Золотая свирель - Ярослава Кузнецова

У дверей маленькой гостиницы повозка остановилась. Ютер поглядел на резную медную вывеску и как-то криво усмехнулся.

— Значит, ты здесь живешь?

— Да. Не зайдешь ко мне?

Он покачал головой.

— Надо возвращаться. Не хочу оставлять его одного надолго.

Я едва не ляпнула "кого — его?", но вовремя прикусила язык.

— Спасибо тебе, Ю. Спасибо, что помог.

Ю поморщился:

— Найгерт никогда никого не наказывает без вины. Но если покопаться, вину можно найти у всякого. Для этого существуют Кадор Седой и его подручные. Помни также о Терене Гройне и его Псах.

— Ю… ты обещал поискать мою свирельку. Не забудь, пожалуйста.

— Не забуду. Прощай.

— До встречи.

Он кивнул мне довольно холодно, словно не чаял поскорее избавиться. Скорее всего, так оно и было. Я не стала ждать, пока возница приставит лесенку, подобрала подол и спрыгнула на землю.

— Трогай! — крикнул Ю, и легкая повозка покатила вперед — на узкой улочке было не развернуться.

Я глядела ему вслед, но он так и не оглянулся.

Странный он какой-то. Словно замороженный. Как узнал, кто я такая — выставил стену в ярд толщиной: не подходи! Что было — все в прошлом. Забудь. У меня своя жизнь.

Как будто я на нее претендую, на эту его жизнь. У меня своих забот хватает.

Я толкнула дверь и вошла. Несмотря на ранний час в небольшом зале было битком народу — мастеровые, лавочники… словом, среднего достатка вполне благопристойные люди, завтракающие перед длинным рабочим днем. Две служаночки носились как угорелые, из кухни пахло выпечкой. Этот аромат остановил меня на полпути и заставил призадуматься. Хотелось спать, но не слопать ли сначала чего-нибудь горячего? А то обед здесь предвидится не раньше полудня.

— Госпожа моя!

Ясен пень, кого еще можно встретить ранним утром в трактирной зале? Он что, преследует меня?

Впрочем, он сидел за столиком в одиночестве, а столик был один из лучших, у окошка, прикрытого, по обычаям всех таверн, сплошными ставнями (небось Пепел, бродяга щербатый, первым сюда приперся, еще затемно, а то и ночевал здесь).

Он помахал мне рукой и заерзал на табурете, явно радуясь встрече. Экий контраст со строгим моим дружком Ю. Интересно, а если ему рассказать, что я утопленница двадцатичетырехлетней давности, он как — проглотит или подавится? Скорее всего, не поверит.

— Утро доброе, прекрасная моя госпожа! А ты ранняя пташка… хотя, вижу я следы бессонной ночи на твоем светлом лице.

— Здравствуй, Пепел. Чем здесь сегодня кормят?

— Жареная рыба очень неплоха. — Авторитетно заявил певец, хотя на его столе наблюдались только кувшин с вином и кружка. — Слоеные лепешки с сыром выше всяких похвал. Нашла ли госпожа свое сокровище?

Он показал глазами на расшитый золотой канителью кошель, который я, за неимением пояса, держала в кулаке.

— Увы. Я искала его всю ночь. Нашла лишь это.

Пепел озадаченно нахмурился:

— "Нашла"?

Подбежала знакомая девочка-прислуга и я велела принести жареной рыбы, лепешек и вина. Пепел выжидающе глядел на меня. Щасс, держи карман, расскажу тебе, где таких толстеньких кошелечков водится видимо-невидимо.

Я бросила кошелек на стол, он глухо звякнул.

— Я бы отдала его целиком за мою свирельку. И еще столько же сверх того.

Бродяга сглотнул, туда-сюда дернулся кадык на тощей шее.

— Госпожа… ты просишь меня отыскать свирель?

Подошла служанка с подносом. Замелькали ловкие девчоночьи руки, расставляя оловянные тарелки, а Пепел все смотрел на меня сквозь это мелькание с совершенно непонятным выражением на лице — то ли радости, словно означенный кошелек был уже у него за пазухой, то ли ужаса, словно его посылали на бой с драконом, вооружив только ореховой палкой, прямо отсюда и прямо сейчас.

Я дождалась, когда служанка отойдет и спросила:

— А ты возьмешься за это дело?

Он, рывком подавшись вперед, наклонился над тарелками так низко, что неопрятные кончики волос едва не обмакнулись в сметану, которой щедро была полита жареная рыба. Зрачки у него расширились, почти скрыв рыжее пятно в правом глазу.

— Возьмусь!

Я пододвинула тарелку к себе, пока в нее не нападало пепловых волос. М-да… вот это алчность… Или ему и впрямь что-то известно? Может, он связан с городскими ворами и попрошайками, даром что в Амалеру недавно прибыл, а братия эта не хуже крыс знает все тутошние ходы-выходы. Это было бы неплохо… очень даже неплохо. Я отложила ложку:

— По рукам, Пепел.

Мы скрепили договор рукопожатием. Ладонь у певца оказалась чистая, но холодная и влажная, и какая-то уж чересчур хрупкая, будто ящеричья лапка.

Некоторое время я копалась в рыбе, а Пепел смотрел в кружку, хмурился и шевелил бровями.

— Эгей! — гаркнул кто-то едва ли не над самым ухом, я чуть рыбьей костью не подавилась. — Гля, парни! Это ж та ведьма, что Гафу Медарову накаркала! Это ж она, парни, я ее с закрытыми глазами узнаю!

Посреди почти опустевшего зала топталась шестерка молодых оболтусов в нарядах ярких, однако порядком уже заляпанных и несвежих; некоторые буйные головы сохранили суконные шапки с хвостами, а двое даже щеголяли каким-то странным оружием, размерами скорее напоминающим меч, чем кинжал. Компания явно вчера не допраздновала и продолжала искать приключений. Мне они очень не понравились.

Я им, видимо, тоже.

— И впрямь, Донел, она. Я точно помню — ткнула она эдак в Гафа пальцем и говорит: гореть тебе ныне в адском пламени, Гаф! И Кику Ржавому тож сказала: берегись!