Русский человек войны - Валерий Геннадьевич Шмаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это сейчас он собрался, нахапав денег со счетов Коммунистической партии Советского Союза, осесть в Америке, но для того, чтобы уйти на покой, ему надо прояснить и выдать агентурную сеть, годами сплетаемую разведчиками Международного отдела, а это десятки, если не сотни залегендированных разведчиков по всей Европе. Это люди, работающие в государственных и общественных организациях Европы, Африки и Ближнего Востока, и продать их Куратор может за баснословные деньги.
Кроме этого, есть сеть агентов у нас в стране, созданная им самим и подкармливаемая разведкой США. Насколько хорошо в них вливают деньги, я пойму по состоянию Балодиса. Если он ни в чём не нуждается и полез в бизнес, значит, материальная поддержка значительная, и именно так можно найти остальных агентов Куратора. Надо только знать два очевидных факта: кто из «афганцев» побывал в плену и кто резко поднялся по деньгам в период с восемьдесят седьмого по, допустим, девяносто второй год. Понятно, что всё вилами по воде писано, однако это слабая, но зацепка.
Глава 17
О пользе поездки на родину
Мы летим в самолёте греческой авиакомпании бизнес-классом в Москву. Почему греческим бортом и бизнес-классом? Да как-то не заморачивались. Я дал команду Комнатному Льву найти нам приличный самолёт в нужную мне сторону, а дальше вопросы не ко мне, но с другой стороны: ух, никто из нас никогда так не летал!
Блин! Я жил бы в этом кресле. У меня даже телевизор есть! И у Батыра, и у Лейлы! Последний раз, когда я летел в самолёте, это был военно-транспортный семьдесят шестой «Ил», и приземлились мы в Кандагаре. Какой там комфорт? Батыра тоже наверняка так катали.
А сейчас просто фантастика! А какая у нас стюардесса! Батыр её здесь бы завалил на спину, благо кресло раскладывается. Она в принципе не будет против, но у Батыра нет с собой столько денег. В том смысле, что там, куда он летит, девчонки много лучше, стоят они намного дешевле, а язык ломать не надо.
Весна девяносто третьего года. Мы с Батыром возвращаемся в страну, в которой не были шесть лет. Батыр, правда, чуть больше. В страну, которой больше нет, и в большей степени в свою память, но Батыр летит домой, а я – мимо дома. Самолёт приземлится во «втором Шарике»[8] в терминале «С». Это совсем недалеко от моего дома. Километров двадцать, наверное.
Московский район Тушино совсем недалеко от аэропорта Шереметьево-2, но заехать домой я не могу, пока со мной Лейла. Именно она втайне от меня докладывает Куратору. Моя подружка совсем не удивилась тому, что мы вместе летим в Россию, но сильно удивилась, что сначала не летим к Балодису в Ригу. Проговорилась – и сама не заметила этого. Знать об этом она не могла.
Подумав немного, я сказал Куратору, что к Балодису мы заедем на обратном пути. Нечего с деньгами на руках болтаться по таможням. С собой мы везём по пятьдесят тысяч долларов, и ещё по сорок нам положили на счет в банке. Произошло это в самый последний день, и Лейла просто не успела получить эту информацию от Куратора.
Мы летим втроём. В самый последний момент я придержал Алексу. Она прилетит в Москву много позже, а пока займётся совсем другими делами. Сначала я должен встретиться с Ревазом и Лёшкой Савиничем и только потом вызову Алексу в Москву.
Пока мы летели, я прокрутил в голове ситуацию с Лейлой и Куратором и немного повеселел. Я изначально строил свои отношения с Лейлой и Батыром так, что каждый из них знает только своё направление работы и получает свой очень ограниченный кусок информации.
Что знает Куратор от Лейлы? О том, что я связался с румынскими бандитами, покупаю у них оружие и получаю от них заказы на ликвидацию конкурентов? Отлично. Это мне плюс как отмороженному бандиту.
Густава с «пернатыми» грохнул? Вполне возможно, и вполне понятно. Я не сильно любил Густава и никогда не скрывал этого. Опять-таки Густав накрылся сам, никто его в тайники насильно не запихивал, а о составе оружия в тайниках и грузовике и устройстве подлянок Лейла даже не подозревала. Она только каталась со мной на машине, развозя маячки.
О том, что мы накрыли особнячок Густава? Да ни в коем случае. Лейла об этом просто не знает. Я сразу отвёз её в тот дом, где она должна была прятаться, и работали мы только с Батыром и братьями Алексы. Для всех, и в том числе для Лейлы, мы в то время бегали порознь, и у нас у всех слабенькое, но алиби, а Батыр будет молчать. Деньги и очень неплохие ювелирные украшения из сейфа Густава я поделил на двоих. По Густаву и «пернатым» мы работали вдвоём, а Лейла каталась пассажиркой. Таким образом я оценил качество взрывных сюрпризов, сделанных руками Батыра. Так ему и объяснил.
Ушёл один наёмник в бега? Ничего удивительного. Я бы тоже на его месте сбежал. Не думаю, что под надзором Куратора наёмники только фиалки нюхали и за нами наблюдали. Да и момент был подходящий, так как в сейфе Густава было почти четыреста тысяч долларов. Вполне приличные деньги, чтобы подсесть на первый попавшийся пароход в Южную Америку или смотаться на Балканы, где сейчас такие наёмники в цене.
У этого Карла Блеха было столько подвигов, что свою «вышку» он давно заработал. Даже его дедушка, оберфюрер СС Густав Блеха, столько в своей жизни не накосорезил. Правда, его это не спасло: французы оказались ребятами простыми, но конкретными и, недолго думая, повесили дедульку наёмника в славном городе Ла-Женьер. Я успел пообщаться по душам с внучком заслуженного эсэсовца перед его переквалификацией из «диких гусей» в подводные жители Средиземного моря.
Сильно подозреваю, что и Куратору «пернатые» поднадоели, и он просто поменял наёмников Густава на других наёмников. «Пернатые» Густава достаточно дорого обходились Куратору, а контролировать нас уже не надо. Накрылся Густав со своими подчинёнными? До слёз обидно. Хороший был Густав. Хорошие были «пернатые». Вот только и Густав, и его «дикая безбашенная стая» много знали о Кураторе и о его делишках в Афгане и Пакистане, а тут такой удачный несчастный случай на производстве.
Надо будет не забыть ещё денег с Куратора стрясти. За организацию несчастного случая. Если только Куратор самостоятельно не устроил этот самый несчастный случай. Он вполне мог приказать
