Нежность - Федор Раззаков

Однажды он остановил Ирину в коридоре училища и вручил ей вчетверо сложенный листок. При этом выпалил: «Ир, ты будешь со мной встречаться? Я тебя люблю. Очень. Вот, стихи написал». Прочитанное потрясло девушку до глубины души:

Любовь моя!Вселенная умаи чувств моих космическаябездна.Мне тайны открывают свети тьма,а таинство любви мненеизвестно…Я думаю, я чувствую, иду…И знаю наперед, что путьне вечен…Но вместе с Ней не страшнобыть в аду,А без Нее и райбесчеловечен…

Спустя два месяца Ирина взяла Панкратова за руку и привела в свой дом знакомить с родителями. Выглядел жених не ахти: худой, в рваных сандалиях. Представляя его отцу, Ирина заявила: «Папа, это мой муж, он будет жить с нами!» Отец стал кричать, стукнул кулаком по столу. Но дочь оказалась упрямой. «Все равно мы будем жить вместе!» – заявила она и ушла из дома. На свои грошовые стипендии (на пару у них выходило 28 рублей) молодые сняли крохотную комнатку в коммуналке. Чтобы хоть как-то прокормиться, Панкратову приходилось халтурить где только возможно. Когда скопили рублей 25, отправились к Александру на родину, на Алтай, где жила его мама Агриппина Яковлевна. Причем она сама на этом настояла, узнав по картам (она была страстной гадалкой), что у ее сына появилась невеста. В своем письме она написала: «Сыночек, ни о чем тебя не хочу расспрашивать, но ты хоть имя той девушки, с которой встречаешься, назови…»

Мать выбор сына одобрила. Когда вечером первого же дня молодые отправились гулять на речку, Панкратов сообщил Ирине: «Ты очень понравилась моей маме. Она говорит, что у тебя душа хрустальная. Как приедем в Горький, сразу поженимся». Так и сделали. В ЗАГС невеста пришла в простом белом платье без рукавов, жених – в черном пиджаке, который одолжил у сокурсника.

В 1967 году, когда они учились на 3-м курсе, Ирина узнала, что беременна. «У нас будет сын!» – радостно объявил Александр. Но увы… На пятом месяце беременности у Ирины началось кровотечение, и сохранить ребенка не удалось. После этого в течение месяца Ира не могла прийти в себя, рыдала ночами в подушку. А муж обнимал ее и успокаивал: «Ну что ты, милая, у нас еще все получится…»

В 1969 году молодые супруги закончили училище и вынуждены были расстаться: их распределили в разные города (Панкратов, например, отправился в Пензу). Виделись они крайне редко. Во время одной из таких встреч Ирина снова забеременела. Однако сообщить эту радостную весть мужу не успела.

Вспоминает сама Ирина:

«Саша уехал на гастроли в Симферополь с труппой, в которой были наши общие знакомые. Они мне и написали: «Ира, у Александра роман». А я как раз была беременна Светой. Он об этом не знал. Когда вернулся в Горький, мы встретились на мосту за драмтеатром. Он посмотрел на меня разочарованно: «Как ты располнела…» – «Питаюсь хорошо, – говорю. – Между прочим, я слышала, что…» Он начал отпираться: «Это неправда, ничего такого не было!» Я стояла и слушала, как он врет мне в глаза. Потом сказала: «Знаешь что, я, пожалуй, пойду…» Если бы он признался во всем и покаялся, я бы его простила. Но он все отрицал…

О Свете я ему сказала только через несколько лет. Лицо у него стало каменным: «Почему же не сказала тогда?» А Света до тринадцати лет не знала, что Панкратов ее отец. Хотя всякий раз, когда мы смотрели фильмы с его участием и она хохотала до слез, я еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться и не рассказать ей все. Узнав правду, она стала рваться в актрисы…»

После расставания с Ириной Панкратов вскоре сошелся с женщиной, у которой уже был ребенок. Этого мальчика он потом усыновил. Но и этот его брак продлился недолго.

В 1972 году Панкратов поступил во ВГИК, на режиссерский факультет (мастерская Е. Дзигана). Жил в общежитии, где среди местных обитателей считался чуть ли не первым донжуаном. Да что там среди обитателей – даже в киношном мире об этой славе Панкратова было известно всем.

Андрей Михалков-Кончаловский в своих мемуарах вспоминает: «Саша был и есть дамский угодник. Большой ходок! Знал весь актерский молодняк в Москве, включая всех абитуриенток. Я озадачил его найти молодую актрису на роль Насти в «Сибириаде». Чтобы она была сибирская, ядреная, кровь с молоком… Саша привел Наташу Андрейченко…»

В июне 1977 года съемочная группа «Сибириады» работала в Калинине, так Панкратов и там был верен себе: «романил» напропалую. Вместе с художником фильма Александром Адабашьяном они по вертикальной вывеске «Ресторан», торчавшей из стены гостиницы, залезли однажды в гостиничный номер к неким девушкам, проживавшим на 4-м этаже. Их заметили из окна соседнего дома, вызвали милицию. Был большой скандал.

Вскоре после съемок в «Сибириаде» Панкратов женился в очередной раз. Его избранницей стала Юлия, дочь известного кинооператора Владимира Монахова (снял «Высоту», «Судьбу человека», «Оптимистическую трагедию» и другие фильмы). Правда, любовь у молодых была трудная. Дело в том, что отец девушки счел этот факт возмутительным (мол, какой-то провинциал хочет сделать себе карьеру, женившись на его дочери) и запретил Панкратову переступать порог их дома. Обиженный жених на несколько дней скрылся из города. Но история на этом не закончилась. Юля пренебрегла запретом своего отца и сбежала из дома к любимому. Вскоре после этого они поженились. В 1980 году у них родился сын Владимир. А спустя одиннадцать лет парень едва не остался без отца. Дело было так.

В конце 80-х судьба занесла Панкратова в Ялту, где снимался очередной фильм с его участием. Там же с гастролями находился певец Игорь Тальков. Однажды они коротали время в неторопливой беседе за одним столиком в баре местной гостиницы. Потом к ним подсел известный астролог Павел Глоба. Учитывая повышенный интерес, который всегда вызывает у людей астрология, нетрудно догадаться, на какую тему заговорили артисты с Глобой – конечно, об астрологии. Слово за слово, но вскоре Тальков стал подтрунивать над Глобой: мол, дурите народ! Павел, естественно, обиделся и попросил Талькова назвать дату своего рождения, а заодно показать ладонь. Когда певец выполнил его просьбу, астролог мрачно сообщил, что Тальков погибнет через несколько лет при большом стечении народа не своей смертью, но убийц не найдут. Тут уже настала очередь Панкратова смеяться: он тоже относился к астрологии с некоторой долей сарказма. Тогда Глоба, посмотрев и его ладонь, выдал не менее мрачный прогноз: «Знаки Зодиака у вас с Тальковым разные, а вот погибнете вы в один день и один час». Панкратов в ответ только отмахнулся: «Типун тебе на язык!»

Прошло несколько лет, и участники той беседы успели забыть о мрачных предсказаниях астролога. А зря. Поздним вечером 6 октября 1991 года Панкратов возвращался в ялтинскую гостиницу со съемочной площадки фильма «Официант с золотым подносом». Он сидел на заднем сиденье автомобиля «БМВ» и мирно дремал. Когда до гостиницы оставалась половина пути, «БМВ» внезапно подрезали неизвестно откуда вынырнувшие «Жигули», и иномарка на полной скорости врезалась сначала в легковушку, затем в бордюр и, наконец, в росший на тротуаре кипарис. В результате этой аварии Панкратов получил тяжелые травмы: была пробита голова, сломано 9 ребер. В тот же день его доставили в местную больницу. А утром следующего дня, включив в палате телевизор, он узнал, что накануне вечером во Дворце спорта «Юбилейный» в Санкт-Петербурге был смертельно ранен выстрелом в упор Игорь Тальков. Предсказание Глобы сбылось, правда наполовину. Позднее другая известная предсказательница – Джуна – объяснит Панкратову, что от неминуемой гибели его спасло сильное биополе, которого у Талькова, видимо, не было…