Песнь Сюзанны - Стивен Кинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Джейк не обратил ни малейшего внимания ни на гудок, ни на крик. Он просто обезумел от ярости. На этот раз он обрушил на капот оба кулака, как Ретсо Риццо в «Полуночном ковбое», – БА-БАХ!
– Ты чуть не задавил моего друга, говнюк. Ты хоть когда-нибудь СМОТРИШЬ… – БА-БАХ, – куда ты ЕДЕШЬ?
Прежде чем Джейк успел вновь долбануть обоими кулаками по капоту, и, похоже, не в последний раз, водитель схватил его за правую руку.
– Перестань, маленький ублюдок! – воскликнул он переполненным злостью и на удивление пронзительным голосом. – Говорю тебе…
Джейк отступил на шаг, вырывая руку из пальцев таксиста. А потом, на удивление быстро – глаз Каллагэна не смог уловить это движение, – выхватил «ругер» из самодельной кобуры, висевшей под мышкой, и нацелил на переносицу таксиста.
– Что ты мне говоришь? – Джейк рычал от ярости. – Что ты мне говоришь? Что ты ехал слишком быстро и едва не задавил моего друга? Что ты не хочешь умереть прямо на улице с дыркой в голове? Так ЧТО ты мне говоришь?
Женщина на другой стороне Второй авеню то ли увидела пистолет в руке Джейка, то ли почувствовала его убийственную ярость. Вскрикнула и поспешила уйти. Еще несколько человек последовали ее примеру. Остальные же придвинулись к самой мостовой, должно быть, унюхав кровь. И что самое невероятное, какой-то молодой человек в бейсболке, повернутой козырьком на затылок, крикнул: «Давай, пацан! Провентилируй мозги этому погонщику верблюдов!»
Таксист отступил на два шага, его глаза широко раскрылись. Он поднял руки:
– Не убивай меня, мальчик! Пожалуйста!
– Тогда скажи, что ты извиняешься! – продолжал бушевать Джейк. – Если хочешь жить, проси прощения! И у него! И у него! – Лицо Джейка было смертельно бледным, лишь на скулах горели яркие пятна румянца. Его ставшие огромными глаза сверкали. А что Дон Каллагэн видел особенно четко и ему сие совершенно не нравилось, так это чуть подрагивающий ствол «ругера». – Говори, что извиняешься за то, как водишь свой драндулет, ты, безответственный сукин сын! Говори немедленно! Немедленно!
Тут Ыш заскулил и сказал:
– Эйк!
Джейк посмотрел на него. И тут таксист попытался вырвать из его руки пистолет. Каллагэн встретил его вполне приличным правым кроссом, и таксиста отбросило на крыло автомобиля, а его феска свалилась на асфальт. Водитель, пристроившийся в затылок такси, вполне мог объехать его с любой стороны, но предпочитал давить на клаксон и орать: «Освободи дорогу, Абдул! Освободи дорогу!» Некоторые из зевак на другой стороне Второй авеню зааплодировали, словно зрители боксерского поединка в «Мэдисон-сквер-гарден», и Каллагэн подумал: «Да это же не город, а сумасшедший дом. Я знал об этом раньше и забыл или мне только что открылась истина?»
Уличный проповедник с седыми бородой и длинными, до плеч волосами уже стоял рядом с Джейком, и когда Джейк вновь начал поднимал «ругер», мягко, неспешно положил руку на запястье мальчика.
– Убери его, малыш. Сунь в кобуру, во славу Иисуса.
Джейк посмотрел на него и увидел то, что совсем недавно увидела Сюзанна: выглядел проповедник точь-в-точь как Хенчек из Мэнни. Джейк убрал пистолет в самодельную кобуру, наклонился, поднял Ыша. Ушастик-путаник тихонько скулил и, потянувшись мордочкой на длинной шее к лицу Джейка, начал лизать щеку мальчика.
Каллагэн тем временем уже взял таксиста под руку и повел к открытой дверце. Другую руку сунул в карман и достал десятку – половину всех денег, с которыми они отправились в это маленькое сафари.
– Все в порядке, – убеждал он водителя, надеясь, что голос звучит успокаивающе. – Никто никому не причинил вреда, никто ни на кого не злится, вы едете своей дорогой, он идет своей… – И тут же заорал на водителя, который все жал и жал на клаксон: – Работает у тебя гудок, козел, работает, почему бы тебе не оставить его в покое и не проверить поворотники?
– Этот маленький засранец наставил на меня пистолет. – Таксист поднял руку, чтобы проверить, на месте ли феска, и не нашел ее.
– Это всего лишь модель, – продолжал успокаивать его Каллагэн. – Такие склеивают из отдельных деталей, которые продаются в наборе. Не стреляет даже пистонами. Уверяю вас…
– Эй, приятель! – крикнул проповедник, и когда таксист обернулся, протянул ему вылинявшую красную феску. Как только она вернулась на законное место, таксист сразу стал более вменяемым. А десятка, протянутая Каллагэном, окончательно вразумила его.
Следом за такси застыла громадина «линкольна». И водитель, сидевший за рулем, вновь нажал на клаксон.
– С тем же успехом ты можешь укусить меня за зад! – крикнул ему таксист, и Каллагэн тут же рассмеялся. Двинулся к «линкольну». Таксист попытался было составить ему компанию, но Каллагэн остановил его, положив руки на плечи.
– Позвольте мне решить эту проблему. Я – слуга церкви. И превращать льва в барашка – моя работа.
Подошедший к ним уличный проповедник успел услышать эти слова. Джейк тем временем отошел к микроавтобусу уличного проповедника и проверял лапки Ыша, чтобы убедиться, что ни одна не сломана.
– Брат! – обратился уличный проповедник к Каллагэну. – Могу я узнать твое вероисповедание? Твой взгляд, – я говорю, аллилуйя, – на Бога.
– Я – католик, – ответил Каллагэн. – А потому Бог для меня – мужчина.
Уличный проповедник протянул большую, узловатую руку. Как и ожидал Каллагэн, она сдавила его пальцы, словно тисками, – спасибо, что не раздробила. Построение фраз, а также легкий южный выговор проповедника напомнили Каллагэну Фогхорна Легхорна из мультфильмов киностудии «Уорнер бразерс»[102].
– Я – Эрл Харриган, – представился проповедник, продолжая сжимать пальцы Каллагэна. – Церковь святого Бога-Бомбы, Бруклина и Америки. Рад познакомиться с тобой, святой отец.
– Я в некотором смысле отошел от служения Господу, – ответил Каллагэн. – Если уж вы хотите как-то меня называть, пусть будет отец. Или просто Дон. Дон Каллагэн.
– Слава Иисусу, отец Дон.
Каллагэн вздохнул и решил, что отец Дон его устраивает. Направился к «линкольну». Таксист, включив табличку «СМЕНУ ЗАКОНЧИЛ», отъехал.
Прежде чем Каллагэн успел заговорить с водителем, этот достойный человек решил вылезти из кабины. В этот вечер Каллагэну, похоже, везло на высоких мужчин. Ростом водитель был шесть футов и три дюйма, не говоря о необъятном животе.
– Инцидент исчерпан, – сказал ему Каллагэн. – Я предлагаю вам сесть за руль и ехать дальше.
– Инцидент будет исчерпан, когда я так скажу, – воинственно заявил мистер Линкольн. – Я записал номерной знак этого Абдула, а от тебя хочу получить имя и адрес мальчишки с собакой. И еще хочу поближе взглянуть на пистолет, который он… Ой! О-О-О-Й! О-О-О-О-Й! Прекратите!
Преподобный Эрл Харриган схватил руку мистера Линкольна и заломил за спину. А теперь начал что-то проделывать с большим пальцем. Что именно, Каллагэн не видел. Мешала туша мистера Линкольна.
– Бог очень сильно тебя любит, – прошептал Харриган на ухо мистеру Линкольну. – А в ответ хочет от тебя, шумливого вонючего козла, совсем ничего. Просит, чтобы ты сказал «аллилуйя» и ехал дальше. Ты готов сказать «аллилуйя»?
– О-О-Й! О-О-О-Й! ПОЛИЦИЯ!
– Единственный полицейский, который может появиться на этом углу, – патрульный Бензик, а он уже выписал мне квитанцию на штраф и отбыл. Сейчас сидит в кафе «У Денниса», ест американский блин с орехами и яичницу с двойным беконом, восславим Господа, и я советую тебе подумать об этом. – За спиной мистера Линкольна что-то хрустнуло, отчего Каллагэн даже скрипнул зубами. Ему не хотелось думать, что звук этот как-то связан с большим пальцем мистера Линкольна, однако он не мог представить себе другого источника этого хруста. А мистер Линкольн поднял лицо к небу и заорал от боли: «А-а-а-а-а-а!»
– Так ты хочешь сказать «аллилуйя», брат, – полюбопытствовал преподобный Харриган, – или предпочтешь, восславим Господа, привезти большой палец домой в нагрудном кармане?
– Аллилуйя, – прошептал мистер Линкольн. Лицо его стало цвета охры. Каллагэн подумал, что частично такое вот изменение цвета можно отнести на счет оранжевых ламп, которые заменили флюоресцентные, горевшие в его время. Но не полностью.
– Хорошо! А теперь скажи «аминь». Как только скажешь, тебе сразу полегчает.
– А-аминь.
– Слава Господу! Слава Иии-иии-иисусу!
– Отпустите меня… отпустите мой большой палец!
– Если я тебя отпущу, ты сразу уедешь и перестанешь блокировать перекресток?
– Да!
– И больше не будешь задавать глупых вопросов, слава Иисусу?
– Не буду!
Харриган наклонился еще ближе к мистеру Линкольну – теперь менее полдюйма отделяли его от большой затычки из желто-оранжевого воска, торчащей из раковины уха мистера Линкольна. Каллагэн смотрел на это действо во все глаза, дабы ничего не упустить, забыл про все нерешенные вопросы и недостигнутые цели. Он все больше утверждался во мнении, что на кресте закончил бы свой путь старина Пилат, а не Иисус, будь Эрл Харриган в команде последнего.