Обладатель-тридесятник - Юрий Иванович

– Ну нетушки! – возразил любящий муж. – Раз у тебя день рождения, то и для меня это праздник – во всём.

Вот и поехал, постоянно используя все три потока сознания на: общем контроле и помощи команде, непосредственных действиях самого себя и тщательных наблюдениях за хранилищами личной энергии. А попросту говоря, пока добрались до торгового центра, да и там, перейдя в режим осмотр-примерка-покупка, Ивану было чем заняться. Он уже в который раз увлёкся сравнительным анализом потоков энергии, уходящих на фантомов и на Шулемину. И анализ этот оказался далеко не праздным.

Началось с того, что вновь вызвало удивление такое несуразное соотношение уходящих на Ольгу сил: в пять раз больше, чем на беременную Елену Шулемину, и в три раза больше, чем на поддержание любого иного фантома. Стал присматриваться, пытаясь разобраться в круговерти течений, и вскоре выявил по центру потока толстенный, витой жгут, который вонзался в супругу в районе живота и вокруг него и как раз через который уходили те самые четыре пятых «лишней» подпитки. Подобное не могло не озадачить. Даже пришлось советоваться по внутренней связи с целителем Игнатом Ипатьевичем и ведданой:

«С чего это вдруг такой перерасход? Вдруг ребёнок болен? Или патология какая-нибудь? А то и ещё чего похуже?»

«Похуже – это что? – с характерным для него ехидством отвечал Хоч. – Неведома зверушка или как «чужой» в одноимённом фильме?»

Зариша на него тут же накричала:

«Заткнулся бы ты, старый мухомор, и не городил бы всякую околесицу! А ты, Вань, его не слушай! Ольга у тебя здорова как корова, поэтому и беременность ни ей, ни её ребёнку ничем не грозит. А вернётесь домой, я её сама на всякий случай тщательно осмотрю».

Сравнение с коровой покоробило не меньше, чем намёки о неведомой зверушке, так что Загралов пожалел, что обратился не по адресу. Колдун и высшая ведьма только с толку сбивали заумными речами да туманными рассуждениями. А все они сводились к одному: «…понятия не имеем, как оно и что оно у вас, обладателей, с наследниками творится. Вы уж там сами разбирайтесь, хотя скорей всего так и должно быть. Не обращай внимания на перерасход. Ведь одно дело поддерживать плод в теле обычной женщины, а совсем другое – делать то же самое в теле фантома, созданного искусственно».

Но и такие выводы будущего папашу не устраивали, и он возвращался к сравнительному анализу чуть ли не постоянно. Что-то его настораживало в просмотре и подспудно напрягало.

Процесс покупок вырвался у Ивана из-под контроля. Вернее, это он так думал вначале, что на нём останется возлежать некий контроль и право главы семьи чем-то распоряжаться. Вначале он пытался купить всё, что его жёны из огромного количества вещей начинали примерять. Ему казалось, что так будет и лучше, и быстрей и несоизмеримо больше благодарностей он получит в итоге за свою щедрость и покладистость.

Как же он грубо и наивно ошибался! После первых же попыток скупить, сказав продавщицам «Заверните, мне понравилось!», его с позором изгнали из отделов с женской одеждой. Причём возмущение всех трёх красоток было единодушным и неподдельным.

– Олечка, я что-то недопонимаю? – попытался Иван хотя бы для себя прояснить причины такого недовольства. – Вы ведь меряете, вам нравится, вам это впору и несомненно идёт. Так почему не покупаете?

И был ошарашен ответом:

«Мы это примеряем не для того, чтобы купить, а для того, чтобы примерить!»

А вдогонку получил требование не мешать, не отвлекать от священного действа и не лезть со своими комментариями. Троице женщин с излишком хватало советов и мнений своего «огромного» коллектива. Разве что Фаншель в конце своего монолога-наущения ласково добавила:

«Дорогой, ты пока лично для себя обновки присмотри, но в финале обязательно мне картинку в зеркале передавай для окончательного одобрения. Или, в крайнем случае, с Дарьей Валентиновной советуйся. Она со стороны сумеет оценить. А устанешь – посиди в ресторане или вон в кегельбане разомнись…»

Сбивать шарами кегли Загралову нравилось всегда, но делать это в одиночку – не захотелось. Как и заниматься долгим выбором одежды для себя – не стал. Прошёлся по самым дорогим магазинам, выхватил что понравилось да после кратких примерок тут же покупал, ни с кем не консультируясь. Как ему показалось, при неограниченности в средствах лучше три раза купить по стольку и набрать лишнего, чем примерять часами и потом всё равно купить не совсем подходящее и чаще всего ненужное. Ведь чем больше меряешь, тем больше глаз «замыливается» и тем большая путаница создаётся в сознании от количества фасонов, расцветок и структуры тканей. Первый, спонтанный выбор – самый верный для мужчины и правильный.

Его жёны только начали разогреваться на длинном марафоне покупок, а сам обладатель уже восседал за маленьким, удобным столиком, откуда открывался вид на общий холл торгового центра. Идеальная точка обзора: третий этаж, возле самых перил, в одном из кафе, где оказался не только отличный кофе, но и аппетитные, залитые сыром, горячие, с хрустящей корочкой бутерброды. В таком месте можно и отдохнуть, и за людьми понаблюдать, да и всеми остальными делами продолжать ворочать с удовольствием, не напрягаясь. Ну и за жёнами время от времени присматривать, чтобы их никто не обидел. Хотя там одной ведьмы хватило бы для успокоения кучи отмороженных хамов.

К тому же сам центр считался очень респектабельным, солидным, здесь только видеокамеры, расположенные на каждом углу, заставляли сдерживаться от ругани самых вспыльчивых и вести себя степенно наиболее нервных холериков.

Вот Загралов и расслабился. Правда, уже начав анализировать, понял, что всё равно ему никак не удалось бы предвидеть подобную встречу заранее. Вначале он просто удивился, что кто-то посторонний присел за его маленький столик без спроса, но, когда рассмотрел человека, расположившегося напротив по-хозяйски, не удержался от недоумённого хмыканья. Перед ним восседал Большой Бонза!

Тот самый человек, который долгое время сам был обладателем и дошедший до уровня пятидесятника, подавшийся в большую политику. Тот самый, который отдал в наследство сигвигатор ныне уже покойному Тузу Пик, и тот самый, что владел со своим последователем огромной недвижимостью под названием «Лужок». Опять-таки всё этот же человек был замешан в кровавой перестрелке на территории своей собственности, сам при этом оказался тяжело ранен и, по всем сведениям, ныне лежал на излечении в тюремном госпитале. Ну и естественно, что ему вроде как собирались инкриминировать не столько косвенную вину за перестрелку или незаконное хранение огромной партии современного оружия, сколько за экономические преступления невероятно широкого профиля и масштаба.