Золотая пряжа - Корнелия Функе

Существо приближалось к Джону. Оно? Она? Определенно она, причем красива, как картинка. Хотя с лицом она, похоже, никак не могла определиться.

Первой его мыслью было бежать – решение в сложившейся ситуации более чем оправданное. В конце концов, он стоял на ковре-самолете. Говори же слова, Джон. Но он застыл как парализованный. Такое с Бесшабашным случалось нечасто.

– Здравствуй, Джон, – сказала девушка и остановилась рядом с ковром. – Или мне называть тебя Брюнелем? Что за странное имя…

Джон едва не протянул руку, чтобы узнать, какова ее кожа на ощупь. Неужели теплая, как у людей? Как ветерок, возвестивший ее появление?

– Можешь называть меня Шестнадцатой.

Теперь у девушки было лицо Розамунды. Жестокая шутка. Но кто же создатель этого существа?

– Мне нравится твоя идея насчет ковра, Джон, – продолжала девушка. Голос звучал иначе, чем у Розамунды, но оттого не менее приятно. – Только вот степнякам не нужны инженеры. Твое появление погубит все то, к чему они так привыкли. И они не найдут лучшего применения твоей умной голове, кроме как насадить ее на пику и накормить твоими глазами орлов.

Слова Шестнадцатой показались Джону вполне разумными. Собственно, почему Шестнадцатая? Шестнадцатый экземпляр одной модели или шестнадцатая модель? Она протянула ему ладонь.

Рукопожатие Шестнадцатой оказалось крайне болезненным. По жилам Джона будто побежала ртуть. Лицо Розамунды сменилось другим, незнакомым. При виде его у Джона затряслись поджилки, хотя это было ничто по сравнению с чувством вины, которым он мучился при виде Розамунды.

– Встань на колени, – приказала Шестнадцатая.

Узор под ногами уже шевелился. Девушка повторила слова, которые шептал Джекоб накануне отлета. Мокрый от травы, ковер тяжело поднялся в воздух.

– Куда, Джон? – закричала снизу Шестнадцатая. – На запад, на восток, на юг или на север?

Ее лицо снова отражало траву и небо. Такой ее легко было не заметить с воздуха.

Джон подполз к краю:

– На юго-восток, в Альберику.

Конечно, куда же еще. Новый Свет – он немного другой по эту сторону зеркала. Три индейских племени, война за независимость, успешность которой под большим вопросом. Вероятно, за ней последует другая. Чего еще желать Джону Брюнелю? Тамошние правители вцепятся друг другу в глотки из-за него. За океаном прогресс – не пустой звук, не то что в Варягии.

Джон не так хорошо разбирался в языках, как в технике, но альбийский Шестнадцатой показался ему еще более чистым, чем Джекоба. Ковер описал в воздухе дугу и лег на ветер. Жаль, что Джон не успел спросить девушку, кто ее сделал. Ведь должен же у нее быть создатель… У Шестнадцатой до странности пустые глаза, как будто ей чего-то не хватает. Может, души? Даже если так, это нисколько не вредит ее очарованию.

Тем временем драконий скелет скрылся из вида.

Когда-нибудь Джон все объяснит Джекобу.

Когда-нибудь…

Каждый своей дорогой

Орландо прислонился к драконьему крылу. Кости за его спиной походили на опрокинутый в траву гигантский веер. Из рубахи Борзого еще торчало несколько перьев, но Лиска и без них все поняла.

Наконец-то это случилось, Лиса.

Ты ведь сама этого хотела. Под взглядом Орландо поцелуи Джекоба горели на ее губах каплями раскаленной смолы. Ничто не делает счастье таким реальным, как боль. Его боль.

Джекоб оставил их одних. Исчез за драконьими ребрами, словно желая избавить неудачливого соперника от лишних страданий.

– Золотая пряжа. – Орландо вымученно улыбнулся. – Что тут скажешь? Даже Фея не смогла справиться с этой силой.

Никогда еще Лиса так его не любила.

Но Орландо глядел в сторону, откуда вдруг появился Джекоб.

– Где он? – Его гнев не имел ничего общего с ревностью. – Где ковер?

– В воздухе, полагаю, – пожал плечами Орландо. – Вероятно, Джон Брюнель решил, что его безопасность превыше всего. Поначалу я подумал, что он забрал и лошадей, но две из них все еще пасутся за черепами. Правда, порядком взвинчены. Это он их напугал – вот все, что я понял.

Лицо Джекоба стало белым. Совсем как тогда, когда Хентцау прострелил ему сердце. Разумеется, Орландо и понятия не имел об истинных масштабах предательства. Он ничего не знал об отцах, которые бросают своих детей. О своих «предках» Борзой говорил с добродушной ухмылкой – ни дать ни взять ребенок, принимающий родительскую любовь как должное.

Только Лиска, как никто, понимала Джекоба.

Боль, ярость, гнев – прежде всего на себя самого, не сумевшего предугадать отцовские действия.

В детстве ей казалось, что лишить отца может только смерть. С Джекобом она поняла, что это не так. Лиска желала Джону Бесшабашному самых страшных адских мук, какие только может нарисовать человеческое воображение.

– Ты его видел? – спросил Джекоб Орландо.

– Разве я бы стоял здесь с вами? – Овчарка соскребал с рукавов последние перья. – Я бы полетел за ним. Чертов идиот! Если он не доберется до Альбиона невредимым, мне это может стоить головы. Интересно, на какую встречу он рассчитывает?

– Альбион? – переспросил Джекоб. – Не думаю, что он подался туда.

– Тогда куда?

– В страну, которая не выдаст его ни царю, ни Моржу и при этом достаточно богата, чтобы воплощать в жизнь его идеи. – Джекоб как будто говорил не об отце.

Орландо посмотрел на юг, где у горизонта маячили горы Казахии.

– Хорошо, значит, я не стану возвращать Брюнеля в Альбион. Овчарка прокололся. Придется поискать нового работодателя. Сулейманскому царству, как я слышал, нужны шпионы. Буду признателен, если ссудите мне одну из ваших лошадей. Для местных жителей продать коня – все равно что ребенка, а до ближайшего города по меньшей мере сотня миль. Конечно, я могу летать, но для двуглавых степных орлов дикий гусь – лакомая добыча.

– Конечно, – кивнул Джекоб, хотя едва ли расслышал просьбу.

Встретив взгляд Орландо, Лиска опустила голову. Придется ли еще свидеться? «Лучше не надо», – говорили ее глаза.

Орландо подобрал в траве сломанную кость. У драконов, как и у птиц, они полые. Только с внутренней стороны проступает клейкое вещество, которое используют при производстве взрывчатки.

– Собираетесь и дальше искать Фею или с этим покончено? – спросил он.

– Ковер увели, – мрачно заметил Джекоб. – Значит, покончено или как?

– Это как посмотреть, – пожал плечами Орландо. – Думаю, ее можно найти и без ковра.

Овчарка оглянулся на Лису. «Не думай обо мне плохо, – читалось в его глазах. – Я воздерживаюсь от объяснений, и ты понимаешь почему».

Плохо? Она была благодарна ему, даже если Джекоб ничего такого не замечал. Эти несколько дней в Москве принадлежали только ей, не Джекобу, не Уиллу. И они вернули ей то, что Лиска потеряла в замке Синей Бороды.

– И? – Джекоб посмотрел на Орландо. – Что ты знаешь о Фее? Надеюсь, ты уже рассказал обо всем Лиске?

Он давно уже все понял и не мог только взять в толк, почему заговорил об этом только сейчас.

– За какого дурака ты меня держишь, – возмутился Орландо. – Она знает то же, что и ты. – Он спрятал кость в сумку. – Разве она не говорила с тобой о том, кого ищет Фея?

– О Ткачихе? – Джекоб недоверчиво тряхнул головой. – Ты думаешь, Фее нужна помощь, чтобы перерезать нить жизни Кмена? Иначе зачем ей Ткачиха?

Сейчас было как никогда отчетливо видно, чего стоит его гнев. Вся эта напускная суровость – лишь способ оградить свое сердце. «Он сбежал, Джекоб, – хотелось сказать ей. – Твой отец сбежал, забудь о нем». Но она по собственному опыту знала, что есть вещи, которые забыть невозможно.

Орландо всего этого, конечно, не понимал. Он смотрел на Джекоба как на сумасшедшего. «Неужели ты действительно не видишь дальше своего носа?» – спрашивал его насмешливый взгляд. «О да, не видит, – молча отвечала ему Лиска. – И тем не менее я люблю его». Последнее Орландо, впрочем, давно уже понял, как и то, что любят всегда не за что-то, а вопреки. Он, как никто, чувствовал это «тем не менее».

– Ну? – Орландо испытующе посмотрел на Бесшабашного. – Хочешь знать, как найти Фею?

– Нет. – Джекоб не отрываясь смотрел на то место, где совсем недавно лежал волшебный ковер. – Мы с Лиской возвращаемся в Шванштайн. Если где она и есть, эта Ткачиха, найти ее не легче, чем Фею, и уж конечно не менее опасно иметь с ней дело.

Он посмотрел на Лису. Давай уйдем, все равно куда. Желание повернуть, сдаться, насладиться тем, чего оба они ждали так долго, забыть весь остальной мир – брата, Фею, ольховых эльфов – никогда еще не читалось на его лице так отчетливо.

Только я и ты… Как хотелось согласиться, не раздумывая. Но Лиса любила его, она знала, что станется с Джекобом через пару дней, знала – он никогда не простит ей, что ради нее бросил брата.

– Ну и что же ты знаешь? – Она повернулась к Орландо. – Давай выкладывай.