Орден геноцида (СИ) - Ким Сергей Александрович

В обычное время их бы постарался задержать дежурный разъезд порубежной стражи — на два десятка человек там штатно должна быть лёгкая пушка и пара пулемётов. Истребить весь Потоп подчистую не получится, но вот задержать — вполне.

Но сейчас время было необычным, а большая часть порубежников была переброшена в Чердынь.

И всё, что сейчас стояло между ней и толпой гейстов — это три подростка и один старик.

Всё, что стояло между живыми и Той Стороной — это мы.

Умом я понимал, что это практически верная смерть, но… Если мои видения правда — то Хильда и я можем выжить. А вот Вилли может погибнуть. Но всё равно — шансы у нас есть, и немалые. Возможно, сам Потоп из-за внезапности не столь ужасающ по масштабам, как прошлые? Тогда при наличии четырёх человек, магии, взрывчатки и кучи стволов есть шанс продержаться до подхода подкрепления…

В любом случае, это не то — от чего можно сбежать. Потому что егеря не бегут от тварей. И потому что егеря рождаются и живут с осознанием того, что они лучше многих именно потому, что готовы умереть за других. Не потому что мы все из себя такие добренькие и альтруистичные, или так любим крестьян и других аристократов, а потому что именно это делает нас теми, кто мы есть. И тот, кто отступит — перестанет быть Винтером.

…Встать заслоном я предполагал у Кривого ручья — деревенька небольшая, но расположенная на невысоком холме. Твари будут идти на запах человеческого духа, так что мимо неё не пройдут, даже если там не будет ни единого человека. Справа — река, слева — заболоченный луг. Лучшего места не найти… И дальше продвинуться не получится. Как прибудем в деревню, у нас будет где-то пара часов, чтобы организовать оборону — подготовить себе позиции основные и запасные, соорудить кое-какие магические ловушки, раскидать по округе динамитные шашки…

— Ещё один караван, — сказала Мина, прикладывая ладонь козырьком ко лбу.

— С Кривого Ручья нам уже вроде встречались… А эти тогда кто? — задумалась Хильда. — Между теми заставами был кто?

— Пара хуторов, — ответил я. — Получается, и правда смогли вырваться…

…а я-то мысленно их уже в покойники записал. Ан нет, случаются и воскрешения из мёртвых…

Беженцев на этот раз было немного — пяток телег, полтора десятка всадников — и полусотни человек не наберётся в общей сложности.

— Не ходили бы вы в ту сторону! — крикнул едущий во главе худощавый мужик с колючим взглядом и «мосинкой» поперёк седла, останавливая коня. — Потоп! Чудища сплошняком прут! Сами насилу ноги унесли.

— Значит, мы идём туда, куда надо, — пожал плечами я, тоже заставляя перейти Пылинку на шаг. — Обер-форестер Винтер, идём задерживать Потоп.

— Прощенья просим, вашбродь, не признал, — извиняющимся тоном произнёс мужик. — Но… вы же, эт самое…

Ну да, трое подростков. Сам знаю. Но — больше некому.

Если никто, то мы. Если не мы, то кто?

— У нас оружие и магия — продержимся.

Честно говоря, говорил я куда увереннее, чем сейчас себя чувствовал, но не перед крестьянином же свои страхи показывать?

— А ещё — мы князю слово давали. Такая у нас служба.

— Понял, вашбродь, — кивнул крестьянин, а затем свистнул и повернул голову назад. — Гришка! За старшего остаёшься, баб и детишек поведёшь. Пахома, Ивана и Митяя возьмёшь. Остальные — поворачиваем обратно!

— Не стоит, — покачал я головой. — Куда вам воевать-то?

— Не извольте беспокоиться, вашбродь, — ухмыльнулся мужик. — К охоте привычны — даже чудищ, что послабее, бьём. А вам сейчас, мнится мне — лишние стрелки не помешают.

— Как звать?

— Аристархом кличут, вашбродь.

— А по батюшке?

— Семёнычем.

— Аристарх Семёнович, — вздохнул я. — Воля, конечно, ваша, но кто с нами пойдёт — не все вернутся. Жарко будет, очень жарко… Понимаешь меня?

— Понимаю, вашбродь, — кивнул мужик. — И что чем дольше мы там стоять будем, тем вернее наши родные спасутся. Мы бы и сами остались… Но куда нам с десятком винтовок супротив такого полчища?

— Уговаривать не буду, — бросил я. — Давайте за нами, значит.

Так нас стало пятнадцать.

Лошади у деревенских были похуже наших, так что к деревне мы подошли где-то на полчаса позже ожидаемого. Неприятно, конечно, но десять пар рабочих рук — есть десять пар…

Кривой Ручей стоял покинутым, и как всякое покинутое поселение навевал тоску. Всюду были раскиданы брошенные впопыхах пожитки, где-то надрывал глотку старый петух — лошадей и коров крестьяне с собой забрали, а вот мелкий скот могли и бросить. Жалко, но свою жизнь-то ещё жальче.

Наше пополнение начало было зыркать по сторонам в поисках плохо лежащего добра — вполне нормальная крестьянская привычка, чтобы хорошие вещи без дела не пропадали, но Аристарх на них цыкнул, и мародёрство закончилось, толком не начавшись.

— Аристарх Семёнович, помогите разгрузить лошадей, — произнёс я, спрыгивая с лошади и придерживая висящие на поясе ножны с палашом. — Вилли, наметь нам позиции и подготовь гандальв. Хильда, займись взрывчаткой — надо разместить её по периметру, если нас возьмут в кольцо…

В голову пришла внезапная, но вполне логичная мысль.

— Так, отставить. Пусть сначала пара человек пробежится по деревне — надо поискать гвозди и ткань, чтобы вот примерно такие мешки из них скрутить, — я показал руками размер. — Хильда, засыпешь в ткань пару пригоршней гвоздей… Не будет гвоздей — камешки мелкие сыпь, стекло битое, кирпич дроблёный. Сверху связку динамита, и закрепи его примерно в паре аршин над землёй. Поняла?

— Сделаю, — если сестра и была удивлена таким причудам минно-взрывного дела, то виду всё равно не показала. — А ты чем займёшься?

— Попробую пару ловушек установить, — ответил я и возвысил голос. — Время, время, господа! Его у нас не так много.

И я чувствовал это совершенно отчётливо — ощущение надвигающейся с севера угрозы становилось всё сильнее и сильнее.

Пока остальные разгружали припасы и возводили баррикады, я вышел за околицу деревни, прихватив с собой винтовку. Примкнул штык к «мосинке» и начал чертить на земле построения, напитывая их магической энергией.

Огненная ловушка, ледяная, земляная… Капля в море, но сейчас ничем нельзя было пренебрегать. Каждый выбитый гейст — это плюс какие-то доли процента к нашему выживанию. А ещё надо будет наложить укрепляющие чары на те дома, что мы решили использоваться в качестве опорных пунктов — избы крепкие, построены добротно, так что полевым блиндажам в прочности не уступят. Всё ж таки не артиллерийский обстрел нам пережидать, а от тварей защищаться… И тут самую большую угрозу будут представлять разные гиганты, но они незамеченными подобраться не смогут, а большую тушу не так уж и сложно свалить издали. Особенно когда в арсенале есть гандальв, то есть магическая винтовка, бьющая на чистом прахе и способная выплюнуть хоть воздушный каток, хоть «дыхание дракона»… Фактически — лёгкая артиллерия, но уж больно дорогая по сравнению с артиллерией обычной, не говоря уже об обычных винтовках.

— Кооонниии! — проорала Вилли, обустраивающая себе место для стрельбы на крыше одного из крестьянских домов. — Там кто-то едет!

Вернулся к деревне, усилил зрение, высматривая, кого там гейсты несут… Да и ещё не со стороны Чердыни, а откуда-то с запада.

Десятка два человек, вооружённые, даже на лафете что-то тащат… Форма чёрная, военная. Дружинники? Нет, обшлаги и тульи не красные, а зелёные — значит, порубежники.

Вышли встретить.

Хильда и Вилли, правда, на всякий случай залегли на крышах — недавние события научили их держать ухо востро всегда и со всеми. Ну а я, думаю, если что — отмахаюсь… Заготовку щита и «белого пламени» на руку подвесил, револьвер в кобуре под рукой — прорвёмся.

— Вы чего, сигналов не видели, что ли?! — сходу наорал на нас молоденький офицер. — А ну немедля сваливайте отсюда — твари на подходе!

Ну да, вид у нас был не шибко презентабельный — десяток местных мужиков да я в своём потёртом кителе и дорожном плаще. Форма нам полагалась точно такая же, как и у порубежников, но мы её даже не шили — один хрен каждый год пришлось бы новый комплект заказывать. Ну вот или у Райнхарда есть мундир, а толку? Он же его тоже считай, что не носит — говорит, что в основном по лесам ходит и в лесу в мундире очень уж неудобно. Так-то да, там и правда сподручнее в более удобной одежде лазить, а форму денно и нощно пускай таскают те, кому это положено — дружинники там, порубежники…