На высотах твоих - Артур Хейли

"Вы должны отдать нам Аляску, – повторил он про себя, – Аляска – это ключ”.

Тишина. Оцепенение.

Адмирал Рапопорт рядом с Лексингтоном на диване, застывший, словно каменное изваяние. Никаких чувств на лице, обтянутом морщинистой, высохшей, как древний пергамент, кожей. Только под непомерно огромным лбом холодной сталью отливают глаза, устремленные на премьер-министра. Ну, давай же.., переходи к делу.., не тяни время.., да как ты смеешь!..

Как он посмел… Как он смеет стоять лицом к лицу с главой самой могущественной в мире власти.., он, лидер не столь большой и не столь сильной страны, – внешне спокойный, внутренне – комок нервов, его сумасшедшее, немыслимое требование уже высказано вслух…

Он вспомнил разговор с Артуром Лексингтоном одиннадцать дней назад, перед заседанием комитета обороны. “Американцы никогда не пойдут на это. Никогда”, – сказал тогда Лексингтон. А он ответил: “Если окажутся в безвыходном положении, то могут и согласиться”.

Аляска. Аляска – это ключ.

Президент не сводил с него глаз, В них светилось изумленное неверие.

И по-прежнему мертвая тишина.

После паузы, которая показалась бесконечной, президент поерзал в кресле. На удивление ровным голосом произнес:

– Если я вас правильно понял, то не могу поверить, что вы это серьезно.

– За всю свою политическую жизнь я никогда не был более серьезен, – твердо заявил Хауден. – Ведь это именно вы, Тайлер, говорили сегодня о нашей “общей крепости”, это вы заявили, что в политике мы должны стремиться решить вопрос “как”, а не уповать на “если”, это вы подчеркивали неотложность проблем и отсутствие времени. – Джеймс Хауден приостановился, чтобы перевести дыхание, и продолжил решительно и четко:

– Хорошо, заявляю вам сейчас от имени правительства Канады, что мы согласны со всем, что вы сказали. Но я также заявляю, что для выживания Канады – и это наше последнее слово, если вы хотите заключить союзный акт, – Аляска должна стать канадской.

Президент проговорил почти просящим тоном:

– Джим, но это же невозможно, поверьте мне.

– Да вы с ума сошли! – одновременно с ним выпалил побагровевший адмирал Рапопорт.

– Нет, это возможно! – почти выкрикнул Хауден. – И я отнюдь не сумасшедший. Я в своем уме. В своем уме настолько, чтобы желать своей стране выжить. В своем уме настолько, чтобы бороться за ее выживание, что, видит Бог, я и буду делать, пока хватит сил.

– Но ведь не таким же образом…

– Послушайте же меня! – Хауден стремительно прошел к карте и взял указку. Кончиком ее он провел широкую дугу от востока к западу вдоль 49-й параллели, затем такую же – по 60-й. – Между этими двумя линиями, как заявляют и ваши, и наши эксперты, будут расположены крупные очаги разрушений и выпадения осадков. Это если нам повезет. Если же нет, то им будет подвержена вся территория страны целиком. Поэтому наш единственный шанс на возрождение, наша единственная надежда собрать воедино все, что останется от Канады, состоит в том, чтобы создать новый национальный центр вдали от разрушений – вплоть до того времени, когда мы сможем прийти в себя и вернуться, если нам это вообще будет суждено.

Премьер-министр умолк, угрюмо оглядывая свою аудиторию. Президент не мог отвести глаз от карты. Адмирал Рапопорт приоткрыл было рот, словно хотел вновь перебить Хаудена, но тут же сжал губы в тонкую линию. Артур Лексингтон украдкой изучал профиль адмирала.

– Территория, на которой Канада могла бы привести в порядок свои силы, должна отвечать трем основным требованиям, – продолжал Хауден. – Она должна лежать южнее верхней границы произрастания лесов и субарктической зоны. В противном случае у нас не будет возможностей для налаживания коммуникаций и поддержания жизни. Во-вторых, эта область должна располагаться западнее нашей совместной цепи ракетных баз на севере. И в-третьих, эта территория не должна быть подвержена выпадению радиоактивных осадков, либо уровень их должен быть минимальным. К северу от 49-й параллели есть только одно место, отвечающее всем этим требованиям. И это Аляска. Президент вполголоса спросил:

– А откуда же такая уверенность относительно осадков?

Хауден прислонил указку к стене.

– Если бы в данный момент мне пришлось искать на случай ядерной войны самое безопасное место в Северном полушарии, я бы выбрал Аляску. Она защищена от вторжения. Ближайшая крупная цель, Владивосток, расположена на расстоянии трех тысяч миль. Вероятность осадков в результате либо советских налетов, либо наших ничтожно мала. И если вообще можно утверждать что-нибудь с полной уверенностью, так это то, что Аляска выживет.

– Да, – проговорил президент. – Здесь я согласен с вами. По крайней мере по этому пункту. Что же касается остального.., сама по себе идея весьма остроумна и, должен признать честно, не лишена здравого смысла. Однако вы, несомненно, должны понимать, что ни я, ни конгресс не можем торговать одним из штатов нашего государства.

– В таком случае, – ответил Хауден ледяным тоном, – у моего правительства еще меньше оснований торговать всей страной.

Адмирал Рапопорт свирепо фыркнул:

– Союзный акт не предусматривает никакой распродажи!

– А вот это едва ли похоже на правду! – резко бросил, вмешиваясь в беседу, Артур Лексингтон. – Канаде придется заплатить дорогую цену.

– Ха! Да какую там цену! – в голосе адмирала зазвучали язвительно-режущие нотки. – Это соглашение будет актом удивительной щедрости к жадной, разболтанной стране, которая превратила трусость, двойную игру и лицемерие в национальное развлечение. Вы вот тут болтаете о восстановлении Канады – а чего вам об этом беспокоиться? Америка уже однажды сделала это за вас, может, и еще раз восстановим вашу страну.

Джеймс Хауден с искаженным яростью лицом вскочил с кресла, в котором только-только устроился. Едва сдерживая себя, выдавил ледяным голосом:

– Не уверен, что я должен выслушивать подобные вещи, Тайлер.

– Я тоже, Джим, – спокойно ответил президент. – Но ведь мы согласились говорить начистоту, а порой лучше открыто высказать все, что думаешь.

Чуть ли не дрожа от негодования, Хауден вспылил:

– Должен ли я считать, что вы присоединяетесь к этой злобной клевете?

– Ну, Джим, я допускаю, что все сказанное могло бы быть облечено в более тактичную форму, но это не в привычках Левина, хотя, если вам угодно, я приношу извинения за выбранные им выражения. Но я бы хотел также отметить, что он прав в том смысле, что Канада всегда стремится урвать побольше, вот даже и сейчас, при всем при том, что мы предлагаем по условиям союзного акта, вы требуете еще большего.

Теперь Артур Лексингтон вскочил на ноги. Подойдя к окну и уставившись оттуда на Рапопорта, он заметил:

– Видимо, потому, что имеем право на большее.

– Ну уж нет! – тоненько выпалил адмирал, словно ужаленный. – Я сказал, что канадцы – жадный народ, вы таки жадные и есть. Тридцать лет назад вам захотелось американского уровня жизни. И захотелось заполучить его за сутки. Вы предпочли забыть, что американцы целое столетие добивались такого уровня жизни – в поте лица своего и нещадно затягивая пояса. Вы пустили в распыл ваше богатство, ваши сырьевые запасы – и это вместо того, чтобы их умело, экономно и рачительно использовать. Вы пустили американцев разрабатывать то, что вам досталось-таки даром, от рождения, милостиво позволили американцам идти на любой ради вашего блага риск и управляться со всеми делами. Вот как вы купили ваш уровень жизни, а теперь чихать вам на все, что у нас есть общего!

– Левин… – увещевающим тоном попытался было одернуть адмирала президент.

– И лицемеры, я вам говорю! – словно не слыша, не унимался разбушевавшийся адмирал. – Вы продали свое первородство, а теперь бросились разыскивать его, болтая всякую чепуху об отличительном канадском характере. Ладно, может, такой когда и был, но вы размякли и разленились и так утратили весь ваш канадский характер, что ни одной королевской комиссии, сколько бы их ни было, никогда его теперь не сыскать.

Исполненный ненависти к этому типу, Джеймс Хауден прерывающимся от злости голосом воскликнул:

– Ну, не так уж мы и размякли! Вам, может быть, приходилось в связи с двумя мировыми войнами слышать такие названия, как Сен-Элои, Вими, Дьепп, Сицилия, Ор-тона, Нормандия, Каен, Фалес…

– Исключения только подтверждают правило, – отрезал адмирал. – И мне также припоминается, что, пока американские морские пехотинцы гибли в Коралловом море, парламент Канады вел бесконечные дебаты, объявлять ли мобилизацию, которую вы так и не провели.

– Мы должны были считаться со многими факторами, – возмущенно возразил Хауден. – Квебек, необходимость компромисса…