В погоне за быком (СИ) - Леонид Турбин

…

А за стеной пьяные сталкеры пели песни, задушевно так. Шесть красивых, но пропитых и прокуренных голосов хором тянули «Я начал жить в трущобах городских…».

Утром будильник как обычно прозвенел в семь утра. Шмуль еле проснулся — ещё полночи он не мог уснуть. Как и каждый день, надел форму и пошёл в штаб. Ночные патрули ещё не сменились, и усталые от бессонной ночи бойцы нехотя козыряли лейтенанту.

Штаб «Долга» располагался в подвале одного из теперь уже «квартирных» зданий. И это было действительно похоже на штаб. Висящие на стенах различного назначения карты Зоны — есть и «политическая», где цветными карандашами очерчивались «зоны влияния» группировок, бандитов, свободные сталкерские зоны, была карта с приблизительными местами распространения мутантов по видам, карта радиационного заражения с отметками особо стабильных и мощных аномалий. Несколько столов для работы и небольшой склад оружия и боеприпасов.

Офицеры только начали подтягиваться на утреннюю планёрку, все друг друга знали как минимум в лицо, несмотря на то, что в «Долге» офицеров разного ранга было порядка сорока — от младших лейтенантов и до полковника. Конечно, всё это разделение условно — оно было только внутри самого «Долга» и никто и никогда не признает лейтенанта «Долга» за военного лейтенанта. Сам же полковник Бурый — то ли фамилия его такая, то ли прозвище в Зоне, — из военных на пенсии. Говорят, он командовал войсками по периметру, когда произошла вторая катастрофа, но сам Бурый ничего не подтверждает, хотя и не опровергает. Официально его всегда называют «товарищ полковник», между собой — «батя», или «Сталин» — за внешнее сходство, да и характером Бурый весьма похож. Со всеми кандидатами на членство в «Долге» Бурый всегда лично беседовал, никому не доверял. Было у него какое-то внутреннее чутьё, по крайней мере, всегда так говорил. Полковником в «Долге» был только один Бурый, его три зама и начальник штаба — подполковники, пять начальников служб — майоры.

В течение десяти минут все офицеры, за исключением пяти дежуривших на блокпостах и двух командиров отрядов, отправленных на Агропром, собрались в штабе. Начальник штаба подполковник Серый сел рядом с «политической» картой, а замы Бурова — за центральный стол, все ждали полковника, и ровно в семь сорок пять он вошёл в штаб. Все поднялись.

— Здравия желаю, товарищи офицеры!

— Здравия желаем, товарищ полковник.

— Присаживайтесь…. - скомандовал Бурый.

Он и впрямь был похож на Сталина, хоть и не был грузином. Такие же усы, нос, причёска и пронзительный холодный взгляд, которого никто не мог выдержать. Он всегда словно просвечивал, пронизывал взглядом своего собеседника. Все, кроме начальника штаба и замов Бурого, сели. Полковник подошёл к карте и начал с оперативной обстановки.

— Каждый день одно и то же, — думал Шмуль, пока полковник повторял почти слово в слово, сказанное вчера, позавчера, позапозавчера…

Лейтенант посмотрел на время. Бурый говорил уже пятнадцать минут о том, какие позиции занимает «Долг», о доминирующем стратегическом положении группировки, правильности выбора положения блокпостов, прочей и так всем известной, и не меняющейся информации. Затем слово было предоставлено начальникам служб. Первым выступал начальник оперативной службы с докладом о проделанной за сутки разведывательной работе и передвижении патрулей, потом начальник службы подготовки — о планах тренировки бойцов на сегодня, как обычно — преодоление полосы препятствий, кросс, после кросса — стрельбы из табельного оружия. Потом настала очередь выступать начальникам службы снабжения, медицинской части, склада….

От почти бессонной ночи и монотонности практически ничего незначимых речей у Шмуля уже начали закрываться глаза, и почувствовал, что может вот-вот уснуть. «Достали», — думал он, — «лучше б дали поспать лишний часок, а не слушать вашу нудистику, каждый день, одно и то же»…. Рядом сидящие офицеры, наверное, думали точно так же. У них у всех был вид, словно рокеры на концерте церковного хора — сидели, чуть ли не из последних сил, делая вид, что внимательно слушают.

— А ведь сколько их тут сидело, — неожиданно для себя подумал лейтенант.

И усиленно начал вспоминать и считать тех, кто на его памяти был офицером в «Долге». Много их было, кто пропадал без вести, кто убит, кто от болезней или радиации умер, кто под выброс попал — у всех в Зоне своя жизнь и своя смерть…. Всех не упомнишь, один «выбывает» — на его место тут же назначают другого. Да и он сам точно так же стал — из сержантов сразу в лейтенанты. Предшественника его на том же блокпосту убили — бандиты напали ночью, перебили смену и забрали всё ценное, что только нашли — оружие, провизию, боеприпасы, даже ПДА собрали с убитых и несколько почти целых ПСМ-5. Когда подошло подкрепление, то бандитов уже не застали — те успели даже своих унести. Шмуль потом участвовал в ответном рейде на бандитские заставы и патрули, после чего получил лейтенанта и назначение командиром на всё тот же блокпост.

Пока Шмуль думал да вспоминал, утренняя «пятиминутка» закончилась. Все доклады заслушаны, и полковник распустил всех, кроме своих замов и начальников служб для дальнейших приказаний. Потом эти приказания будут спускаться вниз до самых младших офицеров.

….

После «пятиминутки», как обычно, завтрак в офицерской столовой, находившейся в соседнем здании. Обычный армейский паёк — каша, пара бутербродов и чай. Не густо, но зато стабильно. Отчасти Шмулю нравилось в «Долге» — армейские порядки, рацион, дисциплина, но именно это и напрягало. Именно армейские порядки и армейская дисциплина. Иногда он себя чувствовал как в молодые годы во время службы в армии, даже некое подобие погон на груди. Только здесь стреляют чаще и не только на учениях, и похоронки домой идут со словами «погиб, защищая мир»…. Чей мир? От кого защищая? — часто задавался лейтенант вопросами. Если мир от Зоны — то все их старания тщетны — Зона расширяется с каждым выбросом, отвоёвывая у этого самого «мира» метр за метром — изо дня в день, из года в год…. А этот лозунг «уничтожим Зону» — сколько лет он звучит из рупоров и что? Уничтожили? Хоть немного докопались до истины? До источника Зоны? Перекрыли? Остановили? — нет, ни на йоту не продвинулись, ни на сантиметр к знаниям не приблизились, только «уничтожим», «защитим» — всё в будущем, всё обещают, ничего не сделано.

И даже сейчас, сидя за столом и допивая свой крепкий чай без намёка на сахар, он всё вспоминал вчерашнюю встречу. «Вампир, Тень, Скелет, эти два брата, как их, Рыжий и Санёк…» и поймал себя на мысли, что немного им даже завидует. Пусть жизнь вольных сталкеров не легка и они сами по себе, не имеют за спиной группировки, которая способна тяжёлым ботинком пройтись по любому противнику и, если нужно, стереть в порошок, втоптать в грязь…. Но всё же, даже такая, но это свобода, воля…. Составив на поднос грязную посуду, он отнёс её на стол, с которого тот час дежурные по кухне забрали его и унесли в подсобку…. «Все через это проходим» — думал Шмуль, глядя на молодого бойца в грязном переднике и закатанными рукавами, который уносил поднос с посудой. Он вспомнил, как сам тоже получал наряды на кухню, тоже таскал офицерские тарелки, драил их, отмывал песком огромные выварки, чистил мешками картошку и прочие прелести «наряда по кухне».

Возле двери столовой он остановился на перекур, присоединившись к ещё пяти таким же, как и он, лейтенантам. Всё это были его друзья-знакомые-сослуживцы. Точно так же слушали утренние «пятиминутки», дежурили на блокпостах, ходили в рейды, стреляли, убивали, умирали…. Немного постояв с ними, выкурив пару сигарет и послушав свежих анекдотов, Шмуль взял ПДА.

В восемь-тридцать на тумбочке ПДА заиграл «вставай страна огромная…» — сработал будильник у Вампира. Царившая до этого тишина, лишь изредка прерываемая похрапыванием пяти мирно спящих, тут же наполнилась звуками пробуждения с грохотом и матами свалившегося с кровати Санька. От предательски прозвеневшего будильника он пытался перевернуться. Во сне он забыл, что не на сене на земле спит, а на узкой армейской кровати и, попытавшись повернуться на другой бок, свалился и теперь лежал на полу и матерился во всю глотку. Едва сдерживая смех, Рыжий помог брату подняться.

— Ну, чего ржать, — хмыкнул Санёк, с досадой потирая ушибленный затылок, — на узких кроватях давно не спал, а тут в Зоне больше на матрацах на земле….

— Да ладно тебе, — Вампир выключил будильник, — даже сам сквозь маты смеялся, а на нас бухтишь….

Санёк махнул рукой и отправился к умывальнику.

— Что, господа — сталкеры, подъём что ли? Восемь тридцать, — Вампир ещё раз посмотрел на время.

— Что-то поздновато вы тут встаёте, — Скелет свесился с верхней полки, — я уже два часа как не сплю.