Пожиратели гашиша - Юрий Гаврюченков

- Может быть, ты зайдешь к нам сегодня в гости?

Я сообразил, что Ира еще ничего не знает о моих взаимоотношениях с Маринкой, вместе ни разу не видела. Однако пускаться в объяснения не стал.

- Я очень устал, Ира, - честно признался я.

- Бедненький, - жалостливо протянула в ответ подруга. - Хочешь, я к тебе приду?

Я помотал головой, представив на двери табличку "Сексуальные услуги не требуются".

- Ну ладно, - погрустнела она. - Тогда я пойду?

- Иди.

- Слушай, - она просительно посмотрела на меня, - ты мне что-нибудь можешь одолжить?

Люблю конкретику, а фраза расставила все по своим местам. Затруднения финансового плана у Иркиной семьи были и будут всегда, но сейчас наступил, видимо, особо тяжелый период, заставивший забыть обиды и пойти на примирение. Раньше она столь откровенно на хлеб не просила.

- Сколько тебе надо? - Я полез в карман за бумажником.

- Ну, хоть полтинник.

Я усмехнулся и протянул ей сотенную купюру.

Впрочем, что эти сто тысяч сейчас - один раз в магазин сходить? Жизнь у Ирки не сахар, но теперья ей не помощник.

- Спасибо, - негромко сказала Ира.

- Вышла бы ты замуж, что ли, - посоветовал я.

- Возьмешь - пойду, - невесело отозвалась она.

И на моей кислой физиономии прочла ответ.

- Ну, пока, - торопливо произнесла она.

- Пока.

Ира немного помялась, пересиливая остатки гордости, и добавила: - Ты мне позвони.

- Ладно, - ответил я и с облегчением проследил, как она возвращается в родные пенаты. Затем я окинул взглядом дом и нашел свои окна. Лица Маринки, к счастью, не увидел. Любопытно, чем она там со Славой занимается?

Оттолкнувшись от дверцы, я выпрямился, закрыл машину и потащился домой, чувствуя себя обессилевшим и разбитым. Первое, что я увидел, отперев дверь, была Славина морда, виднеющаяся в комнате, - корефан изучал книги. А смотрел ли он гравюры? "Настоящий джентльмен тот, кто приглашает девушку в спальню посмотреть гравюры и показывает ей гравюры". А если гравюры приглашает посмотреть дама?

- О, здорово! - обрадовался моему приходу корефан. Он был в своей кожаной куртке, которую не любил снимать даже в гостях. Столь невинный вид наводил на мысль, что гравюры в спальне он не смотрел.

- Привет, - выпорхнула следом Маринка. Рот до ушей, сияет прямо как... Я едва удержался, чтобы не сплюнуть, но вместо этого спросил: - Как гравюры? - Первое, что в голову пришло.

- Ничего, - улыбнулся Слава, в руке он держал какую-то книгу. Путевые.

Я аж зубами заскрипел.

- Что-что? - не поняла Маринка, но объясняться с ней я посчитал излишним.

- Ну, привет, привет, - пожал я Славе руку.

Как все же с ним просто. "Щелкни лошадь в нос, и она махнет хвостом".

- Рассказывай, - набросилась на меня Марина, - что ты теперь натворил и откуда эти книги.

""Натворил" - знакомое словечко, - отметил я. - Опять, наверное, с мамой общалась".

Я чмокнул ее в щеку и повернулся к другу.

- Эвон, что я принес, - заблажил я, доставая из кармана раритеты.

- Ага, - обрадовался Слава и сообразил: - Значит, ты нашел свиток?

- Свиток - это что, - продолжал я тоном юродивого, да и стоять согнувшись было несравненно приятнее - организм сам находил наименее болезненную позу, - свиток - это семечки. Ты гравюры смотрел?

- Классные картинки, - подтвердил Слава, - А ты? - глянул я на Маринку.

- Что это ты какой-то странный опять, - поспешила она увести разговор от изначальной темы, догадавшись, видимо, куда я клоню. - Что ты скособочился?

- Жизнь тяжела, детка, - ответил я, цыкнув зубом, - но, к счастью, коротка. Помоги-ка мне раздеться - сама увидишь.

Мы прошли в комнату и я обнажил торс. Марина охнула. Я подошел к зеркалу и осмотрелся. Плечо, да и весь левый бок представляли собой один большой неравномерно окрашенный синяк. Неудивительно, что все так болит.

- Где тебя разукрасили? - поинтересовался Слава.

- Ты лучше спроси, кто меня разукрасил, - вспомнил я жуткую вывеску сатаниста, пустую щель вместо левого глаза и кривой желтый клык. - С ума сойти можно, что со мной приключилось.

- Илья, тебе, наверное, компресс надо сделать, - встряла Маринка, но я остановил ее суету.

- Не надо ничего, само пройдет.

- Дай, я хоть посмотрю.

- Смотри, - повернулся я к ней и продолжил: - А знаешь, что у меня в машине лежит?

- Ну? - заинтересовался Слава.

- Меч.

- Ну, ты даешь стране угля, - констатировал кореш. - Попинали тебя конкретно... но мало.

- Это как сказать, - хмыкнул я. - Кто меня тронет, тот дня не проживет.

- Замочил кого? - догадался друг.

- Точно, - утвердительно кивнул я и поморщился - пальцы у Маринки были как лед, - гарный был хлопец.

- Тебе только волю дай, - заметил Слава. - Ковыряльником небось загумозил.

- А ты как догадался? - Я попытался всплеснуть руками, но спину кольнуло так, что перехватило дыхание. - Зарубил болезного - меч по рукоятку в крови.

Марина слушала, открыв рот, даже синяками бросила заниматься.

- Ну, как там, - спросил я, - ребро не сломано?

- Не знаю, - неуверенно пробормотала она. - Давай, в "травму" съездим.

- Нет уж, - отрезал я, - к черту эти травмпункты, там в очереди три часа стоять надо, а потом участковый будет месяц ходить. Сами как-нибудь справимся.

- Давай, я посмотрю. - Не дожидаясь ответа, Слава стиснул поврежденный бок своими граблями.

Я заорал.

- Потише, потише, - заверещала Маринка то ли мне, то ли Славе.

- Все в норме, - заявил он, - переломов нет.

- Ну, у тебя и методы, дружок? - высказался я, чуть отдышавшись.

- Методы как методы, - пожал плечами Слава. - Уж переломы я определю. Кой-какая практика есть.

"Нет, - решил я. - Может быть, он и дурак, но не мерзавец - это точно". Подозрения по поводу гравюр у меня окончательно исчезли.

- Ильюша, давай, я тебе наложу компресс, - пролепетала Марина, которой было невыносимо на все это смотреть.

- Брось ты, - отмахнулся за меня Слава. - Само заживет.

- Как на собаке, - поддакнул я и, покосившись на Маринку, не без злорадства добавил: - А знаешь, Слава, Истребителя тоже грохнули.

- Да ну?! - воскликнул он. - Ты без дела не сидишь.

- Ты думаешь, - деланно возмутился я, - что это я его грохнул?

- Кто тебя знает, - подыграл Слава, видя, что Марина находится в предшоковом состоянии. - Ты ж у нас удержу не знаешь, то на куски кого-нибудь порубишь, то еще что похуже. Под горячую руку тебе лучше не попадаться. И ты это учти! - наставительно заметил он побледневшей Маринке.

Она поспешно вышла, а мы пожали друг другу руки.

- По правде, хреновый был денек, - сообщил я, когда мы остались вдвоем. - Наткнулись на книгохранилище сатанистов, без драки не обошлось. Рыцарю голову в лепешку раздавили, а я сторожа мечом заколол, руку ему отрубил, блин, теперь по ночам сниться будет. Хорошо, что Шура меч везде с собой таскал, а то бы каюк - положили бы рядышком. Я ведь без ничего был, вообще без оружия - голый как бубен, а сатанист был неплохой боец, я мечом-то еле сладил. Видал, как он меня отделал?

Слава сочувственно покивал.

- Железо с собой носи, - посоветовал он.

- Как знать, - помялся я. - Срок в кармане таскать тоже удовольствие ниже среднего.

- Ну, я таскаю, и ничего, - хлопнул кореш по куртке, левая сторона которой заметно отвисала.

- Может, ты и прав, - вздохнул я.

В конечном счете, Слава всегда оказывался прав, какими бы глупыми на первый взгляд ни казались его поступки. Различие между нами заключалось в степени знания жизни. Корефан накушался ею вдоволь и уже не раздумывал, как именно и что ему следует делать, а поступал согласно пресловутому "соображению". И поступал правильно.

- Мужчины, вы есть будете? - возникла в дверях Маринка.

- Я, наверное, пойду, - деликатно отказался Слава.

- Как хочешь, - разочарованно протянула Марина.

- Ты завтра заскакивай, - я вышел проводить друга, - будем клады копать. Поэкспериментируем с памятью и другими электрохимическими проявлениями жизнедеятельности мозга, без тебя я эти штуки надевать не стану, имей это в виду!

- Лады, - кивнул Слава. - Завтра утром заеду.

Закрыв за ним дверь, я пошел на кухню, где меня поджидала тарелка с пловом. Марина любила готовить плов, а я любил его есть.

- Скажи, а ты правда кого-то убил или вы так шутили? - вдруг спросила она.

- Конечно же, убил, - ответил я, памятуя правило: хочешь, чтобы не поверили, скажи правду.

- Я так и подумала, - с облегчением вздохнула Марина. - Когда ты о мече заговорил, я сразу тебя раскусила.

- Как тебе библиотека? - сменил я тему.

- Здоровская. - Искренний восторг жены мог бы меня порадовать, не будь это словечко из обихода моего корефана. А может, зря я волнуюсь, мало ли схожих выражений в нашей бытовой речи? Словарный запас, если здраво рассудить, на самом деле невелик. Только вот раньше я почему-то от Маринки такого восклицания не слышал. Почему?