«Если», 2004 № 12 - Кирилл Бенедиктов

— Допустим, ты не лжешь. Но откуда тебе известно о том, кто он?

— Мы знали давно, еще в Теночтитлане… оборотень ходил вокруг дворца Ахайякатля, следил, вынюхивал… поэтому у охранников были пантеры — они чуют оборотней. А потом он следовал за нами, всю дорогу… вы же помните, как нервничали лошади по ночам… а вчера…

— Так это его работа? — хмыкнул Кортес, вспомнив раздирающий душу вой над ночными джунглями. — Зачем же ты морочил мне голову рассказами о «больших зверях»?

Секретарь, в ногу которого по-прежнему упиралось острие меча Коронадо, нашел в себе силы усмехнуться.

— Вы полагаете, что этого ягуара нельзя назвать «большим зверем», сеньор?

— Я полагаю, что ты постоянно лжешь и недоговариваешь, Тубал. Предположим, ты знал об оборотне с самого начала. Почему же не предупредил меня? Или ты считаешь, что человеку, нанятому для того, чтобы охранять принцессу, незачем забивать себе голову такими мелочами?

— Отпустите меня, сеньоры, — понизив голос, йопросил Тубал. — Если принцесса увидит, как вы со мной обращаетесь, вам не избежать ее гнева.

— Не стоит угрожать кастильцам, — прорычал Коронадо, еще сильнее надавив на клинок. — Особенно, если ты сам — поменявший веру сукин сын.

— Мой друг прав, — Кортес сделал шаг назад и скептически оглядел помятого секретаря. — Мы, кастильцы, слишком горды и неуживчивы — разговаривая с нами на языке угроз можно ненароком и своего языка лишиться. Поэтому мы отпустим тебя только при одном условии — ты честно ответишь на последний вопрос. Согласен? Тубал мрачно кивнул.

— Что понадобилось Ее Высочеству от этого оборотня?

— Не знаю, — быстро ответил чалла. Коронадо с мстительной ухмылкой проткнул его сапог острием клинка, и бледное лицо секретаря исказилось от боли. — Я действительно не знаю! Она хотела… — он запнулся и закусил губу.

— Прекрати, Педро, — велел Кортес; Коронадо недовольно хмыкнул, но повиновался. — Итак, чего же хотела наша принцесса?

— Может быть, проще спросить об этом меня? — голос Ясмин был холоднее льда. Она ухитрилась так бесшумно подъехать к сейбе на своей белой кобылке, что Коронадо даже выругался от неожиданности. — И кто дал вам право, сеньор Кортес, калечить моих людей? Или вы опять заботитесь о моей безопасности?

Эрнандо не успел ответить. Один из всадников, охранявших траншею, галопом подлетел к подножию холма и откинул забрало шлема. Кортес узнал молодого Понсе де Леона.

— Командир, рабочие открыли дверь в подземелье! — выкрикнул он. — Какие будут приказания?

— Там, где дело касается подземелья, приказы отдает Ее Высочество, Диего, — Кортес учтиво поклонился Ясмин. — Но охрана пусть смотрит в оба: возможно, к нам пожалуют гости…

— Пусть никто не пытается проникнуть в сокровищницу до меня, — распорядилась принцесса. — Я хочу спуститься туда первой.

Понсе де Леон коротко отсалютовал мечом и ускакал, вздымая облака белой пыли.

— Он приходил, Ваше Высочество, — секретарь тщетно пытался привести в порядок свое платье. — В облике гигантской черной кошки. Солдаты стреляли в него, но он убежал.

— Я слышала выстрелы, — кивнула Ясмин. — Ты рассказал им?.. Презрения в ее голосе хватило бы на то, чтобы затопить Лубаантун до вершины самой высокой из его пирамид. Тубал опустил голову.

— Болтливый пес! Ладно, теперь уже ничего не поделаешь. Сеньор Кортес, нынче ночью вы сказали, что не собираетесь спускаться в подземелье, так как это не входит в ваш контракт. А что, если я захочу сойти туда сама? Вы все равно откажетесь сопровождать меня?

Эрнандо. хмуро посмотрел на нее. Сегодня на принцессе была кастильская одежда — короткая зеленая куртка, бархатные штаны для верховой езды, — делавшая ее похожей на молоденькую амазонку, выехавшую на охоту. Не сочетался с этим образом только полупрозрачный платок-никаб, скрывавший лицо Ясмин. Впрочем, даже с платком она выглядела прелестно.

— В этом случае, Ваше Высочество, долг велит мне запретить вам подобное безрассудство. Вы не должны подвергать себя такой опасности — на это есть слуги или, если уж вам так хочется сохранить все в тайне, ваш секретарь…

— Которого вы только что чуть было не проткнули насквозь, — насмешливо перебила его Ясмин. — Вам не кажется, что для командира наемников вы слишком много себе позволяете?

— Ваше Высочество, — неожиданно осипшим голосом проговорил Коронадо, — если вы прикажете, я сочту за честь сопровождать вас даже в преисподнюю.

«Этого еще не хватало, — раздосадованно подумал Кортес. — Стоит только этой красотке подмигнуть, и лучшие мои командиры превращаются в безмозглых ослов! К тому же надо смотреть на вещи трезво — я не могу запретить ей лезть в эту дыру. А если ее будет сопровождать Коронадо, то потом не избежать разговоров о том, что у меня просто не хватило духу последовать за ней».

— Хорошо, — бесцветным голосом сказал он, — мы спустимся туда вместе. Тубал, распорядись, чтобы к яме принесли кувшин родниковой воды.

Глаза Ясмин влажно блеснули в прорези никаба.

— Я рада, что вы согласились, амир. А зачем вода?

— Вы смочите ею свой платок. Так делают рудокопы, чтобы защититься от ядовитого воздуха подземелий.

Принцесса дернула поводья белой кобылки, и та размеренным шагом двинулась к яме. Кортес бросил выразительный взгляд на Коронадо и последовал за ней.

Яма уходила на добрых десять локтей вглубь. Рабочие разобрали завал, и теперь окаймленная белым известняком дверь выглядела настоящими воротами в ад. По знаку Кортеса молодой невольник-нубиец осторожно приблизился к отверстию и зажег факел — пламя затрепетало, потом вытянулось в сторону проема.

— Я пойду первым, — сообщил Эрнандо принцессе. Он обмотал лицо влажной тряпкой и завязал ее концы узлом на затылке. — Прошу вас беспрекословно и быстро выполнять все мои… распоряжения. Возможно, от этого будет зависеть ваша жизнь.

Ясмин фыркнула, но возражать не стала. Кортес отобрал у нубийца факел и спрыгнул в яму. Принцесса предпочла спуститься по деревянной приставной лестнице.

В подземелье пахло сыростью и плесенью. Этот запах был настолько силен, что проникал даже сквозь мокрую ткань. Каменные ступени, уходившие в темноту, казались предательски скользкими, так что время от времени приходилось хвататься за отвратительно влажные стены. Несколько раз Кортес ударялся затылком о низко нависавший шершавый свод и тихо поминал дьявола, жалея, что не надел шлем. Ясмин, шедшая позади, тоже шептала себе под нос что-то по-арабски — по-видимому, ругалась. Когда позади осталось сорок две ступеньки, желтый свет факела выхватил из тьмы чье-то искаженное в ужасной гримасе лицо с налившимися кровью глазами.