполняет для Вас и государства Росийского важную военную работу. Мы, Гарусовы, имеем происхождением нашей фамилии древнее асийское понятие — Харус. Слово сие означает — тончайшую льняную нить, что ценилась много ранее как золото. Едва ли не дороже… Да — золото. Так говорили финикийцы, так и поныне говорят индейцы в Новых испанских колониях, именуемых — Америка. Было — баяли також и твердо — гарус — и латиняне, на старой своей родине, на Ниле-реке. От сего слова, да от нашей русской нации передали мы им наших потомственных жрецов — гаруспиков. Гадателей на птичьих внутренностях.

А потом, за трусость в битвах и за бегство с родных полей — мы латинян золота лишили и лишили звания касты наших птицегадателей. Им осталось только, как бритым актерам, подражать нашим жрецам, а не соображать… мыслью о бренности земной и о вечности Боговой…

Князь глубоко затянулся, трубка его бурно засипела.

— Кровь же моих предков — есть кровь от крови князей Трубецких. В смутные годы междоусобной резни на Русской равнине, что ныне облыжно называют татаро-монгольским игом, пало много наших знатных людей. А посему потребовалось от мощного древа сделать больше отростков.

Тогда наш предок, именем Грамант, а по-русски — Ондрий, отъехал в улус Джучи и взял золотой ярлык на княжение новорожденного князя Гарусова, славянским именем — Переслав, определив порубежье его земель и градов между реками Буг и Висла. То бишь — в пределах нынешней Палестины, диречь — Польши, о чем ты спросить меня пожаловала…

Екатерина приторно улыбнулась гостю и, выплеснув спитой чай из чашек, налила туда свежего взвару. Она ничего не поняла. Имена и события далекой старины мало ее занимали, раз не касались властительницы лично.

— Однако, князь, на вопрос о Польше ясного для меня ответа вы не дали…

— Извините старика, заговорился… Старое время, Ваше Величество, для старых людей, как зов трубача «В атаку!» Воспоминания будируют кровь…

А про Польшу — просто. Князь Трубецкой, могутный корень рода нашего, имел право по крови и по династийному списку, что ведется от наших великих первых царей Саргона Великого и Ас-Сур-Банипала, владеть Полоньей, Ольвией, Хунгарьей, Романьей, Скандьей, Русьей… и прочими землями, большими и малыми…

— И володеть Русьей, говорите вы, это что — владеть Россией?

— Так, Ваше Императорское Величество! — подтвердил старый воин.

— То бишь, сказки, что по углам разносят при моем Дворе про вашу фамилию — не сказки вовсе?

— А у Вас, Ваше Величество, старым воям не подают ли перед чаем солдатскую надобу? Согласно воинскому Уставу?

Екатерина вопрос пропустила мимо. Думала. Вспомнив как бы сказки отца Ассурия, Императрица начала понимать историю, токмо что сказанную старым князем. И сие — в сей час — не показалось Екатерине Алексеевне сказкой… Ибо такой русский — генерал и отец пока еще сосланного в Сибирь военного молодца — врать не станет. Ему — незачем. Интереса нет. Проверить, впрочем, сие просто…

— Ваше сиятельство, а ведь слово к делу ниткой не прихватишь… — осторожно, со смешком сказала Императрица.

Старик будто не слышал Императорской сентенции. У него, знамо дело, одно на уме — сын…

— Водки бы мне, Ваше Величество… А то сия чайная вода желудок не крепит.

Екатерина расхохоталась, поднялась к буфету и откинула на петлях посудную пристройку к буфету. А откинув, явно почуяла теплый нагар восковой свечи, каким несло из буфета. Взяв водочный лафитник, Екатерина, будто ничего не заметив, захлопнула пристройку, повернулась к князю.

— Наливай уж сам себе, Ваше сиятельство, а то ведь я солдатских порций не разумею!

Владимир Анастасиевич лихо плеснул в чайную чашку чуть не половину лафитничка, ясно сказал: «За Бога, Царицу и Отечество!» — и выпил. Закусил редким и едким от кислости фруктом — цитрусом и без разгона продолжил:

— Мы, русские, Ваше Величество, на эти земли шли тремя путями. Кто — через Сибирь, кто — через нынешний Кавказ, а кто и через испанские земли. Ныне — испанские… И везде подолгу останавливались, ибо не воевать шли — жить. Семьи наши с нами шли, да шабры, да друга. Они тоже шли с войском и семьями. А семейное дело — медленное. Останавливались на долгое время. Грады ставили, пашню пахали, скот разводили… Возьми на досуге карту да посмотри прозвания городов. Хоть и спортились те названия от