Порочный круг - Уилбур Смит

Карл вызвал картинки и фото с изображениями королевства и получил множество видов берега озера и горной лесистой местности за озером. Пейзажи были отличные, панорамы озера великолепные, дикие и варварские. Высоко над кремовыми пляжами летали белоголовые орлы-рыболовы, над светящимися водами озера тянулись стаи розовых фламинго.

Были также снимки аэропорта, построенного южно-африканской авиакомпанией в расчете на туристов, которые так и не появились. Здание теперь было покинуто и заброшено, но взлетно-посадочная полоса, идущая параллельно озеру, казалась пригодной для использования.

Крепость построили в индо-исламском стиле. Над грозными стенами поднимались изящные минареты. Ворота в причудливых узорах, окна закрыты резными ставнями. Фотографии интерьеров показывали просторные, роскошно убранные покои. Стены были покрыты глазированными керамическими плитками различных оттенков синего цвета: от лазурного до индиго и ультрамарина. На плитках извилистой арабской вязью написаны стихи из Корана.

Карл едва дождался следующей возможности обсудить планы с Джонни Конго. Как только они снова оказались наедине, он продолжил обсуждение с того места, где их прервали.

– Помнишь, о чем мы говорили в прошлый раз, Джонни, дружище?

– Конечно, малыш Карл. – Джонни улыбнулся. – Я рассказывал, что папаше и всей нашей семье пришлось убраться из Казунду, пока до нас не добрался мой любящий дядюшка.

– Как зовут твоего дядю?

– Джастин Кикуу Тембо.

– Значит, твоя настоящая фамилия не Конго?

– Когда мы приехали в Техас, отец сменил ее на Конго, а до того мы тоже были Кикуу Тембо. Здесь, в Соединенных Штатах, у придурков-америкашек язык не ворочается выговорить мое настоящее имя, парень.

– А хочешь сменить его на «король Джон Кикуу Тембо»?

Джонни моргнул и рявкнул:

– Ты не смеешься надо мной? Ты это серьезно, белый?

– Помнишь, мы говорили: если у тебя довольно денег, можно все, и никто тебя не остановит?

– Помню.

– Так вот, Джонни, у нас с тобой довольно денег. Дайте срок, и Казунду будет нашей, ваше величество.

И он шлепнул Джонни ладонью по плечу.

За три дня до освобождения из тюрьмы Холлоуэй Карл Бэннок в последний раз пришел к Джонни в отделение для смертников.

Начали они с секса. Они уже восемь лет были любовниками, и каждый прекрасно знал, что больше всего нравится другому. Поскольку свидание было последнее, Карл играл роль жены и позволил Джонни все, что тот захочет.

Потом они распили плоскую бутылочку виски, которую тайком принес с собой Карл. Сидя рядом на койке, сблизив головы, разливая виски в пластмассовые стаканчики для чистки зубов, они шепотом обсуждали бегство Джонни.

На прошлой неделе Джонни навестил его адвокат, единственный человек с воли, имевший на это право. Он откровенно сказал Джонни, что после многих лет юридического маневрирования они дошли до последней черты.

Верховный суд наконец рассмотрел апелляцию Джонни и единогласно постановил отказать. Губернатор Техаса назначил казнь Джонни на 12 августа.

– Это гораздо раньше, чем мы думали, – напомнил Карл. – Остается жалкая пара месяцев, чтобы вытащить тебя отсюда. Хорошо, что мы начали планировать заранее. Осталось устроить всего несколько мелочей.

К тому времени как за Карлом пришел старший надзиратель, чтобы отвести его на первый этаж, все эти мелочи они обговорили.

Надзирателем был тот самый Лукас Хеллер, который первым встретил Карла в тюрьме Холлоуэй восемь лет назад. С тех пор он получил повышение в тюремной иерархии. Когда они спустились на первый этаж, Лукас отвел Карла в свой кабинет и запер дверь. Они обсудили окончательные подробности плана, которые Карл только что обговаривал с Джонни Конго. Затем Лукас тактично поднял вопрос о плате. Он иносказательно называл взятку «стимулом».

Карл согласился платить траншами: половину оговоренной суммы немедленно, вторую половину в день накануне бегства.

Тюремный надзиратель Марко Мерковски получит в общей сложности двести пятьдесят тысяч долларов, которые будут положены на номерной счет в «Шанхайском банке» в Сингапуре. По сто тысяч каждому из старших «этажных» надзирателей пойдут на счет на Британских Виргинских островах. Главной движущей силой станет Лукас Хеллер. Он получит двести тысяч долларов на Каймановых островах и еще двести, когда Джонни окажется за стенами тюрьмы и сможет свободно передвигаться. Карл лично передаст эти деньги Хеллеру банкнотами по сто бывших в обращении долларов, потом они пожмут друг другу руки и расстанутся друзьями, чтобы больше никогда не встречаться.

По давнему обычаю, выпуская заключенного из Холлоуэя, его отводили в приемное отделение и заставляли сдать тюремную робу. Затем, подписав особый документ, он получал мешок с одеждой, в которой пришел в тюрьму много лет назад. Наконец двое вооруженных надзирателей провожали его к главным воротам. Потом его выталкивали на сладкий воздух свободы, и ворота за ним надежно закрывались. Если один из надзирателей был в хорошем настроении, он мог указать дорогу к остановке автобуса «Грейхаунд»[32] всего в трех четвертях мили дальше по дороге.

В день освобождения Карла Бэннока к нему в камеру пришел старший надзиратель Марко Мерковски, чтобы пожать ему руку и пожелать удачи. Потом Лукас Хеллер отвел его в приемное отделение, где он сдал тюремную робу и получил большой пакет с одеждой, сшитой ему на заказ портным в Хьюстоне. В пакете был модный костюм из серой фланели, хлопчатобумажная рубашка «Сан-Айленд», золотые запонки с монограммой, черный галстук шнурком с зажимом из ляпис-лазури, широкополая кремовая шляпа «стентон» и ковбойские сапоги на высоком каблуке.

Лукас в тюремном автобусе отвез его к главным воротам, где ждал заказанный Карлом лимузин с шофером в форме. Лимузин отвез Карла в кондиционированной тишине в Хьюстон, в отель «Четыре времени года» на Ламар-стрит.

Администратор проводил его в номер. Дав ему 50 долларов, Карл заказал в номер бутылку «Дом периньон». Выпив бокал шампанского, он позвонил портье. Портье звали Хэнк, и он хорошо помнил Карла и его щедрость в прежние дни.

– Мне нужна на вечер пара подружек, Хэнк.

– Конечно, мистер Бэннок, – ответил Хэнк. – Одна блондинка и одна брюнетка, как обычно, верно, сэр?

– У вас хорошая память. Постарайтесь, чтобы они были как можно моложе, на грани уголовной статьи. Скажите, что я проверю их водительские права, чтобы убедиться, сколько им лет.

Следующая неделя выдалась очень напряженной. Карл возобновлял оборванные связи, восстанавливал прежние контакты и заводил новые по списку, предоставленному ему Джонни Конго.

Он провел утро со своим банковским клерком в Карсонском национальном банке в Хьюстоне, реорганизуя счет и многочисленные портфолио. Потом провел час в ледяном холоде адвокатской конторы «Бантер и Теобальд, инк.», беседуя с главой «Семейного доверительного фонда Генри Бэннока».

Рональд Бантер обращался с ним, как с ядовитой гадиной, и отвечал на вопросы только в той степени, в какой позволял устав Фонда.

Рядом с Рональдом была его помощница, молодая женщина по имени Джо Стенли. Привлекательная и, казалось, чрезвычайно деловитая, но для своеобразных вкусов Карла немного старовата. Хотя он решил, что она может предоставить ему больше сведений о деятельности Фонда, чем готов был разгласить Бантер.

На следующее утро Карл позвонил из своего номера Джо Стенли и пригласил пообедать. Он решил изучить ее либидо и применить свое неодолимое очарование. А если не получится, она уж точно клюнет на взятку. Карл ни разу не встречал человека, способного устоять перед этими двумя стимулами.

Однако Джо Стенли отклонила приглашение и, к легкому замешательству Карла, переключила его прямо на Рональда Батлера.

Узнав голос Ронни, Карл сразу дал отбой.

Он решил отложить наступление на доверительный фонд, пока не освободит Джонни Конго. Время для того истекало.

Среди тех, кого назвал Джонни, был некий Алеут Браун.

«Алеут молод, но умен и жесток. У него обширные связи. Он меня никогда не подводил. Лучший человек на всем западном побережье». Джонни рекомендовал его и дал Карлу контактный номер.

В ответ на телефонный звонок Алеут Браун прилетел из Лос-Анджелеса, и Карл встретил его в аэропорту. Во время короткой поездки от аэропорта к отелю, где Карл забронировал номер, Карл достаточно узнал, чтобы понять – Джонни оценил этого человека правильно.

Алеут был одним из главарей банды чернокожих, известной как «Ангелы», или «Малики». Банда была интернациональной. Ее щупальца протянулись от США через океан во все главные города мира, где был достаточный процент мусульманского населения. За несколько дней Алеут разобрался с планированием и логистикой операции, и Карл смог назначить день освобождения Джонни. Он выбрал 29 июля, за две недели до намеченного дня казни.