Докричаться до мира - Оксана Демченко

Снег только-только сошел, и бедняга так замерз, что пришлось его отпаивать чаем, кормить и снабжать нормальными теплыми сапогами и обычной курткой с подстежкой из верблюжьей шерсти. И объяснять ему, жалко всхлипывающему злобному дураку, что выбрал скверное ремесло. Может, слова и не принесли пользы. Только убивать людей — невыносимо тяжело. Все они в чем-то дети. Иногда злые, жестокие, даже безумные — но дети. Прожив много веков трудно видеть их по-другому.

Ялитэ выбрался из назойливых объятий орешника и сердито тряхнул головой.

Недавний дождь явно испортил ему не только костюм, но и настроение. Впрочем, не только дождь.

— Когда это случится? — чуть насмешливо спросил Риан, двигаясь в сторонку от середины порога и давая место гостю.

— А что, я вхожу в малый внутренний совет высших? — сердито огрызнулся Ялитэ, устраиваясь на шерстяной подстилке. — Не знаю! Лучшие добытчики сведений у нас ты и Эл. Ты сидишь на болоте. Он молчит и вообще невесть где находится. Я решил слетать и спросить: когда это случится? Что, зря?

— А просто навестить старого больного наставника? — жалобно уточнил Риан.

— И чем болеешь? — поинтересовался директор Академии.

— Шишка на языке вскочила, — посетовал Риан, усмехаясь. — Прикусываю его часто, чтобы лишнего не сказать. По моим оценкам, у нас имеется еще две недели. Завтра Лимма привезет копии отчетов металлургов. С ними ты и поедешь к нашему другу, весьма уважаемому моэ-айри Данрэ.

— Не любишь ты полные имена, — поежился Ялитэ. — Просто «Данрэ» звучит страшно невежливо в понимании айри… И никакой он не друг. Симпатизирует Грийену и его свите.

— Лет семьсот назад, — припомнил Риан, — мы вместе работали над планетарными двигателями. Потом я забросил дело, а он довел его до логического итога. Увы, все чертежи и выкладки уничтожены Великим, восстановить их не удалось.

Риан тяжело вздохнул. Ялитэ покосился на учителя и рассмеялся, утрачивая ненадолго свою извечную серьезность. Данрэ нуждался в костылях для памяти — то есть в записях своих старых разработок и выкладок. Риан — никогда. Он, само собой, отлично помнил о планетарных двигателях все, что следует. И мог их восстановить в любой момент. Но отказался. И, надо полагать, на этой почве поссорился с давним знакомым. Моэ пришел, предложил продолжить проект — и получил отказ. Чудовищное оскорбление для высшего существа мира айри…

— Почему ты не хочешь их вернуть к жизни? Планетарники, я имею в виду, — быстро уточнил Ялитэ, заметив на лице Риана намек на ехидное и намеренное непонимание.

— Рано. Не люблю дарить готовое. Ты знаешь ответы, зачем спрашиваешь? — рассердился наставник. — Главную причину тоже понимаешь. Нельзя нам неосмотрительно открывать технологии, пока где-то существует «Тор-а-Мир».

Доберутся прихвостни Грийена первыми — мало никому не покажется. Но теперь обнаружение корабля — забота Эллара.

— Согласен… Так что с моэ?

— Как ты думаешь, Данрэ примет с восторгом сообщение о том, что последний образец нашей общей разработки присвоил Грийен? Украл, если по-простому говорить.

Я вот полагаю, желчный старик зубами станет клацать и плеваться. Так что не переживай за свой костюм. Завтра он будет смотреться еще хуже. Моэ не станет твоим другом. Мне он никогда не простит статуса главного разработчика. Но воровство личных идей для айри — куда более тяжкий грех.

— А полную патентную защиту предоставляют лишь законы людей, — усмехнулся Ялитэ.

— Занятно. Не знал, что это его разработка. Может, уговорю Данрэ поработать в Академии?

— Возьми с собой Управителя Ринтэя, — посоветовал Риан. — Пусть наш обстоятельный илла слезно пожалуется, какой я мерзавец и как мало помогал в отладке «Птенца». Вознесет до небес имя Данрэ и предложит ему статус научного руководителя проекта и долю в финансах.

— Для успеха мне надо доказать, что двигатель украден, — предположил Ялитэ. — Копий заказов металлургов маловато.

Риан благосклонно кивнул, пошарил рукой под шерстяным пледом, брошенным на порог в качестве подстилки. Выкатил два клубка воспоминаний и подгреб к ним стопку фотографий.

— Я наведался на верфи, которых нет. Грийен ведь строит исключительно мобили и ничего другого… Покажи Данрэ этот интересный мобиль. Очень, очень занятный.

Так сказать, перспективная модель вертикального взлета.

— Все-таки он существует и весьма похож на «Птенца», — удивленно отметил Ялитэ, быстро просматривая фотографии. — Каюсь. Не поверил ни Эллару, ни тебе. Спрятать такое!

— Мерзавец! — картинно возмутился Риан.

— Почему ты сегодня такой странный? — забеспокоился Ялитэ. — Шутишь непривычно и вообще — явно пребываешь в раздражении. Правда приболел?

— Потому что до сих пор не знаю, все ли хорошо у Эла, — отозвался Риан. — И боюсь за него все сильнее. Потому что нам будет очень трудно удержать айри от настоящей резни, когда все соберутся вместе. И еще оттого, что нас очень мало.

Каждый должен, просто обязан, жить и приносить пользу миру. Каждый имеет время, в отличие от людей, раскаяться, измениться, повзрослеть, осознать свою отвественность и свое предназначение. А мы плетем нелепые интриги. Подсылаем друг к дружке убийц. Развращаем людей, представляя зло в самом привлекательном и доступном виде. Скрываем знания, защищая их патентами и не допуская к ним людей.

Мне нужен Тиэрто, этот старый ящер с холодной кровью! Я не могу без него помогать Лимме в переводе его книг, потому что все права отойдут к соавтору разработки. Знаешь его, да?

— Знаю…

— Мне нужны очень многие пропавшие без вести айри. И я надеюсь из последних сил, что хоть некоторые там, на Хьертте — живые, пусть и несвободные. А больше всего я хочу верить, что жив Хиннр. Хотя это не правда.

Риан отвернулся и стал смотреть на высокое уже солнце. До рези в глазах. Он, конечно, не снавь. Но гибель лучшего друга ощутил. Давно. Невыносимо давно и очень страшно. Это была долгая боль. Она совпала по времени с началом бед у Великого, четыре сотни лет назад. Снавей рядом не было, самого Дана, старейшего дракона, тоже. А душа болела и плакала по невозвратному…

До сих пор тяжеть лежит там, на сердце. Хиннр был единственным на памяти Риана драконом, по-настоящему свободным и счастливым. Его не донимала проблема утраты крыльев. Над ним не властны были предрассудки и законы старейших. Он был капитаном. И корабль стал единственным осколком мира айри, где не было ни унизительной иерархии, ни ограничения в познании. А еще на корабле жил Юнтар, старый, ворчливый и самый родной. Тот, кого можно было назвать если не главным и первым учителем, то — наставником. Как все это объяснить Ялитэ, едва знакомому с экипажем капитана Хиннра?