Дорога к предательству - Анна Хель

Значит, даже этого недостаточно? Я никогда не смогу сравниться с ним? Неужели, сколько ни старайся, планку поставленную Астартом не перепрыгнуть? Не верю… Не хочу верить, что это все, на что я способна!

Рука, охваченная пламенем, задрожала. Хаос надорвал пространство и стал скапливаться вокруг меня, послушно перетекая в раскрытую ладонь. Когда силы стало более, чем достаточно, мне стало по-настоящему страшно. Я поняла, что не могу остановить эту все прибывающую мощь.

Герцог замер, заподозрив неладное. Действительно, меньше всего приходилось ожидать, чтобы я вдруг остановилась как вкопанная посреди боя, невзирая на сложившуюся ситуацию. Когда же он сообразил, что происходит нечто действительно опасное и поймал мой полубезумный взгляд — было уже поздно. Мысли исчезли, осталось только желание выпустить на волю то, что так долго томилось где-то в самых глубинах души.

Внезапно зал погрузился в абсолютную темноту. Я взвыла от негодования, и решила действовать наугад, но не успела и пальцем шевельнуть. В затылок ударило что-то твердое, отключая сознание, которое грозила захлестнуть волна неведомого безумия, столь же неправильного, столь же непостижимого, как сам Анатас.

Светлая и хорошо освещенная комната была мне знакома. Множество пузырьков, скляночек, трав и загадочных приспособлений составляли своеобразный уют лазарета, над которым царствовал ольмр. Он умиротворенно перебирал содержимое одного из шкафов и вел какие-то записи, благополучно пропустив момент моего пробуждения.

Как я умудрилась настолько выпустить ситуацию из-под контроля? Если бы Астарт вовремя не сориентировался, даже не знаю, чем все могло закончиться. Зато теперь я действительно понимаю, что не стоит обращаться к такой непредсказуемой и плохо контролируемой силе по любому поводу. Я бы даже сказала, что в следующий раз воспользуюсь Хаосом только в самом крайнем случае. Да… это полный провал. И как теперь смотреть в глаза герцогу?

Словом, половина дня прошла в тяжких раздумьях и самобичевании, а обходительное отношение целителя только подливало масла в огонь. Ближе к вечеру, когда я уже собралась с чистой совестью покинуть лазарет, в дверях появились д'рахмы.

Как же давно я их не видела… Они сильно изменились. Молчаливые, спокойные, если не сказать отрешенные и задумчивые. Дарлема еще походит на нормального человека, а вот на Алеме лица нет.

— Как себя чувствуешь, Ира? — негромко произнес он и покосился на целителя.

Ольмр загадочно улыбнулся и ушел копошиться в своих скляночках с подозрительным энтузиазмом.

— Пожалуй, гораздо лучше, чем в гостях у Совета, — я криво ухмыльнулась. — Впрочем, и ваше гостеприимство нельзя было назвать благостным.

— Послушай! — оскорблено воскликнула Дарлема. — Если ты согласилась принять нашу помощь после всего, что произошло — не нужно давить на свежие раны. Мы… я сожалею о том, как мы поступили. Но прошлого не вернуть и бессмысленно переливать из пустого в порожнее. Зря мы все тебе рассказали.

— Удивительно, но ты как никогда права. Не буду врать и фальшиво улыбаться — я все еще зла на вас. И знаешь, не столько из-за этой подставы, сколько из-за месяцев неведения. К чему была эта насквозь лживая и неубедительная история про заказчика? Сама подумай, куда бы я от вас делась в незнакомом мире без маломальской поддержки?

— Не глупи, — Алем хмуро прервал мои излияния. — Вмешательство герцога и Лардана кардинально изменило положение дел. Стоило нам хотя бы заикнуться, и ты уже либо на другом конце света с некромантом, либо сидишь преспокойно в этом замке.

— Какая досада!

Д'рахмы поморщились. Они поняли, что любые оправдания в данном случае попросту неуместны и перевели тему, махнув рукой на былые обиды.

— Лучше скажи: каков план действий? Астарт вроде бы и не собирается ничего предпринимать.

— Это на первый взгляд, — я вздохнула. — Завтра мы должны отправиться на Ар'эрэль, будем вести переговоры с остроухими. Не знаю, в чем дело, но скорее всего у них личные счеты к Совету. Настолько серьезные, что эльфы готовы оказать нам поддержку.

— Вот только на каких условиях?.. — задумчиво протянула Дарлема.

— Полагаю, что еду на эту встречу как раз ради уточнения этого вопроса.

Д'рахмы даже не стали напрашиваться в сопровождающие. В их головах были слишком свежи воспоминания о нашем последнем посещении негостеприимного эльфийского острова. На мою же голову с тех пор обрушилось столько переживаний, что тот маленький конфликт как-то задвинулся на задний план сам собой.

Распрощавшись с Алом и Дарой, а также пообещав им первым сообщить о результатах поездки, я на слабых ногах двинулась по коридорам в надежде найти Лардана. После этого разговора на душе немного полегчало. Все же у этой парочки есть поразительная способность расположить к себе, невзирая на самые убедительные доводы разума.

Увы, не-мертвого не оказалось в его покоях, как и привычного беспорядка — комната сияла возмутительной чистотой. Пришлось отправиться на безнадежные поиски, заранее обреченные на провал.

Хотя Дана я так и не нашла, за одним из поворотов, словно из-под земли вырос Шерахт. Сначала аглар чуть было не прошел мимо, но затем остановился, присмотрелся и иронично произнес:

— Мда, должен признать — синюшная бледность тебе не к лицу. Кошмарно выглядишь.

Не удостоив его ответом, я стала бесцеремонно разглядывать своего бывшего соглядатая в тщетных попытках найти хоть один недостаток, достойный упоминания. А ведь он ничего: высокий, сильное поджарое тело, прекрасная манера держаться. Темные волосы топорщатся на диво обворожительно, а светло-серые глаза испещренные темными прожилками и вопреки всему отнюдь не лишены выразительности.

Ничуть не смутившись, Шерахт широко улыбнулся во все тридцать два снежно-белых зуба и саркастично спросил:

— Нравлюсь?

— Очень даже ничего, — я сделала вид, что задумалась и огорченно добавила. — Но не в моем вкусе. Знаешь ли, я больше девушками интересуюсь…

Сколько усилий пришлось приложить, чтобы сохранить страдальческую мину при виде расширившихся от ужаса глаз Шерахта! Если верить словам Лардана, аглары крайне далеки от понятия толерантности, соответственно, однополые отношения в их обществе накладывали тень на многие поколения рода, уличенного в нетрадиционных взглядах на любовь.

— Ты серьезно?!

Тут-то меня и прорвало. Сдерживать хохот, рвавшийся из груди стало положительно невозможно. Слабость в ногах заставила найти спиной опору в виде стеночки и ме-е-едленно по ней сползти.