Чужие интриги - Сандра Браун

Он не помнил случая, чтобы Бондюран солгал. При этом он старательно избегал любых намеков на роман с Ванессой – иначе говоря, молчал, чтобы избежать необходимости врать, однако сенатор догадывался, что Бондюран молчит не потому, что боится за себя, а лишь пытается защитить от скандала Ванессу. Зная Дэвида как облупленного, подозревая, что на самом деле случилось с Бекки Стерджис, сенатор ни минуты не сомневался, что Мерриту ничего не стоит убить ребенка, который к тому же не был его сыном.

Сенатор проклинал себя за то, что был настолько туп, что не додумался до этого раньше. Этот мерзавец убедил и его и Ванессу, что мечтает иметь детей. А она, бедняжка, столько лет травила себя таблетками, пытаясь забеременеть, тогда как сам Дэвид наотрез отказался пройти обследование. Теперь сенатор понимал, почему. Ублюдок знал, что стреляет «холостыми», но не желал, чтобы об этом пронюхал кто-то еще. Более того, он намеренно возложил вину за это на Ванессу, тем самым усугубляя ее комплекс неполноценности, основной симптом ее заболевания.

Конечно, сенатор признавал, что во многом виноват он сам. В какой-то степени он тоже несет ответственность за то, что его зять поднимал руку на жену. Где он был все эти годы? Почему не видел того, что так бросалось в глаза? Он так старался пропихнуть Дэвида в Белый дом, что даже не заметил, с какой жестокостью тот растоптал любовь Ванессы.

Пока она слушалась, пока не перечила ему и покорно старалась быть такой, какой он хотел ее видеть, Дэвида все устраивало. Его кроткая красавица жена покорно терпела его многочисленных любовниц. Но вот когда ее терпение лопнуло, и Ванесса решила родить ребенка от другого, разъяренный Дэвид вынес ей смертный приговор.

Да, Барри Тревис и Грей Бондюран не солгали. Они просто открыли ему глаза на то, чего он упорно не хотел видеть: Дэвид Меррит заставил его дочь пройти через ад; Дэвид Меррит убил его внука; Дэвид Меррит предал его; Дэвида Меррита нужно остановить.

Только вот бросить ему в лицо необоснованные обвинения в выпуске вечерних новостей будет явно недостаточно. Следует действовать исподтишка, чтобы ни одна живая душа не пронюхала, что он затевает. Любой другой путь обречен на провал.

Бондюран бы с этим справился, но только если под ногами не путаются журналисты, любые журналисты, тем более Барри Тревис. Сенатор знал, что ему придется действовать независимо от них, и действовать быстро, ведь Меррит уже сделал первый шаг.

Для начала следует отыскать Ванессу. Во-вторых, вырвать ее из рук Дэвида. В-третьих, уничтожить этого подонка.

К сожалению, все непросто. Мешало многое – и в первую очередь противоречивые чувства самого сенатора. Предательство зятя было для него, словно удар ножом в сердце, однако на то, чтобы сокрушаться, времени уже не было.

Придется быть крайне осторожным. Пытаясь вывести Дэвида на чистую воду, он должен сделать все, чтобы остаться в стороне и не вызвать никаких подозрений. Уничтожить всю его нынешнюю команду, проделать все быстро и вдобавок чисто – для этого потребуется все его искусство политика.

Проблема в том, что для этого нужно время, а времени у него как раз не было.

– Вы ведь Хови, не так ли?

Хови едва не подавился пивом. Отдышавшись, он утер рот рукой прежде, чем протянуть ее усатому мужчине в бейсболке, длинные волосы которого были забраны в «конский хвост».

– Здорово! А я уж и не надеялся, что ты придешь.

Тонкие губы мужчины растянулись в улыбке:

– Дел было по горло.

– Что ж, рад тебя видеть. Взять тебе пиво?

И хотя Хови искренне радовался появлению человека, с которым надеялся подружиться, в предложении пропустить пивка слышалась фальшивая нотка. Время поджимало. Сам он не планировал особо засиживаться – опрокинуть кружечку пива и бежать по делам. Весь этот день Хови нервничал, словно влюбленная шлюха, гадая, когда появится Бондюран, чтобы спросить, удалось ли ему выяснить, где находится первая леди. Больше всего он боялся, что Бондюран с Барри заявятся к нему на работу.

Однако вот уже семь – время, когда он уступал место редактору выпуска вечерних новостей, а ни Барри, ни этот ее жутковатый подручный так и не объявились. Хови хотелось думать, что о нем попросту забыли, или получили нужную информацию из других источников, однако этот номер не прошел. И чем дольше тянулся этот бесконечный день, тем больше нервничал Хови.

Вряд ли эти двое поверят, если он примется уверять, что он из кожи вон лез, но так ничего и не узнал. Хотя это была чистая правда. Либо в этом чертовом Вашингтоне все сговорились врать, либо никто и впрямь не знал, в какую клинику поместили миссис Меррит. Только вот вряд ли это удовлетворит Барри с Бондюраном.

Оставалось одно – сообщить им название клиники, даже если такой клиники не существует в природе. А в том, что бывший морской пехотинец слово сдержит, Хови не сомневался. Не будет адреса, ему конец. Бондюран его прикончит.

– Спасибо. Пиво – это здорово.

– Что? – встрепенулся Хови, погруженный в свои мрачные мысли.

– Пиво, – растерянно повторил его новый приятель.

– А, ну да… конечно, извини. Денек выдался тот еще, – извиняющимся тоном пролепетал Хови. – Сейчас вернусь.

Когда он вернулся к столику, его собеседник уже натер мелом кий.

– Берегись, я изрядно набил за это время руку, – хищно ухмыльнулся он.

Он и впрямь смахивал на хищника, со своими бегающими глазками и острыми, как у акулы, зубами.

– Боюсь, сегодня у меня туговато со временем. – добродушная ухмылка мгновенно превратилась в сердитый оскал, и это выглядело настолько пугающе, что оробевший Хови мигом дал задний ход. – Ладно, разве что одну партию.

– Отлично. Шанс залечить раны, нанесенные моему самолюбию.

Обмениваясь ударами, они болтали о том о сем. Игра у Хови не ладилась. Он никак не мог сосредоточиться – все гадал, что или кто поджидает его дома. А вдруг Бондюран прямо сейчас наблюдает за ним? Хови прошиб пот.

– …твоя приятельница?

– Прости, что?

– Я спросил, как там твоя бывшая приятельница. Ну, та репортерша. Эй, похоже, ты витаешь в облаках. Если у тебя какие-то планы на вечер…

– Нет, нет, – поспешно замотал головой Хови. – Извини.

Возьми себя в руки, идиот, одернул он себя. Что с тобой происходит? Этот тип, с виду такой крутой, практически набивается ему в приятели, а он? А он ведет себя, как полная задница, услужливо подсказал сам себе Хови.

А все эта Барри, зло подумал он. Всегда и во всем виновата Барри. А теперь и этот чертов Бондюран. Кто они такие, чтобы врываться к нему в дом да еще запугивать его?! Кишка у них тонка, вот что. По крайней мере, у Барри. А Бондюран… Удрал из Белого дома, когда понял, что не сможет залезть первой леди под юбку! Да пошли они! Если они опять заявятся с угрозами, он просто натравит на них копов.

Приободрившийся Хови поддернул сползающие брюки и лихо влил в себя полкружки пива.

– Я дал ей пинка под зад.

– Серьезно?

– Не то чтобы мне это доставило удовольствие, – с притворным раскаянием протянул он, – но она так облажалась, что у меня просто не оставалось выбора.

– Брось, что ты мог сделать в такой ситуации?

– Это точно. – Хови наконец удалось сделать первый за этот вечер точный удар. Его собеседник отсалютовал ему кружкой. – Хотя, можно сказать, я просто предоставил ей маленький отпуск.

– Вот как? – Его собеседник склонился над столом. Шары глухо стукнулись друг о друга, но ни один не скатился в лузу. – Пишешь ей рекомендательное письмо?

– Нет, просто помогаю ей в одном тайном расследовании.

Как и рассчитывал Хови, мужчина озадаченно нахмурился. На него это явно произвело впечатление.

– Что еще за тайное расследование?

Израненное при тесном общении с Бондюраном самолюбие Хови настоятельно требовало, чтобы он выставил себя в самом выгодном свете. А ради этого не грех и малость приврать, решил он. В конце концов, его приятель вряд ли узнает, как было дело, так что ничего страшного. И потом, даже близкие приятели частенько вешают друг другу лапшу на уши. Дело житейское.

– Она теперь, так сказать, в свободном полете – продолжает раскапывать ту историю, помнишь, я тебе рассказывал? Когда оказалась в тупике, к кому, как ты думаешь, она обратилась за сведениями? К твоему покорному слуге.

– Сведениями о чем?

Хови поморщился:

– Ей нужен был хорошо информированный человек, знающий, что происходит в Белом доме.

– Это ты, что ли?

– Думаешь, это было легко? – напыжился Хови. – Отнюдь. Пришлось провести собственное расследование, напрячь, так сказать, извилины, но в итоге я нарыл информацию, за которой охотится Барри.

– Вот она обрадуется!

– Это уж точно. Будет прыгать от радости.

– То есть ты ей пока ничего не говорил? – Хмурое лицо мужчины разом прояснилось, щеточка усов встопорщилась в добродушной улыбке. Он дружески хлопнул Хови по плечу: – Кажется, понял. Решил придержать информацию, надеясь что-то получить взамен, верно?