Спасти обязан - Игорь Викторович Пидоренко

— Ты не можешь изображение сделать чуть крупнее? — попросил я Стаса. — Что-то мне эти морды напоминают…

— И без увеличения могу тебе сказать. Те, кто в «гражданке» — депутаты думы. Все трое были у нас в Центре, я их там видел. А военные — обычные генералы и полковники.

Настя хмыкнула.

— Трогательное единение помыслов! Да они еще до своего путча передерутся. Вот посмотрите, едва начнут посты делить, как стрельба поднимется.

— Хорошо бы, — сказал я задумчиво. — Тогда и нам вмешиваться не придется. Но давайте надеяться на лучшее, а ожидать худшего. Выходит, и в думе о нашем Центре знают? А кто еще?

Совещание, тем временем, продолжалось. Мы узнали, что все три бомбы предполагалось заложить не в центре Москвы, а на ее окраинах, чтобы в случае применения нанести меньший ущерб городу. Мне, однако, показалось, что никто из гражданских заговорщиков всерьез не верил в то, что «чемоданчики» действительно будут взрывать. Несмотря на сумасшествие своего плана, они, в отличие от военных, понимали, что для них это будет значить. Да ведь ни одна страна не признает правительство, применившее такое оружие против собственного народа, какими бы благими намерениями это ни оправдывалось!

— Как думаешь, они хоть одну бомбу могут взорвать? — спросил меня Стас.

— Одну — могут. В порядке устрашения. Остальные — вряд ли.

— И одной нельзя допустить! — взволновалась Настя. — Представляете, что это будет, если бомба, хоть и маломощная в Москве взорвется? Да этих идиотов задушить мало! Совсем с ума сошли!

— Не волнуйся так, подружка, — постарался я охладить ее пыл.

— Конечно, нельзя этого допускать. И не допустим. Или мы не спасы? Только вот в свои тела хорошо бы вернуться побыстрее.

— Глеб, но ты же что-то делал… — она осеклась, потому что я скорчил страшную гримасу и прижал палец к губам.

Мы оглянулись на Хромова. Тот безмятежно посапывал в кресле, сломленный алкоголем. Сейчас самое время потихоньку выбраться отсюда и сбежать. Как ни хотелось, делать этого было нельзя. Помешать путчистам здесь, на базе, могли только мы. Чтобы предать огласке их планы, требовалось время, а его у нас не было. Чем дальше шло совещание, тем яснее становилось, что ультиматум президенту и правительству предполагалось выдвинуть уже завтра.

Наконец речь пошла и о нас.

— Что со специалистом? — спросил один из генералов.

— Все под контролем! — доложил багроволицый полковник. — В ближайшие часы Круталову будет возвращено сознание, он подготовит устройства, и их можно будет устанавливать на местах. Что будем делать с брейн-спасателями после переноса сознания?

— А что с ними делать? — буркнул генерал. — Свидетелей положено ликвидировать, особенно в таком деле, как наше. Вот и позаботьтесь.

— Ни в коем случае! — вмешался тот самый моложавый штатский.

— Все бы вам свидетелей убирать! Знаете, сколько стоит подготовка только одного брейн-спасателя? Астрономическую сумму! Вы ее заплатили, чтобы так материалом разбрасываться? Эти люди нам еще пригодятся! Может быть, прикажете и аппаратуру уничтожить?

— Ну вот и проявился звериный оскал собственника! — удовлетворенно заметил генерал. — Жалко свою фирму стало, господин думец?

— НАШУ фирму! — холодно подчеркнул другой штатский, тот, что с тройным подбородком. — НАШУ! И не забывайте, что только с помощью НАШИХ брейн-спасателей удалось добыть ВАШИ взрывные устройства!

Мы так стремительно подвинулись к экрану, что стукнулись лбами. Вот они — настоящие хозяева фирмы! Ничего себе, оказывается, государству совсем не наплевать было на спасов, как нам раньше казалось. Ребята-депутаты все и организовали! Интересно было бы знать, только для себя, ради сиюминутных заработков, или далеко в будущее смотрели? Как же они проглядели Мусу, позволили ему установку вывезти и здание взорвать?

— Разрешите напомнить вам, господа, что без НАШЕЙ помощи и ВАШИ бесценные спасатели, и ВАША установка остались бы в руках мафии, — ядовито заявил еще один генерал, до сих пор молча крутивший в пальцах карандаш.

Теперь карандаш хрустнул и сломался пополам — верный признак того, что генерал еле сдерживает себя. Опять на совещании разгорался бессмысленный спор. Что же они все такие несдержанные? Права Настя, того и гляди в рыло друг другу заедут, там и до оружия дело дойдет. Нет, никакой бомбы им давать нельзя, а то и впрямь взорвут, психопаты.

Гражданские ни за что не соглашались на наше уничтожение, военные настаивали, но уже только из принципа, лишь бы не выказать свою слабость. Мы спокойно наблюдали за перепалкой. Только Стас лениво пробормотал:

— Пусть только попробуют, козлы вонючие! Семь шкур спущу и голыми в Чечню пущу!

Действительно, в ярости мы могли много чего натворить. Тем паче — спасая свои жизни. Потому и были сейчас так спокойны, наблюдая, как эти ненормальные решают нашу судьбу. Эти люди собрались захватить власть, вывести страну из тупика! Неужели не могло найтись более достойных?

Наконец путчистам надоело спорить. Сошлись на том, что Круталову вернут сознание, а с нами разберутся потом, на досуге. Нас такое решение тоже устраивало. Дальше совещание шло более-менее по-деловому. Обсуждались конкретные вопросы. Мы смотрели, слушали и запоминали. Нечаянно обернувшись, я успел заметить, как Хромов быстро закрыл глаза. Присмотрелся повнимательней и решил, что мне показалось. Грудь полковника мерно вздымалась, он даже похрапывал во сне, уютно устроившись в глубоком кресле. Ох, неспроста притащил нас полковник в эту комнату, не по пьяной похвальбе. Да и был ли он пьян? Решив разобраться с эти позже, я опять уткнулся в экран.

Совещание закончилось. Путчисты договорились собраться вновь вечером, когда настанет время развозить по заранее определенным точкам бомбы и окончательно определяться с ультиматумом. Воинские части, которые должны были поддержать заговор, со вчерашнего дня находились в повышенной боевой готовности, ждали только приказа, чтобы ринуться на Москву. А нам предстояло решить, как помешать этой авантюре, ставящей под угрозу жизнь многих и многих людей. Участники совещания один за другим покидали зал, и Стас уже хотел выключить монитор, но я удержал его руку.

— Погоди!

Мы чуть не пропустили самое главное для нас. Когда в зале оставались только один из генералов и полковник, старший по званию кашлянул, оглянулся на дверь и сказал:

— Ты вот что, Васильич. С этими мудаками думскими спорить резона нет. Привыкли у себя языками ляскать. Если все получится — и их уберем. А спасателей сраных после того, как Круталова вернешь, все же пусти в расход. Так спокойней будет. Ишь — денег им своих жалко стало! Свидетелей в таком деле быть не должно, и ежу ясно. Ты меня понимаешь?

— Так точно, Алексей Степанович! — вытянулся полковник. — Все сделаю в лучшем виде. Тех, что в изоляторе сидят — тоже?

— Не-ет, тех ты оставь. Они ничего не знают, глядишь, действительно пригодятся. И