Раб и Царь - Александр Смирнов

Однако не следует думать, что он был этакой тряпкой. Как и многие из нас, он был горделив. И предметом гордости у него была честность. Да, да, самая обыкновенная честность, про которую мы все думаем, что она есть, а на самом деле, которой нам всем так не хватает. И не дай бог упрекнуть старого еврея в нечестности – этот человек сразу становился врагом, почти кровником. Видно, в роду у Бориса Моисеевича были не только евреи. Впрочем, кто знает наверняка, что намешано в наших генах? Вряд ли можно найти на земном шаре человека с абсолютно чистой национальностью.

Когда начальник в присутствии постороннего человека обвинил его в воровстве, а именно так следовало понимать вопрос: «А ты на какую зарплату живёшь? На белую или чёрную?», чаша терпения была переполнена. Отныне этот человек превратился в заклятого врага, а сам Борис Моисеевич стал подобен сжатой пружине, которая сколь угодно долго могла находиться в спокойном состоянии, чтобы в нужный момент мгновенно распрямиться и поразить противника. И, кажется, этот момент наступил. Этот неотесанный жлоб, которого судьба поставила над Борисом Моисеевичем, ушёл в запой, оставив у бухгалтера подписанные пустографки платёжных документов, предназначенные как раз для таких запойных дней. «Сейчас или никогда. Промедление смерти подобно», – вспомнил он слова Ленина, которыми его в своё время пичкали в институте.

Придя домой, он, потирая от удовольствия руки, спросил у жены:

– Сара, как у нас дела с визами?

– Всё давно готово. Можно уезжать хоть сейчас.

– Вот и прекрасно! Заказывай билеты. Поедем домой. Евреи должны жить с евреями, а русские с русскими.

– Ты ещё пойдёшь на работу? – спросила Сара.

– Да. Мне нужно докончить ещё одно дело.

– Боря, неужели ты возьмёшь его грязные деньги?

– Побойся Бога, дорогая. Я даже не прикоснусь к ним. Просто начальник сделает в своей жизни одно и, наверное, единственное доброе дело. Он поможет бедным детям, которые умирают от болезней. Неужели это грех? У одного моего знакомого заболел ребёнок. Надо было заплатить сумасшедшую сумму. Родителям ничего не оставалось, как пойти в синагогу и молиться. И что же ты думаешь? После этого за операцию заплатил какой-то благотворительный фонд.

– Какой фонд?

– Не знаю. Вот он мне дал визитку, а там все их реквизиты.

Вот уж кого не ожидал встретить Рябой на своей даче, так это Царя. Он появился неожиданно. Будто и не входил в комнату, а просто взял и появился из ничего. Так, вероятно, появляются призраки или приведения. От неожиданности Рябой с Длинным чуть не поперхнулись водкой.

– Тьфу ты, чёрт! – выругался Рябой. – Так и заикой сделаться недолго. Кто это?

– Я пришёл выполнить свою работу, – ответил Царь.

– Какую работу? – вмешался Длинный. – Ты хоть знаешь, сколько сейчас время?

Царь посмотрел на часы, а потом на пьяных собеседников.

– Два часа ночи.

– И какая работа в это время? – не унимался Длинный.

– У меня рабочий день не нормированный.

Рябой, кажется, начал понемногу понимать, кто к нему пришёл.

– Какая работа? Разве тебя ещё не продали? – спросил он, еле выговаривая слова.

– Ты чего, Рябой, в натуре! Мы же ещё в фирме не были. Как же мы могли его продать?

– Так зачем же тогда он пришёл?

– Он сказал, что хочет выполнить свою работу, – пояснил Длинный.

– Ну, пусть выполняет, если ему так хочется.

– Тебе угрожает опасность, – сказал Царь Рябому.

– Кому, мне? – засмеялся Рябой. – Позвольте узнать, от кого? Уж не от старого ли еврея? В прошлый раз ты говорил, что он мне угрожает.

– Я так не говорил. Я говорил, что ты нажил себе врага.

– Нет, ты слышал, Длинный, этот старый жид, и вдруг мой враг?!

Рябой стал смеяться всё громче и громче. Его приятель, видя, что начальника совсем понесло, начал толкать его локтем.

– Что ты меня пихаешь? – зло огрызнулся Рябой. – Неужели ты не видишь, что это лохотрон? Он мне денег, между прочем, должен. Я ему за шесть месяцев заплатил, а он ахинею какую-то несёт. Кто мне может угрожать? Я самый богатый человек! Моя команда самая сильная!

– Да он ещё ничего не сказал.

– Хорошо, пусть говорит и убирается. От кого исходит угроза?

– От твоей команды.

Рябой ещё больше рассмеялся.

– И что же мне грозит?

– Смерть.

– Да пока я её кормлю, она мне в рот будет смотреть. И не просто смотреть, а хранить, как зеницу ока. Понимаешь, тут истина очень простая: есть деньги – есть власть, нет денег – нету власти.

– Нету у тебя ни денег, ни власти.

– Что?! Да пошёл ты отсюда, придурок! Откуда ты можешь знать, сколько у меня денег? Убирайся, я в твоих услугах больше не нуждаюсь!

Последние слова Царя больше поразили не Рябого, а Длинного. Он моментально протрезвел и, не моргая, смотрел на уходящего Царя. Когда Дима закрыл за собой дверь, Длинный бросился догонять гостя.

– Постой, Царь, не уходи, – кричал Длинный. – Ты же видишь, что он пьяный и ничего не соображает.

Дима остановился и внимательно посмотрел на Длинного.

– Какая разница, пьяный он или трезвый? Всё равно, ничего нельзя изменить.

– Ничего? Разве никто не может помочь ему?

– Кто же захочет разделить его участь?

У Длинного от ужаса вылезли глаза из орбит. Он задом попятился к двери из которой недавно вышел.

– Куда это ты намылился? – услышал он пьяный голос хозяина. – Этого придурка провожать ходил?

– Ты сам придурок! Хватит пить! Ты что, до сих пор не понял, что у нас неприятности? – Длинный замялся, а потом поправился. – У тебя неприятности.

Слухи, которые хотели распространить про Царя, распространялись помимо воли их авторов. Вернее, не про Царя, а про некоронованного короля района: бандита и предпринимателя – Рябого. Никто не знал, кто сказал первый, что у Рябого нет денег. Да и какая разница, кто начал первый? Все знают, что дыма без огня не бывает. А уж дыма, то есть, домыслов относительно вчерашнего владыки было более, чем достаточно. Говорили, что его подмяла под себя какая-то столичная группировка, и он теперь вовсе не крутой, а просто шестёрка. Говорили, что он вынужден был сдать все бабки ментам и теперь работает на них, сдавая своих дружков в обмен на свободу. Ещё судачили, что Рябой, кинув кого-то по-крупному и набрав долгов, свалил за границу, переведя все деньги в фирму, которую сам же и создал. Одним словом, когда хозяин вернулся в свой офис, половины сотрудников уже не было, а вторая половина оставалась только потому, что всё-таки ещё надеялась получить от хозяина свои кровно заработанные деньги.

Рябой вошёл в свой кабинет и нажал на кнопку своего мобильника, чтобы вызвать к себе заместителя, но из телефона донёсся бархатный девичий голосок, который поведал, что связь временно приостановлена за неуплату. Разгневанный руководитель вызвал к себе главного бухгалтера, но секретарь сказала, что тот недавно уволился.

– Кто-то в бухгалтерии есть? – закричал он на секретаря, – позови того, кто есть.

Секретарь убежала и через минуту вернулась с насмерть перепуганной девушкой.

– Ты кто? – спросил её Рябой.

– Я бухгалтер.

– Она только что устроилась, – пояснила секретарь.

– Ну так, работай, если устроилась. Выписки из банка принеси. И быстро.

Не прошло и дести минут, как выписки лежали на столе. В глаза бросилась очень крупная сумма, после которой шли только одни нули.

– Что это? – спросил у новенькой Рябой.

– Сумма, – растеряно ответила она.

– Я понимаю, что это сумма! Кто платил? За что? – уже не говорил, а кричал начальник.

Девушка трясущимися руками взяла платёжку и начала читать содержание платежа.

– Эти деньги перечислены в благотворительный фонд, – объяснила она.

– Какой, к чёртовой матери, фонд!?

– Б-б-блоготворительный.

– Я вижу, что благотворительный! Кто платил, я вас спрашиваю?!

– Вы, – уже сквозь слёзы отвечала сотрудница.

– Я?!

– Вот, подпись ваша.

Рябой стал рассматривать платёжку и к своему удивлению обнаружил, что на ней действительно стоит его подпись. «Неужели это я по-пьяни подписал! – подумал он. – Но ведь кто-то подсунул мне это?»

– А почему главбух уволился? – спросил он уже секретаря

– Все стали увольняться, и он уволился.

– А почему стали увольняться все?

– Разное толковали. Когда узнали, что все деньги ушли в этот фонд, говорили, что это и не фонд вовсе, что вы это специально сделали, чтобы деньги без налогов за границу переправить. Главбух как это узнал, так сразу и уводился. Ну, а потом все за ним стали увольняться.

– Кто это говорил?

– Да разве сейчас упомнишь! Все говорили. А ещё рассказывали…

– Достаточно! Хватит мне эту лапшу на уши вешать.

– И вовсе это не лапша.

– А что же это?

– Это слухи. Хороша лапша, если из-за неё почти все уволились. – Секретарь замолчала и обиженно отвернулась от начальника. – Сами спросили, а теперь ругаетесь.