Орден геноцида (СИ) - Ким Сергей Александрович

— Кто нас обидит — тот и трёх дней не проживёт, — Хильда шмыгнула носом и разомкнула объятия.

— Спасибо, — слабо улыбнулся я.

На душе и правда полегчало. Вся эта боль, вся эта тоска… пришедшие из несбывшегося и неслучившегося будущего — отступили. Не ушли совсем, оставаясь напоминанием о плохом варианте, но отступили.

— Сопливая, — я с улыбкой щёлкнул Хильду по носу. — Расчувствовалась, что ли?

— Аг-га, держи карман шире, — сестра ухмыльнулась и снова шмыгнула носом. — Холодно, ё-моё! Мёрзну я, вот что.

Я снял китель и набросил его на плечи девушки.

— Всё, быстрее в дом. Ещё чего не хватало — простуду подхватить…

Мы пошли к двери… И тут нас нагнала неяркая зелёная вспышка где-то позади.

Мгновенно обернулись и увидели то, чего бы нам видеть не хотелось ни в коем случае. Только не сейчас.

К ночному небу у самого края горизонта подымался громадный крест изумрудного пламени.

— Твоююю мааать… — протянула резко побледневшая Хильда. — Это же…

— Да, — сказал я. — Это Потоп.

Развешанные снаружи дома сторожевые колокола начали звонить, не переставая. По всему имению зажглись тревожные лампы алого цвета.

— Буди Мину. Берём оружие, боеприпасы, керосин, динамит, артефакты… Всё берём, — я на мгновение прикрыл глаза. — Попробуем задержать тварей, пока не подойдёт подкрепление.

Глава 27

В усадьбе как будто только-только закончилась битва — беспорядок царил просто феноменальный по нашим меркам. Носящиеся туда-сюда сёстры лишь усугубляли это впечатление, перетаскивая к конюшне оружие и боеприпасы.

На каждого — по винтовке, ещё — дробовик Хильды, ручной пулемёт и по автомату на брата и сестру. Патроны ко всему этому добру, револьверы, патроны к револьверам… Даже палашами в этот раз не побрезговали — мало ли что, как говорится? Ещё тащили эликсиры из лаборатории — усиливающие и все боевые, что только имелись в наличии.

Я же в это время направился в подвал — в арсенал.

Оказавшись перед массивной деревянной дверью, окованной металлом и покрытой письменами, рунами и построениями, без всяких намёков на ручку, достал Печать Наследника. Уколол палец хиршфангером, смазал кровью серебристого цербера на медальоне и приложил его к двери. Та загудела, заскрипела, а затем начала потихоньку распахиваться, открывая проход в закрытую часть фамильного арсенала.

Зажглись магические светильники, освещая тускло-алым светом небольшую комнату с каменными стенами.

С сожалением скользнул взглядом по стеллажам с фолиантами до которых нас ещё не допускали — зайти сюда при наличии Печати труда не составляло, но дядя потом бы об этом прознал, а мы всё-таки слово давали сюда без разрешения не лазить.

Взял сумку с самыми сильными эликсирами, применение которых было сопряжено с нехилым таким риском для жизни. Захватил мешок с готовыми шашками с Прахом, посмотрел на стену…

А, двум смертям не бывать, а одной не миновать!..

Повесил сумку на одно плечо, мешок с Прахом — на другое, а сам снял со стены гандальв и откинул вбок массивный затвор. Лязгнул, закрывая его обратно, взял патронташ с тускло поблёскивающими в свете магических светильников латунными гильзами и вышел из арсенала.

Гандальв у нас был старый — больше полувека активного использования, но мощный и надёжный. «Доннер» — как и все гандальвы, со своим личным именем. С откидным вбок затвором системы графа Крнка, номинально шестилинейный, способный применять магические выбросы всех трёх атакующих стихий и пятого ранга мощности.

Вышел из усадьбы, дошёл до конюшни.

— Вилли, сбылась твоя мечта, — сказал я, передавая гандальв Мине. — «Доннер» на тебе. Но используй его с умом!

С кузины слетели последние остатки сна, она просияла, радостно взвизгнула и немедленно утащила крепить тяжеленную винтовку поперёд седла своей Звёздочки.

Патрикей между тем тоже собрался с нами и сейчас нагружал своего Даффа — флегматичного вороного тяжёловеса. Ящики с динамитом, бочонок керосина, старенький 3,5-линейный «маузер» и…

Я даже глаза потёр, решив, что мне привиделось, но нет — к седлу и правда был приторочен здоровенный меч. Судя по стилизованным четырёхлистникам клевера на концах дужек гарды — самый настоящий клеймор.

На сборы убили больше часа — намного меньше, чем положено по любым нормативам мобилизации, но всё равно слишком долго в нашей ситуации.

Крест призрачного изумрудного пламени всё ещё горел в ночном небе, хотя уже и понемногу тускнел.

— Всё взяли? — спросил я, поднимаясь в седло своей Пылинки. — Ничего не забыли? Тогда — выдвигаемся!

Пронеслись через Зуевку, которая была в десяти минутах езды от нас — там уже вовсю суетился народ под руководством Потапыча, собирая пожитки и скотину. До Ожога, конечно, было больше ста вёрст, но в былые годы Потоп даже до этих мест докатывался…

Нас провожали молитвенно воздетыми руками. Не все из деревенских, но даже и такое благословение лучше, чем плевки в спину. Может, нас не шибко и любили, но сейчас три подростка и старик были единственными, что стояло между ними и тварями Ожога.

Шли всю ночь, даже немного подремали на ходу… Но весь сон унёс ещё один взлетевший на рассвете к небу зелёный крест.

— Ещё одна застава… — негромко сказала Хильда.

— Ускоряемся, — скомандовал я.

В дороге миновали несколько деревень, охваченных лёгкой паникой, и пару небольших караванов тех, кто уже не первый час был в дороге. Крестьяне здесь — народ тёртый, тварей боятся, однако головы не теряют. Так что пусть женщины и дети рыдали, а старики молились и причитали, но хмурые мужики собирали самое ценное, готовили телеги, сгоняли скот и уходили на юг.

Волна тварей уничтожит всё живое, а вот за имущество как раз можно и не беспокоиться: Потоп — это не разбойники.

Потоп…

Рядом с Ожогом можно вполне спокойно жить, а единичные прорывающиеся из него через кордоны твари — не опаснее волков, медведей или тигров обычных лесов. Но рано или поздно Ожог всё равно напомнит, что он — логово опасных чудовищ и древней злой магии.

Ну, конечно же, после атаки террористов и Прорыва Той Стороны чего нам ещё не хватало? Потопа, чего же ещё!..

Уж не с этим было связано и то, что в ту нашу охоту гейсты были активны ночью, да и химеры с тойфелем объявились?

Хотя обычно признаки грядущего Потопа копятся месяцами. Появление не одиночного тойфеля, а десятков гейстов высшего и исключительного рангов. Набеги стай тварей калибром поменьше, странные магические явления, такие как…

Меня прошиб холодный пот.

А не с этим ли связан, например, мой спонтанно пробудившийся дар предвидения? Что если у меня и вовсе нет никакого дара, а это просто наваждения, насланные Ожогом? Ведь больше всего их стало аккурат накануне Потопа…

Ну, а что он случился столь внезапно и без особых знамений, ну так у нас же совсем недавно самый настоящий Прорыв случился. Чего уж тут удивляться, что тварей сюда потянуло?

Так-то Потоп — штука очень нечастая. Случается от силы раз в двадцать-тридцать лет, а последний был когда я под стол пешком ходил, так что по идее так скоро его никто не ждал…

Его не ждали, а он припёрся, угу.

И как раз в тот момент, когда с границы Ожога отозвали большую часть порубежной стражи — в Чердынь сейчас нагнали кучу княжеских солдат, оставив на заставах наверняка по паре человек… А что сделают двое бойцов, пусть даже ранга одиннадцатого-десятого против тысяч тварей? Да ничего. Ну разве что вот подать сигнал тревоги, если хватит духу принять тот факт, что от Потопа им не сбежать и потому остаётся лишь выполнить свой долг. До конца.

К чести порубежников — обе заставы так и сделали.

Между ними — где-то полсотни вёрст. Значит если ничего не сделать, то ещё до вечера твари будут уже под стенами нашей усадьбы. Да, к тому времени должно будет подойти подкрепление из Чердыни, но до того момента полдюжины деревень прекратят своё существование — гейсты порвут всех.