Убежище. Дневник в письмах: 12 июня 1942 - 1 августа 1944 - Анна Франк.

Дорогая Китти,

Вчера вечером я долго говорила с папой. Я ревела ужасно, и папа тоже плакал. Знаешь, Китти, что он мне сказал?

"В своей жизни я получал немало писем, но это самое скверное! Ты, Анна, которую мы, твои родители, так любят и всегда, в любых обстоятельствах защищают и поддерживают, ты не хочешь нести перед нами никакой ответственности! Ты считаешь, что мы тебя предали и оставили. Это мнение для нас обидно и несправедливо! Может быть, ты не буквально имела это в виду, но именно так выразила на бумаге — жестоко и незаслуженно!".

О, я совершила ужасную ошибку, возможно, самую ужасную в моей жизни. Я выставила напоказ свои слезы и переживания, и чересчур зазналась, чтобы сохранить его уважение. Конечно, проблемы с мамой причинили мне много горя, но как я могла обвинить милого Пима, который всегда любил меня и поддерживал. Я поступила подло.

Что ж хорошо, что я упала со своей недоступной высоты, что моя гордость несколько пострадала — ведь я вообразила о себе слишком много! А ведь далеко не все поступки мадемуазель Анны достойно похвалы! Я заставила страдать того, кто так любит меня, и это низко, низко!

А больше всего мне стыдно за то, что папа меня полностью простил.

Сначала он хотел бросить мое письмо в камин, а сейчас так ласков со мной, как будто я ничего плохого не сделала. Нет, Анна, тебе еще надо многому учиться. Вот и займись этим вместо того, чтобы презирать и судить других!

Да, я много переживала, но не естественно ли это в моем возрасте? Я часто играла комедию, иной раз бессознательно. Я, действительно, чувствовала себя одинокой, но никогда не отчаивалась.

Мне должно быть глубоко стыдно, и я, в самом деле, стыжусь. Сделанного не исправишь, но повторения быть не должно. Я хочу все начать с начала, и верю в успех, потому что у меня есть Петер. С ним я все смогу! Я уже не одна, он любит меня, и я люблю его. И еще у меня есть книги, дневник и мои литературные сочинения. Я не безобразна и не глупа, жизнерадостна от природы и хочу стать хорошим человеком!

Да, Анна, ты сама чувствовала, что твое письмо было слишком жестким и преувеличенным, но именно этим ты гордилась. Я буду брать пример с папы и постараюсь стать лучше!

Анна Франк.

Понедельник, 8 мая 1944 г.

Дорогая Китти,

Рассказала ли я тебе уже историю нашей семьи? По-моему, нет, поэтому начну, не откладывая. Папа родился во Франкфурте-на-Майне в обеспеченной семье. Его отец Михаэль Франк был хозяином банка и владел миллионами, а мать, Алиса Штерн, унаследовала большое состояние. Михаэль Франк, совсем не богатый в юности, добился всего упорным трудом. А папа был настоящим сынком состоятельных родителей: его молодость была наполнена еженедельными приемами, праздниками, балами, роскошными обедами и красивыми девушками. Но после дедушкиной смерти, мировой войны и инфляции от огромного состояния ничего не осталось. Папу воспитали настоящим барином, и как смеялся он вчера, когда впервые за свои 55 лет выгребал ложкой остатки из сковородки.

Мама была тоже богата, хотя и не так, как папа. Поэтому мы не перестаем удивляться рассказам о великолепных приемах и балах, а также о ее помолвке с папой, на которую было приглашено 250 гостей.

Наверно, сейчас от нашего состояния ничего не осталось, но будь уверена, что у меня больше запросов, чем у мамы и Марго. Я хочу поехать на год в Париж и на год в Лондон для изучения языков и истории искусств. Не сравнить с планами Марго, которая собирается стать акушеркой в Палестине! Я мечтаю о красивых платьях и интересных людях, я хочу что-то увидеть и испытать в жизни, и, как я тебе уже говорила раньше, недостаток денег меня не остановит!

Сегодня утром Мип рассказала о помолвке ее двоюродной сестры в субботу.

И жених, и невеста довольно состоятельны. Мип раздразнила наш аппетит рассказом об угощении: суп с фрикадельками, сыр, булочки с мясом и сыром, салат с яйцами и ростбифом, ром-баба, вино, сигареты и еще всякая всячина — все, что душе угодно.

Мип выпила десять рюмок вина и выкурила три сигареты — вот вам и противница алкоголя! Если она так разошлась, то можно себе представить, сколько поглотил ее благоверный. В общем, оба они порядочно выпили. На празднике присутствовали также двое полицейских, которые сделали несколько фотоснимков. Мип записала их имена и адреса на тот случай, если потребуется помощь честных голландцев: она, как видишь, никогда не забывает о нас, затворниках.

Она так наглядно описала нам шикарную еду — нам, которые съедают на завтрак две ложечки каши и потом целый день мучаются голодом, заглушая его полусырым шпинатом (для витаминов!), гнилой картошкой, салатом и снова бесконечным шпинатом. Возможно, мы наберемся силы, подобно Попею, но пока это что-то не заметно.

Если бы Мип взяла нас собой на ту помолвку, то для других гостей от угощения ничего не осталось. И вели бы мы себя наверняка не очень прилично — расталкивали людей, сдвигали мебель… Как мы слушали Мип, буквально глядя ей в рот, как будто никогда не слышали о вкусной еде и богатых людях!

Мы, внучки известного миллионера. Странно все-таки устроен мир!

Анна Франк.

Вторник, 9 мая 1944 г.

Дорогая Китти,

Рассказ о фее Эллен закончен. Я переписала его на почтовую бумагу, сшила их и разукрасила красными чернилами. Выглядит хорошо, но не слишком ли маленький подарок для папы? Мама и Марго сочинили по поздравительному стишку.

Господин Куглер сегодня сообщил, что с понедельника госпожа Брукс собирается ежедневно в два часа приходить в контору — пить кофе. Ничего себе! Нам нельзя будет подниматься наверх за картошкой, пользоваться туалетом, и Беп не сможет приходить к нам есть. Мы должны будем вести себя тихо, как можно меньше двигаться и испытывать разные другие неудобства! Все стали выступать с предложениями: как бы отвадить гостью. Ван Даан придумал подсыпать ей в кофе слабительное. "Нет, — ответил Кляйман, — ведь тогда она и не сойдет с коробки!". [12] Общий смех. "С коробки? — спросила госпожа ван Даан, — что это означает?" Ей объяснили. "Значит, я могу всегда употреблять это выражение?", — простодушно спросила она.

"Представляешь, — хихикнула Беп, — что она в Бейенкорфе — спросит, где у них находится коробка".

Дюссель, кстати, посещает «коробку» ежедневно в пол первого. Сегодня я написала на куске розовой бумаги:

"Расписание пользования туалетом господина Дюсселя:

7:15 — 7:30 утра

13:00.

Остальные визиты по желанию!"

Я приклеила это объявление на дверь туалета, в то время как он там был.

Вполне могла бы приписать: "Нарушение сроков грозит запиранием двери!". Ведь наш туалет запирается как изнутри, так и снаружи.