Изгнанники - Диана Удовиченко

– Пошли отсюда, пока и нам не досталось. – Немного пришедший в себя Ал постепенно снова обрел свойственное ему добродушное лукавство.

Мы поужинали на кухне и разошлись по комнатам. Я рухнула на кровать, закрыла глаза и тут же окунулась в кружение крохотных звездочек. Они вихрем проносились мимо, опутывая сознание, затягивая в сон… И я снова не сумела додумать мучившую меня мысль: кто же все-таки убил Ранвальда и зачем?

Следующий вечер опять был посвящен защите от заклинания Тяжелого воздуха. На этот раз Най обошелся без обморока, но и Атиус увеличил длительность магического воздействия, устроив проверку на выносливость. Мы трое выдохлись почти одновременно, правда, я ощущала, что до полного истощения сил могла бы продержаться еще минут пять. Но маг, увидев, что у Ала пошла носом кровь, а Най опять собирается вывернуть наизнанку желудок, оборвал заклятие.

– Час, – торжествующе объявил он. – Отлично! Сегодня вы с самого начала знали, как противостоять рассеянной магии, и поэтому сразу правильно построили защиту. Это дало возможность экономнее расходовать энергию и увеличить время сопротивления.

С тех пор тренировки по антимагии плотно заняли место в нашем расписании. Если кто-то вынужден был пропускать их из-за работы в сопровождении, Атиус находил время для занятий днем. Неделю мы отрабатывали защиту от рассеянных и направленных воздушных заклинаний, потом перешли к водной магии. Для этого нам пришлось переместиться в сад, поскольку хоть сам зал и был прикрыт чарами, количество воды, которое оставалось после тренировки, не порадовало бы уборщиков. А так – какая-то польза для растений, хоть садовник и бывал недоволен излишне обильным, по его мнению, поливом.

Методика Атиуса заключалась в том, что он никогда не подсказывал нам готовых выходов, предоставляя находить их самостоятельно. Впрочем, подозреваю, он и сам их не знал. И мы, как слепые волчата, тыкались в разные стороны в поисках защиты от заклятий, которые обрушивал на наши головы наставник. Нас сшибали мощные волны, со всех сторон атаковали острые ледяные пики, земля под ногами покрывалась коркой льда, а напоследок охватывала водная пелена, в которой невозможно было дышать. Как только мы справлялись с очередной напастью, Атиус придумывал новую, при этом снова увеличивая время воздействия.

После водных чар настала очередь магии земли. Теперь мы проваливались в ямы и трещины, спасались от маленьких землетрясений и дрались с неповоротливыми, но выносливыми и крайне вонючими големами.

– Я даже боюсь думать, что будет, если он решит пытать нас огненными заклятиями, – стонал Най, когда мы, грязные и злые, как три усталых рудокопа, возвращались с тренировок. – Точно в головешки превратит!

– Не превратит, не бойся, – успокаивал его Ал, – раз не утопил и не закопал, то и не сожжет. Наверное…

Когда мои приятели ругали тренировки, я помалкивала. Дело в том, что мне эта учеба начинала нравиться. Пусть по уши в грязи, под потоками ледяной воды, пусть до боли стискивая зубы, но я добивалась того, что магия переставала на меня действовать. Ребята, по-моему, еще не понимали, насколько это важно для настоящего воина. И немудрено – они ведь ни разу не были в настоящем сражении. Что может остановить на поле боя даже самого лучшего мечника, что поразит вернее, чем стрела? Только волшба. Еще недавно мы были бессильны против нее. Антимагия же давала независимость. Неуязвимость.

Хотя Ал в общем-то тоже держался молодцом. Я все больше уважала этого воина. Он никогда не жаловался, не ныл, был надежным товарищем и в самых трудных испытаниях умудрялся шутить. А в иные тяжелые минуты смех дорогого стоит.

Най же, наоборот, вызывал у меня все меньше доверия. Он очень быстро растерял всю свою показную наглость, которой щеголял в школе мордобоя, сделался мрачным и брюзгливым. Вечно был всем недоволен, как-то по-детски обижался на Атиуса за его жестокие уроки, но в глаза магу ничего не говорил, а вот после занятий поливал его грязной бранью. В общем, присутствие Ная на тренировках – единственное, что меня раздражало. Я даже иной раз думала: как хорошо было бы без него! И очень скоро это мое желание сбылось.

Девять вечеров Атиус посвятил огненной магии. Девять вечеров маленьких пожаров, искристых всполохов, комков пламени, прожженной одежды, опаленных ресниц и обугленной живой изгороди. За порчу последней старый Свон, не испытывавший никакого трепета перед властью мага и единственно важной вещью мнивший сохранность сада, частенько гонял нас граблями вокруг дома. Атиус, как и прочие обитатели особняка, любивший чудаковатого садовника и уважавший его за бесстрашие, граничащее с безумием, при виде старика, вооруженного зубастым инструментом, командовал:

– Пробежка по периметру! Заодно и разомнемся!

Особенно усердствовал в таких забегах Най, уже однажды испытавший на себе силу садовничьего гнева.

Но, несмотря на все маленькие неприятности в виде ожогов, дыр на костюмах и проклятий Свона, наше обучение проходило успешно. К концу занятий мы научились сопротивляться огненной магии и отражать ее заклятия. Явившись на десятое занятие, мы, как обычно, уселись на пожелтевшей осенней траве, ожидая новых испытаний. Но Атиус неожиданно произнес:

– Сегодня тренировок не будет. Ваша учеба подходит к концу. Должен заметить, я вами доволен. До сих пор считалось, что успешно защищаться от заклятий в течение долгого времени могут только те смертные, которые обладают чародейскими способностями. Состояние раш-и дает лишь несколько мгновений неуязвимости. Но вы доказали, что антимагия существует… – Волшебник резко прервал свою речь, внимательно вгляделся в лицо Ная и отрывисто бросил: – Вопросы?

– Да. – К парню вдруг вернулось прежнее нахальство. – Если так легко доказать существование антимагии, почему раньше этого никто не сделал?

– Он, конечно, зануда и трус, но не дурак, – едва слышно шепнул мне Ал. Я согласно кивнула.

– Потому что никто не додумался, – усмехнулся маг. – Считается, что этого не может быть, потому что не может быть никогда. Я же не являюсь приверженцем сухой догмы. Я выдвинул гипотезу – излишне смелую, опровергающую каноны ортодоксальной науки. И оказался прав.

Несмотря на множество звучных непонятных слов, общий смысл высказывания я уловила.

– Значит, наши силы – открытие? – прищурился Най. – Тогда получается, и мы сами – открытие?

– И этим ценны. – В серых, цвета стали глазах Атиуса вдруг появился опасный блеск, напомнивший о бликах на лезвии меча. – Я понимаю, что ты хочешь сказать, друг мой. Да, вы – открытие. Мое открытие. Скажу больше: возможно, вы – секретное оружие. Почему я так легко в этом признаюсь? Позволь еще раз напомнить, что при поступлении на службу ты подписывал контракт. И в нем имеется пункт о неразглашении…