Звезды сделаны из нас - Ида Мартин

– А сейчас предлагаю посмотреть видео, которое ребята подготовили в память о Саше.

Гаснет свет.

Начинается видео. Играет музыка, и крупным шрифтом выплывает заголовок «Дорогому однокласснику Саше Макарову посвящается», после идут красиво смонтированные слайды, и я на несколько долгих секунд впадаю в прострацию.

Подобного поворота я не ожидал. И никто не ожидал.

На фотках Макаров, однако маловероятно, что это те самые фотографии, которые мне передала Анастасия Вадимовна. Эти были сделаны в школе, за гаражами, на улице во дворах, в подъезде. И почти на всех вместе с Макаровым фигурирую именно я.

Макаров прижимает меня за горло к стенке на физре, Макаров выливает мне на голову кисель в столовой, Макаров пинает меня на детской площадке… И все в таком духе.

Я с трудом пытаюсь сообразить, что вообще происходит, и тут ко мне подлетает классная. Она яростно шепчет:

– Это омерзительно и низко, Филатов!

– Это не я, Жанна Ильинична, – потрясенно лепечу я, словно первоклассник.

– Немедленно все исправь!

– Как?

– Откуда мне знать?

Видео обрывается. Все косятся в мою сторону.

– Филатов! – жестко произносит директриса в микрофон. – Выйди, пожалуйста, на сцену и объяснись.

Шобла возмущенно бухтит на своих местах, остальные присоединяются, так что мне ничего не остается, кроме как встать и на негнущихся ногах подняться на сцену.

Стоять перед уставившимися на меня зрителями мне не впервой, но сейчас я понятия не имею, что говорить. Пауза затягивается, волнение на местах усиливается. Директриса ерзает, классная показывает кулак.

– Все вы знаете, что Макаров не был мне другом, – произношу я в микрофон, но слышу совершенно чужой голос. – Я бы даже сказал, что он был моим врагом. Человеком, которому я неоднократно желал смерти.

По залу прокатывается вздох.

– Теперь Макарова нет. А вместе с ним нет и моих прошлых проблем. Никто ни докапывается, ни кидается, ни пытается самоутверждаться за мой счет. Никто не оскорбляет мою маму и не разбивает мне нос. Все тихо, спокойно, и жизнь моя стала ощутимо лучше. И все же, если бы я мог, если бы что-то зависело от моего желания или воли, я бы, не задумываясь, выбрал ту реальность, в которой Макаров по-прежнему жив. И дело тут не в прощении, как вы подумали. Чтобы простить, нужно время, а у меня его еще не было…

Краем глаза вижу, как Жанна Ильинична яростно жестикулирует, показывая, чтобы я закруглялся.

– Но без Макарова я бы никогда не стал тем, кем я стал, и не смог бы понять то, что понимаю сейчас. Именно Саша научил меня ценить добро и человечность. Научил делать выбор, отличая истинное от поверхностного. Он помог мне стать сильным, независимым и разумным. Показал важность любви, чести и достоинства.

– Большое спасибо, Глеб. – Рядом появляется директриса и хватается за микрофон: – Давайте переходить к концертной части нашей программы.

– И вот сейчас, сегодня, здесь, – тороплюсь я закончить свою мысль, – мы должны быть безгранично признательны ему за этот поучительный урок, который он преподнес всем нам ценой своей жизни.

В общем-то, хорошо, что директриса меня прогоняет. Сложно сказать, в какую степь можно было зарулить, развивая эту тему. И все же главное донести я успел.

Я действительно благодарен Макарову за все испытания, которые мне довелось из-за него пройти.

Ненависть напоминает огонь: с одной стороны, она способна быть беспощадной и разрушительной, а с другой – приносит очищение и избавляет от гнили и ржавчины.

Я выбрал путь очищения.

* * *

– Зачем ты это сделал? – Я подлавливаю Гальского на выходе из зала, когда мероприятие закончилось и все, наконец, повалили на выход. – Для чего подменил фотки?

Пацаны – класс седьмой, идут, оборачиваются, обсуждают меня. Один из них, встретившись со мной взглядом, показывает большой палец. Внезапно я заслужил всеобщее одобрение.

– А че такого? – Гальский смотрит с вызовом, но я чувствую: стоит немного надавить, и он мигом сдуется.

– Это из-за того, что я расплатился с тобой не деньгами?

– Я тут узнал, что ты всем ребятам денег пообещал, а от меня решил отделаться домашкой? Я что, по-твоему, такая дешевка?

– Думал, тебе домашка важнее.

– Откуда же мне было знать, что у тебя деньги есть? – Глаза его воровато бегают. – Просто в условиях рыночных отношений преимущество всегда у того, кто заплатит больше.

– Хочешь сказать, что тебе кто-то заплатил, чтобы ты вот так меня подставил?

– Наверное, я не должен называть тебе его имя, но у каждого секрета есть своя цена…

– Да пошел ты! – Я отпихиваю его от себя. – Мне все равно, кто это. Вы такие жалкие все. И как мне могло прийти в голову, что вас может что-то исправить? Это вы сами создали Макарова, потому что такими баранами должен кто-то управлять.

– Тебя зовут Глеб? – Возле нас появляются две девчонки из десятого и отвлекают меня от Гальского.

– Святоша меня зовут.

Они смеются так, словно я пошутил.

– Это мы знаем, – говорит одна из них. – Но не знали, что Глеб.

– А, ну ок. – Я не понимаю, что еще можно на это ответить, но они не уходят, зато Гальский, воспользовавшись возможностью, сваливает.

– Я – Лена, а она Таня, – сообщает зачем-то девчонка.

– Это здорово. Прекрасные имена.

Я вспоминаю вдруг, что собирался написать Неле, чтобы рассказать, как все прошло, и тороплюсь сбежать от них. Но Лена останавливает:

– Ты очень хорошо сказал. Честно и смело.

– Да, – подтверждает Таня. – Было очень круто!

– Спасибо, – немного смущаюсь я.

После такого комплимента сразу же слиться некрасиво, однако взгляд выхватывает в толпе Румянцеву, и я тут же догадываюсь, кто подогнал Гальскому фотки с издевательствами надо мной.

Извиняюсь перед девчонками и бегу ее догонять, а догнав, хватаю за локоть и немного оттаскиваю в сторону.

– И чего ты этим добилась?

– Фу, Святоша, убери от меня свои лапы, – делано морщится она, пытаясь освободиться. – Чего тебе от меня надо?

– Деньги хочу отдать за речь и траты на кинопроизводство.

– Я тебя не понимаю.

Не пересчитывая, вытаскиваю из кармана несколько тысячных купюр и кидаю ей под ноги. По ним, не заметив, тут же пробегает мелкий мальчишка. Одна из бумажек, подхваченная порывом воздуха, отлетает в сторону. Румянцева наклоняется, чтобы собрать деньги, а я ухожу.

Забираю в раздевалке куртку и, не дожидаясь, пока отпустят, отправляюсь домой. На сегодня я и так достаточно засветился.

* * *

Вечером мама опять в унылом настроении. В следующую субботу у Мишки день рождения, она купила ему в подарок очередной свитер и переживает, подойдет ли тот по размеру. Заставляет меня его мерить,